Ты дышишь солнцем (СИ) - "dadagi" Страница 9

Кто-то уговорил Мариэтту Гудзон спеть. Симпатичная ведьма, лет тридцати на вид, поднялась на сцену, о чем-то поговорила с музыкантами, и музыка стала еще веселее, а возле сцены начало расчищаться пространство. Первыми под звуки модного у маглов свинга начали танцевать Алексей и Татьяна Долоховы. Том считал, что они не могут его удивить больше, чем за эти дни. И он ошибался. Вид Долоховых-старших, лихо отплясывающих что-то крайне забавное, поразил его в самое сердце. Ожидаемо следом за ними в круг выскочил Пруэтт со своей невестой, Лукрецией Блэк. За ними Друэлла, уже приплясывая, тащила смущенного Сигнуса. Тони танцевал со своей кузиной из Парижа.

— Это линди-хоп, — Натали появилась возле него совершенно неожиданно. — Мои родители любят магловские танцы.

— Я заметил, — пораженно ответил Том. — А ты? Не танцуешь?

— Как тебе известно, я долго болела. Но Тони и меня обещал научить.

Танцевала, в основном, молодежь. Все же среди людей постарше такие танцы были не в чести. Хотя здесь, в мире магов, это было скорее небывалым развлечением, новинкой. Самые умелые пары скоро выдохлись, их место заняли люди поспокойнее, а уже через час по залам полилась мелодия танго. Компромиссный танец, как называла его Друэлла. Танцевать вальс Том все же умел, научили еще на первых курсах. Он, как и все, передвигался по залу, иногда приглашая девушек на танец, иногда останавливаясь выпить и поговорить. За ним с интересом наблюдали, даже обсуждали.

— Кто этот симпатичный молодой человек? — заинтересованно прищуривалась леди Эстер Малфой.

— Это Том Реддл, — ответила ей подруга, леди Марианна Лестрейндж, — Красив, не так ли? Гостит у Долоховых. Полукровка. По непроверенным слухам его мать была из Мраксов.

— Да? Они же… перегнули палку в сохранении чистоты крови, — несколько презрительно вспомнила Эстер.

— Видимо, отец-магл дал мальчишке самое лучшее, что можно взять от магла.

— И этот магл тоже был не из бедняков, — отметила женщина аристократическую внешность Реддла.

— Слышала, что он лучший на курсе, — уже тише продолжила Марианна, — пользуется авторитетом на Слизерине, талантлив и до сих пор не завел сердечной привязанности.

Обе женщины еще раз проследили, как Том отправился танцевать с Натали Долоховой. Девушка много танцевала. Своеобразный этикет требовал пригласить на танец дочь хозяев вечера. Поэтому ноги у Натали уже гудели от бесконечных танцев.

— Устала? — угадал состояние девушки Том.

— Нужно сделать перерыв, — мягко улыбнулась она. — Завтра вряд ли встану с постели. Слишком много танцев.

Том кивнул и проводил Нату к креслам. Даже сел рядом.

— Ты можешь идти танцевать, — в голосе Натали уже чувствовалась усталость.

— Я тоже немного не привык к таким насыщенным вечерам, — ответил Том. — У вас очень много знакомых не из аристократии…

— Мы с мамой большие поклонницы искусства, — улыбалась Ната. — Часто посещаем театр, любим концерты. Когда я особенно сильно болела, папа приглашал к нам домой актеров, художников, музыкантов… Сам понимаешь, круг знакомств у нас довольно своеобразный. К тому же у нас много гостей с материка. Видишь, тот парень, с такой бородкой. Тони называет его Козлик. За спиной, конечно. Это сын папиного школьного друга. Игорь Каркаров. Он учится в Дурмстранге. А вот те три симпатичные блондинки — сестры Романовы. Дальние родственницы убитого российского царя, не могут легально вернуться в Россию. Женевьева и Алессандер, наши кузены, мамина сестра вышла замуж за француза. К тому же здесь много магов, которые бежали из Европы. До начала войны мы часто отдыхали во Франции и Италии.

— Особая атмосфера, — кивнул Том.

— Мы предпочитаем считать, что семья у нас не принадлежит ни одной стране.

— Но при этом читаете русские стихи и поете песни, — возразил Том.

— Россия в сердце у любого русского, — чуть повела плечами Ната. — Это не отнять. Если бы у нас появилась возможность, мы бы вернулись. Но раз нет, то пока мы живем в Великобритании.

