Вниз по кроличьей норе (ЛП) - "sweeteangel1" Страница 5

Ее голова падает на руки, когда она понимает, что администратор, должно быть, знает Драко, если он постоянный посетитель, и наверняка была тем человеком, который проверил его и дал доступ в комнату. Нет, она ни за что не сможет встретиться с ней лицом к лицу.

Вместо этого, смутившись, Гермиона трусливо встает и надеется, что женщина подумает, что Грейнджер улизнула, пока она общалась с кем-то из клиентов. Она складывает свои вещи на коленях, не утруждая себя попытками одеться, и на всякий случай берет бутылку с водой. Хватает свою сумочку, оглядывается, чтобы убедиться, что все на месте, прежде чем просунуть руку и нащупать аварийный портключ, который она зачаровала, чтобы вернуться прямо в спальню в ее пустой квартире.

Гермиона аппарирует домой и с глухим стуком приземляется на пол, забыв, что она сидела, когда дотронулась до портключа. Одежда разбросана вокруг, но, к счастью, все в порядке, и она чувствует головокружение после перемещения и недавних оргазмов. Она хватает бутылку с водой, которую стащила, и делает глоток, ощущая, как ее пульс, наконец, замедляется.

Все еще не решаясь встать на ноги, она на коленках ползет в соседнюю комнату и открывает краны, чтобы набрать восстанавливающую ванну. Пар от воды кажется божественным, пока Грейнджер использует столешницу и бортик, чтобы встать. Ее ноги подкашиваются, как у новорожденного жеребенка, но ей удается удержать равновесие. Когда она смотрит в зеркало, то видит, что волосы выглядят так, словно по ним пробежал электрический ток, а на лице огромная широкая улыбка, которую она даже не замечает.

Гермиона приманивает акцио бутылку с водой и выпивает до половины, понимая, что у нее, скорее всего, обезвоживание. После этого она наносит немного гигиенической помады на свои сухие, потрескавшиеся губы. Волшебный мир все еще не познал эти маленькие маггловские товары, поэтому она благодарна за простое и привычное удобство после такого потрясающего опыта. Она позволяет себе постоять минуту, закрыв глаза, и просто расслабиться, прежде чем повернуться, чтобы проверить струю воды из крана.

Когда она наконец погружается в манящую теплую воду, то приступает к разработке плана. Кажется, самое время заново познакомиться с одним сообразительным блондином.

========== Глава 2 ==========

Комментарий к Глава 2

Примечания от автора:

В главе нет непристойностей, хотя будет парочку довольно ярких сексуальных фантазий. Гермионе нужно кое-что обдумать, прежде чем она вновь встретится с Драко.

Однако будьте уверены, сексуальное напряжение вернется в полную силу в следующей главе.

Гермионе требуется несколько дней на обдумывание.

Следующим утром она просыпается до звонка будильника впервые за последнее время. Она не из тех, кто игнорирует его или трижды нажимает на кнопку повтора, прежде чем встать с постели, как делают некоторые из ее друзей. Несмотря на это, она дорожила каждым моментом, который удавалось поспать, и не была склонна сокращать такое драгоценное время. Однако на утро, после встречи с Драко, Грейнджер, бодрая и отдохнувшая, встала за пятнадцать минут до будильника, который должен прозвонить в семь тридцать. Она радостно вздыхает, глаза открываются, а ноги возвращаются в нормальное состояние после длительного отдыха.

Но тут воспоминания настигают ее.

То, чему она научилась до начала войны, стало неотъемлемой частью жизни — быть храброй. Это выражается не столько в постоянной вере в себя и в свои действия, сколько в способности отодвинуть свой страх на второй план. И сделать то, что требуется. Бояться можно уже позже, в стенах своей спальни, когда никто не видит. Урок, усвоенный на детской игровой площадке, где нужно смело заводить друзей и приобщаться к играм, а не стоять в стороне, ожидая, что тебя выберут.

Она разбирала по частям свои действия, сравнивая с поступками других, когда возвращалась домой. Но в данный момент Гермиона позволяла себе сосредоточиться только лишь на собственных целях.

