Ангел смерти - Себастиан Кейн Страница 56

«Поющий Самострел», та самая гостиница, где Гадюка убил отца Этоса, насколько он помнил, находилась в нескольких домах отсюда.

Гадюка наконец обернулся, медленными, но широким шагами направляясь в сторону Этоса.

– Постой! – зашипел Этос, – Неужели это ...то самое место, где...

Гадюка улыбнулся:

– Так ты помнишь это место, не так ли? Смешно, не правда ли? Спустя годы я вновь возвращаюсь на это самое место, и опять-таки, чтобы выполнить своё задание.

– Я не пойду туда.

– Да пожалуйста. Это ведь не твоё задание, верно? Я взял тебя с собой исключительно из... вежливости, – произнес Гадюка, сощурив глаза. Затем он развернулся, продолжая путь.

Этос чувствовал, что должен немедленно взять себя в руки, твердо встать на ноги. Он сдержал громкий вздох. Юноша до сих пор содрогался, вспоминая события, произошедшие в этих местах.

Зачем ему снова возвращаться сюда? Что нового он сможет здесь найти?

Убийца тем временем пересёк улицу. Вскоре он пропал из виду, оставляя за собой лишь длинную тень. Но Этос понял, что тот подошел к двери. На миг остановился, взламывая замок. А через минуту уже оказался в гостинице.

Этос вдруг заметил, что его сильно знобит.

Ничто, – подумал он сердито, – ничто не заставит меня снова вспоминать его лицо.

Юноша прошёл вперёд, пытаясь прогнать охвативший его трепет.

Он прошёл сквозь – теперь – открытую дверь, автоматически скрываясь в темноте. Сейчас с с дальнего расстояния простой человек не смог бы заметить его.

Глаза юноши быстро привыкли к темноте. Вот перед ним общая комната – совсем не такая, какой она сохранилась в его воспоминаниях, – но и изменившегося вида было достаточно, чтобы вызвать новую волну ужаса.

Этос заметил и ступени. Те самые ступени, по которым он с бешеной скоростью пробирался  к выходу, на грязные улицы, сбегая от городской стражи.

Юноша почувствовал, что страх всё-таки смог полностью охватить его. Он вспомнил распластавшееся на верхних ступенях тело отца. Борясь с нахлынувшим потоком паники, он заставил себя сделать шаг. И встать на первую ступень. Затем на следующую.

Пытаясь сохранить ровное дыхание, он беззвучно шёл по ступеням, продвигаясь вперёд. Оказавшись на высшей ступеньке, Этос осмотрелся.

Гадюки нигде не было. Несомненно, он был уже в одной из комнат, совершая своё грязное, кровавое дело.

Внезапно до Этоса донёсся пронзительный крик, разрезая безмятежную ночную тишину, подобно бритве.

Этос ждал, его сердце быстро колотилось.

Крик его умирающего отца был подобен этому.

Вторая дверь справа чуть слышно скрипнула и медленно отворилась. Гадюка вышел из комнаты.

Он взглянул на Этоса:

– Я доволен работой. Перед тем как убить, я успел рассказать этому мальчишке о причине своего визита. Он понял, что знал слишком много, чтобы просто так уйти из Гильдии и был достаточно подготовлен, чтобы знать, что я собираюсь с ним сделать. Его лицо было... интересным.

От этих слов Этос почувствовал тошноту.

Шанд.

Этос догадывался, что именно этот мальчик был целью Гадюки, но всё же в глубине души надеялся, что это не так...

И всё-таки именно Шанд был целью.

Этос замер, разглядывая неопределенный силуэт распластавшегося тела. Если бы только он мог в последний раз встретиться взглядом с Шандом... С полным укора, невидящим взглядом...

Юноша заставил себя сделать шаг в сторону комнаты. Теперь он мог ясно увидеть тело Шанда.

– Смерть бывает прекрасной, – вкрадчиво произнес убийца, неправильно истолковывая колебание Этоса, – Не пытайся побороть свои инстинкты. Когда-нибудь ты тоже начнешь ценить эту красоту.

Этос почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

– Никогда, – тихо произнес он, на шаг отступая от убийцы. В конце концов, юноша переступил порог.

Он долго рассматривал лицо убитого, не осмеливаясь поверить своим глазам. Затем головокружительная волна облегчения обрушилась на него, возвращая слабую надежду.

Тело мальчика лежало на полу в неестественной позе, но Этос не знал этого юношу. Значит, Шанд ещё жив!

Внезапная волна облегчения сменилась чувством отвращения к самому себе. Да, Шанд жив, но как он может радоваться смерти другого мальчишки?

Нет, такой путь приведет его к безумию Гадюки.

Из коридора донёсся приглушённый шум.

Этос выглянул из-за угла и увидел, как какая-то старая женщина вышла из четвертой слева комнаты, держа в руках свечу, мягкий свет которой слабо осветил узкий коридор.

Задержав дыхание, Этос скользнул за дверь, прячась в тени. Сердце его замерло, когда он разглядел лицо старухи. Нет... нет! Этого не может быть!

– Кто здесь? – громко произнесла она, поднимая руку со свечой выше, и поворачиваясь прямо к ним. Подслеповато щуря глаза, она пыталась разглядеть хоть что-нибудь.

Этос неслышно отпрыгнул в сторону, и Гадюка тихо прошептал ему на ухо:

– Мы провели здесь уже достаточно времени. Убей её, и мы сможем продолжить наш путь!

Этос почти почувствовал, как содрогнулась его душа.

– Я... Я не могу! Я знаю эту женщину!

Хьюлисс!

– Из твоих уст это звучит как отказ, – с угрозой заметил Гадюка, – но я все-таки надеюсь, что ошибаюсь.

– Прошу тебя, – произнес Этос, цепенея, – прошу... не надо. Не заставляй меня делать это! Она вырастила меня.

– Кто здесь? – снова произнесла старая женщина, делая короткий шаг вперед.

– Я знаю, кто она, – грубо произнес Гадюка, – и я знал, что она будет здесь. Именно поэтому я взял тебя с собой. Но теперь она – лишний свидетель, а значит должна умереть. И ты убьешь её.

– Нет! Она не должна видеть н... меня. Позволь ей уйти спокойно!

– Она умрёт, –– твердо произнес Гадюка, – Если ты настолько глуп, что не сможешь убить её в одиночку, это сделаю я. Но клянусь, что если это сделаю я, она умрет медленной и мучительной смертью. Думаю, ты не забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты осмелился не послушать меня.

Этос развернулся к нему, произнося громче, чем надо было:

– Она была... Она не заслуживает смерти!

Гадюка пристально взглянул на него:

– Здесь не стоит вопрос о том, заслужила она что либо, или нет. Я отдал тебе приказ. Она должна умереть.

Женщина медленно отступила на несколько шагов, осознав, о чём говорят двое незнакомцев.

– Кто Вы? – тихо спросила она Этоса дрожащим голосом.

– Она даже не