Вскоре гости начали расходиться, пока в итоге не остались лишь самые близкие — родня Долоховых, друзья Тони, Друэлла, спровадившая своего жениха, несколько близких друзей Алексея.

— Нона, душа моя, солнце мое, — уговаривал девушку дядя, Григорий Долохов. — Я ведь так редко тебя о чем-то прошу. Для меня. Все, что хочешь, подарю. Только мою любимую. Спой, Натусик.

Том с интересом оглянулся. У всех Долоховых были хорошие голоса, Тони не стеснялся петь под гитару в гостиной Слизерина. И Дома Татьяна часто напевала что-то. Но он никогда не слышал, чтобы пела Ната. Хотя в семье говорили, что в детстве она любила петь.

— Дядя Гриша, ну сколько можно, — смеялась Ната в ответ. — Вы каждый раз просите. Я ведь больше не занимаюсь.

— Но ведь для меня. У тебя голос, как у твоей бабушки. Как она любила петь романсы. Хочешь я тебе коня подарю?

— Зачем мне конь? — взмолилась Ната. — Цыган у нас в родне вроде не было.

— Ну хорошо, машину. Что ты хочешь — выбирай.

Ната качнула головой, словно сдаваясь перед напором дяди. Татьяна тут же оттеснила от рояля музыканта, Долоховы начали собираться вокруг инструмента, а Ната, чуть прикрыв глаза и кивнув матери, начала:

Ехали на тройке с бубенцами,

А вдали мелькали огоньки.

Эх, когда бы мне теперь за вами,

Душу бы развеять от тоски!

Дорогой длинною, погодой лунною,

Да с песней той, что в даль летит, звеня,

Да со старинною, да семиструнною,

Что по ночам так мучает меня.

Да, выходит, пели мы задаром.

Понапрасну ночь за ночью жгли.

Если мы покончили со старым,

Так и ночи эти отошли!

Дорогой длинною, погодой лунною,

Да с песней той, что в даль летит, звеня,

Да со старинною, да семиструнною,

Что по ночам так мучает меня.

Никому теперь уж не нужна я,

И любви былой не воротить,

Коль порвётся жизнь моя больная,

Вы меня везите хоронить.*

Сначала она просто пела, а от голоса словно мурашки по коже шли, но к припеву она чуть повела плечами, начала пританцовывать, на лице появилась какая-то особенная улыбка. Том, кажется, понял, что имеют в виду, говоря: «в тихом омуте черти водятся». Всегда спокойная и сдержанная, сейчас она смотрелась даже более откровенной и страстной, чем Друэлла, с ее сигаретами и манерами на грани приличия.

А за завтраком Долоховы вновь вгоняли Тома в краску. Татьяна горела желанием отпраздновать совершеннолетие Тома с размахом, Том ожидаемо терялся от подобного внимания. Тони, смеясь над другом, наконец решил прервать диалог:

— Соглашайся, Том. Ты имеешь дело с русскими. У нас это нормально.

— Устраивать праздники? — нахмурился Том.

— Иногда к нам приезжают гости, — улыбаясь, начала объяснять Ната, — и мы никогда не знаем на сколько дней, месяцев или даже лет они приехали. И все то время, что они у нас живут, мы считаем нормальным праздновать с ними все, что можно отпраздновать.

— Проще говоря, — прервал сестру Тони, — прекрати строить из себя святую невинность. Потому что мама уже придумывает расположение столов. Отказываясь, ты лишаешь ее удовольствия.

Татьяна улыбнулась гостю самой милой улыбкой. И Том понял, что спорить с этой семьей совершенно бесполезно.

* Неполный текст, прогуглите сами. Написан в 20-х годах, но этот романс был особенно любим русскими эмигрантами. Традиционно после припева можно весело отплясывать, напевая что-то вроде «Ла-ла-ла-лай».

========== Глава 6. Змеиное сердце. ==========

В начале января решили идти к родне Тома, в Литтл-Хэнглтон. Том долго откладывал, да и несовершеннолетнему сложно добраться самостоятельно. Теперь же ему с Тони по семнадцать лет, можно смело идти. Даже окажись его дядя абсолютно сумасшедшим, они смогут с ним справиться. Несмотря на все уговоры, Ната шла с ними. Татьяна поддержала дочь. Сказала, что она убережет мальчишек от необдуманных поступков.