Другой урок, усвоенный в школе — ее одноклассники, возможно, недовольно вздыхали и перешептывались, когда она в очередной раз поднимала руку, чтобы ответить. Гермиона тихо плакала от стыда перед сном первые несколько лет в Хогвартсе, но потом просто предпочла задавать уйму вопросов и получать хорошие оценки, чем мучиться от разочарования из-за того, что боялась открыто говорить, опасаясь насмешек. Если ее и будут ненавидеть, то лучше за то, что она выберет сама. Неважно, боялась ли Гермиона быть слишком шумной или самоуверенной, а потом и властной — важно, что она никогда не позволяла другим это видеть. И никогда не разрешала мешать ей делать то, что она пожелает.

Все это значит, что для Гермионы было важно проявить смелость и записаться на сеанс. Одно дело, что она пришла и разделась, убедив себя рискнуть. Что ее мир потряс сексуальный таинственный волшебник, которому не нужно было смотреть в глаза. Но совсем другое — проснуться на следующее утро и вспомнить, как она позволила врагу детства засунуть в неё пальцы и назвать «хорошей девочкой».

В тот момент, когда ее разум пришел в норму, воспоминания о вчерашнем дне вместе с волнами ужаса и унижения захлестнули сознание. О, Годрик, скажи, что она на самом деле не пыталась умолять Драко Малфоя позволить ей кончить. Она натягивает одеяло на голову, вспоминая свои несдержанные стоны. Этого просто не могло случиться.

Гермиона жмурится, а затем чувствует боль в зоне бедер. Они горят, когда она наклоняется, чтобы дотронуться… «Может быть, все это был сон?» — шипит она, когда легкое прикосновение пальцами вызывает острые уколы боли в ногах. В ее представлениях кожа была бы красной от укусов, поцелуев и мокрых следов. О, Мерлин, облизываний.

Гермиона на секунду задумывается, возможно ли запустить Аваду в саму себя. Потом трет ладонями глаза настолько сильно, что становится больно, в надежде, что эти неприятные ощущения отвлекут ее.

Никогда. У нее больше никогда не будет секса. Лучше она заведет кошку и вложит деньги в целый шкаф, заполненный секс-игрушками, чем позволит себе возбудиться, а потом ощутить настолько сильное одиночество, чтобы вновь задуматься о подобном глупом и унизительном решении.

Она встает, потому что лежа в постели и притворяясь, будто ее не существует, ситуацию не исправить. Гермиона пытается напомнить себе, что никто не знает о произошедшем. Ну, кроме владельца магазина. И Драко.

Но администратор видит, что женщины делают это регулярно, ведь это часть ее работы. В любом случае, Гермиона представилась вымышленным именем. Так что все в порядке. Драко не знал, что это она. Что, по сути, означает то же самое, если бы это вовсе была не Грейнджер, верно? И вообще, было действительно непонятно, произошло ли это вообще. В самом-то деле.

Драко трахал. И вылизывал. И ласкал. И довел до оргазма какую-то случайную пару ног. И это оказалась Гермиона… что ж. Никто не докажет, что Грейнджер была там.

Помимо этого, даже если она вчера что-то и сделала — а она не сделала, потому что взяла больничный на работе и смотрела Netflix в постели — его пальцы на изгибе ее бедра, когда его дыхание касалось ее естества — она была феминисткой. Она верила в право женщины на здоровую анонимную сексуальную жизнь. Не было ничего плохого в том, чтобы пойти в «Дыру славы» и трахаться с незнакомцами — чего она не делала — его зубы покусывали ее половые губы — до тех пор, пока все были защищены и согласны. Она уважала право ведьм и магглов получать удовольствие любым способом, который они считали удобным, при условии, что все вовлеченные в безопасности, здравом уме и при взаимном согласии.

Когда она направляется в ванную, взгляд падает на полупустую бутылку из-под воды, оставшуюся после вчерашнего. Она быстро растворяет ее в воздухе. Это должна была быть совершенно обычная среда, которой предшествовал абсолютно нормальный вторник. И на этом все.

Она приходит на работу на полчаса раньше, убеждая себя, что просто хочет разобраться со всеми делами, оставшимися со вчерашнего дня. Это не имело никакого отношения к пустующей квартире и осуждающим глазам Живоглота. Совершенно не было связано с тем, что утром она провела перед зеркалом лишние двадцать минут, убеждаясь, что выглядит точно так же, как и в любой другой день. Ничего нового в ее выражении лица. Абсолютно не касалось того, что она не может вынести даже мысль о завтраке, вместо этого выпив вторую чашку кофе, в которой не было нужды, поскольку она бодрствовала с тех пор, как распахнула глаза, вместо своего обычного ритуала из яичницы, тостов и йогурта.