Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс Страница 47

— У вас есть дочь? — оживилась леди Забини. — Сколько ей лет?

— Технически у меня две дочери, — ответила Анна, занимая свое место за круглым столом. — Родная — Лиза и приемная — Изабо. Обеим по семь лет.

— Моему сыну тоже семь, — глаза Леди Забини засияли нешуточным интересом, ну еще бы! Две новые чистокровные невесты на брачном рынке.

— Драко тоже семь, — снисходительно сообщил Малфой, наверняка, имевший в этом деле свой интерес, — и вашей дочери, Виктор, кажется, тоже.

— Да, — подтвердил лорд Гринграсс, — Дафне скоро исполняется семь. Полагаю, Хогвартс ожидают интересные годы.

— Если не ошибаюсь, сыну Алисы и Френка тоже должно быть семь, он родился за день или два до Поттеров, — повернулась Анна к Августе.

— Вы правы, — коротко ответила пожилая дама. Судя по всему, Анна ей не нравилась, и чувство это, скорее всего, было взаимно. Леди Лонгботтом была чрезмерно высокомерна. Даже Малфой не дотягивал до ее «высоко задранной планки».

— Что ж, у них будет недурная компания, — усмехнулась леди Забини. — Дамблдору не позавидуешь!

— Уверен, что это так, — согласился Малфой.

— Если что, мы поможем! — предвкушаяюще улыбнулась Анна. — Но к делу, дамы и господа! Повестка длинная, а лишнего времени ни у кого из нас нет.

Это был хороший ход. Захватить лидерство в такой компании совсем не просто, но под лежачий камень вода не течет, не правда ли? И, как там говорят китайцы? Путь в тысячу вёрст начинается с первого шага? Именно так. В течении следующих двух часов, Анна не раз и не два выступала инициатором тех или иных действий, потихоньку приучая всех присутствующих к тому, что не зря претендует на роль «председателя». Она умна, тактична и хитра, как истинная слизеринка. Уважает других, но не потерпит неуважения к себе, хотя и не вспыхивает разом, как гриффиндорка, если что не по ней. Напротив, ищет и находит компромиссы и, в конце концов, добивается своего, но так, чтобы никто не понял, чего она, на самом деле хочет. Не забыла она и о щедрости: ведь кто платит, тот и заказывает музыку. В результате ее пожертвование лишь ненамного уступало вкладу Малфоя, и все присутствующие, включая самого Люциуса, оценили этот жест по достоинству. Оценил его и директор Хогвартса Альбус Дамблдор. Но, похоже, несколько иначе, чем члены совета.

Разумеется, он ей улыбался и даже попробовал разок назвать «своей девочкой», но интуиция не подвела ее и на этот раз. Директор был не рад ее появлению в Лондоне, и еще меньше ему нравилось то, какую она занимала позицию в волшебном сообществе. Член Визенгамота, член попечительского совета… Было очевидно, такая Анна ему не нужна. Напротив, она ему мешает одним фактом своего присутствия, не говоря уже о ее «более, чем странных» идеях. И это было опасно, а значит, надо было держать ушки востро и не оставлять спину неприкрытой. Тем не менее, разговор с директором при свидетелях прошел мирно, однако отказаться от частной беседы все-таки не удалось. Отказ прозвучал бы грубо и, в целом, беспричинно. Формально-то они с Дамблдором не враги, а в прошлом даже союзники, так что отказываться было нельзя. И Анна отправилась в кабинет директора.

Этого места она не помнила, хотя наверняка бывала здесь раньше, и не раз. Но растерянности не испытала, как, впрочем, и нервозности. Вошла вслед за Дамблдором в его круглый кабинет, села в предложенное ей кресло, огляделась, ни на чем не задерживая внимания, но на самом деле, все подмечая и запоминая, и улыбнувшись, — получилось, вроде бы, «искренно», — посмотрела на старика:

— Душевно рада вас видеть в полном здравии, директор, — сказала она.

— Решили держать дистанцию… Анна? Или все же леди Анна? — ответил он со своей обычной добродушной усмешкой.

— Хотите, чтобы я называла вас Альбусом? — Вопрос был неясен. Ни в дневниках, ни в памяти прежней Анны ничего о степени близости с директором не нашлось.

— Думаю, мы можем вернуться к тому, что являлось для нас нормой пять лет назад.

— Тогда, Альбус, — согласилась она с очевидным.

— Могу я спросить вас, Анна, о том, где вы были все эти годы? — Любопытство не порок, но лишь до определенного предела.

— Вы же знаете, что это ранение смертельно? — посмотрела она ему глаза в глаза, понимая, что кто-кто, но уж Альбус Дамлдор точно видит ее шрам и понимает его природу.

— Оттого и спрашиваю.

— Всю правду я вам открыть не могу, Альбус, — нарочито осторожно, как бы подбирая слова, ответила она. — Но кое-что все-таки объясню. «Хлыст Морганы» — действительно смертелен, но не так, как Авада. Авада убивает мгновенно. «Хлыст Морганы» — всего лишь быстро. Женщины моего рода умирают от этого проклятия медленнее других. Поэтому, если успеть… Мы древний род, Альбус, и у нас полно секретов распихано тут и там. Вот и относительно этого проклятия… На мне был аварийный порт-ключ, срабатывающий на умирание мозга. Так что, как только прилетело, меня тут же выбросило сразу на… Скажем так, меня выбросило на операционный стол, рядом с которым на удачу оказалась бригада отличных хирургов…

— Вы же понимаете, Анна, что бороться одной темной магией против другой темной магии — это то же самое, что тушить огонь керосином.

— Для начала, Альбус, я впечатлена вашими познаниями в магловских идиомах, — усмехнулась Анна, вполне оценившая выпад директора. Но она не девочка. Знает, откуда что берется. — Ну а по сути вашего вопроса, с чего вы взяли, что меня выхаживали с помощью темной магии?

— Светлая магия такие раны не лечит, — как бы, сожалея о глупости людей, покачал головой старик.

— Магия не лечит, — чуть прищурилась Анна, — или маги слабоваты и плохо обучены?

— Сомневаетесь в моей компетенции?

— Ну, вы же не Мерлин, Альбус, тем более, не господь бог, — возразила она. — Целительством вы, кажется, тоже никогда не занимались. Вы не можете с уверенностью утверждать, что обладаете абсолютным знанием во всех областях магии. Надеюсь, мои мысли вслух вас не оскорбят…

— Вы изменились.

— Умирать непросто, возвращаться еще труднее.

— Долохову вы такого шанса не оставили! — сверкнул Дамблдор половинками своих очков.

— Жалеете злодея? — «в удивлении» подняла Анна бровь. Но на самом деле, его слова ее не удивили, но знатно покоробили.

— Прежде всего, он был человеком, — типически сверкнул стеклами очков Дамблдор.

«Интересно, — подумала она мимоходом, — он действительно в это верит или притворяется? Добрячек, понимаешь ли, выискался! За чужой счет».

— Он был тварью, — сказала она вслух. — И давайте, Альбус, не будем спорить об определениях, мы и раньше расходились во взглядах на Добро и Зло, тем более расходимся теперь. Я повзрослела, вы постарели. Все, как всегда.

— Применение Непростительного карается законом! — напомнил ей директор и снова, сука, сверкнул своими половинками очков.

«Напугал ежа голой жопой! — зло подумала Анна, но лицо ее не дрогнуло. — Вот так он и обрабатывает молодежь, берет на слабо».

— Вам напомнить о Декларации Крауча? — спросила она, сохраняя видимость вежливости и полное спокойствие во взгляде и выражении лица.

— Крауч имел в виду авроров! — Кажется, старик был доволен. Полагал, наверное, что загнал-таки девушку в угол.

— Давно не перечитывали Декларацию? — спросила в ответ.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Дамблдор, уловивший в интонациях Анны провал своей не слишком умной провокации.

— Текст декларации таков, — объяснила она, — что любой, даже не слишком опытный юрист, как дважды два, докажет вам, что Крауч имел в виду не авроров, а «всех способных носить оружие».

— Вижу, вы не зря семь лет отучились на Слизерине.

Хороший выпад, но Анна тоже способна уколоть.

— Зачем вы назначили деканом Слизерина пожирателя смерти? — спросила она, ведь не он один готовился к этому разговору.

— Каждый достоин второго шанса… — начал было Дамблдор.

— Скажите это Джеймсу Поттеру или Алисе Лонгботом, — «вежливо» предложила Анна. — Посмотрим, что они вам ответят.