Больное место - Виктор Ефимович Ардов Страница 4

Думаю, теперь инженер не ездит ежедневно по километров, считая туда и обратно. Или последние денечки разъезжает и последние разы произносит с раздражением.

— Тут или там? Кажется было тут. Или нет: если оно утром было тут, значит, теперь это там. Но к вечеру, если, конечно, я сам не останусь там… то есть тут…

А может, этот товарищ теперь остался и не тут и не там? Так ведь тоже бывает!

СЛОЖНОЕ ДЕЛО

Знатоки вопроса утверждают во первых, не со всех можно в наши дни получить взятку без ущерба для самого взяточника; во-вторых, надо еще знать, кто какими ценностями способен дать эту взятку. А вот например, небезызвестный в областном масштабе лихоимец — некто Пантелеев (заведующий москательно скобяной базой) — больше всего гордился тем, что ему-то уж доподлинно было известно, с кого можно было требовать дань, а с кого нет; у кого надо вымогать наличные деньги, а с кого брать вещами, товарами, театральными и стадионными билетами или новиками книжной продукции.

Пантелеев, бывало только поглядит на ордер или требование, адресованное вверенной ему базе, как уже точно знает, какой профит эта бумажка принесет лично ему, Пантелееву… Нужно только немного притормозить выдачу товара и намекнуть, какова будет выкупная цена за товар… А тогда получаешь неплохие вещички, а то и кругленькую сумму в дензнаках..

Вот и в тот роковой для него день Пантелеев получил по телефону указание завторготделом.

— Мы там, понимаешь, спустили на твою базу — два саратовских холодильника. Одни холодильник отпустишь зампредоблисполкома Тюфяеву для квартиры. Он, понимаешь, давно у нас записан в очередь на холодильник, и никак мы не можем ему сделать хоть какой-нибудь там агрегат… Вот так… А второй отдашь детдому № 6. Указания ясные? Ну, бывай!..

Выслушав это Пакте леев сразу же решил для себя:

«Ну, с Тюфяева, безусловно, не разживешься: не та номенклатура у товарища. Тут дай бог развязаться с ним так, чтобы потом без жалоб и претензий… А вот детдом должен меня премировать, если желает иметь этот холодильник… Тут что нибудь надо будет сделать…»

По прошествии некоторого времени в кабинет Пантелеева вошел тучный гражданин с розовым затылком в новом полупальто. Войдя, тучный посетитель вежливо снял ворсистую кепку и произнес с достоинством и уверенностью и собственной значительности.

— Я в отношении холодильника… Кому тут предъявить ордер?

Пантелеев подумал «Ясно, шофер персональной машины товарища Тюфяева» — и улыбнулся со всей возможной для торгового работника вежливостью. Пальцем руки он указал направление:

— Попрошу, налево вторая дверь — бухгалтерия. Вам выпишут там накладную на холодильничек, и забирайте его с богом.

Шофер персональной машины величественно наклонил голову, напялил на свои кудри кепку и вышел. А Пантелеев взял трубку телефона и позвонил непосредственно в ту кладовую, где хранились холодильники.

— Сигунов? — сказал он значительным голосом— Вот что, Сигунов, сейчас к тебе придут за холодильником Ну да, за тем, саратовским… Организуешь погрузку непосредственно в машину. Ну да. Думаю, «ЗИМ». Надо, чтобы поместился. А я говорю, надо! Ничего, позовешь людей из третьего склада, там они снятие остатков проворачивают… Погрузите, и тогда пусть снимают остатки сколько угодно Ясно тебе? Ну, есть…

Говоря по телефону, Пантелеев уголком глаза увидел что в кабинет вошла скромно слегая и робкая старушка. Она почтительно стала дожидаться, когда заведующий освободится. И он освободился Положил трубку на рычаг и, сообщив липу надменное выражение, спросил:

— В чем дело?

В сущности, задавая вопрос, Пантелеев уже знал, и чем тут дело: он поставил диагноз, можно сказать, подсознательно, еще когда говорил по телефону с Сигуновым. Эту старушку дошлый завбазой быстро расшифровал как скромную представительницу детдома № 6, с которого задумано было получить нечто в обмен на холодильник.

И потому Пантелеева ничуть не удивили, когда старушка, протягивая листок бумаги, робко произнесла.

— Насчет холодильника я…

— Ясно! — перебил Пантелеев. — Ну-ка, присядьте, гражданочка…

— У вас указание есть…

— Знаю, что указание. — Пантелеез величественно кивнул трехъярусным подбородком, — Только вот какая картина, указание-то есть, а холодильника у меня нету. Ясно?

— Как это так нету?.. — Старушка явно растерялась.

— То есть формально он, конечно, есть, — саркастически улыбнувшись, сказал Пантелеев. — но некомплектный. Вам ясно? Может быть, половина деталей пропала, пока его отгружали к нам с завода…

— Но он все-таки работает? — с надеждой спросила старуха.

— То есть дает ли он холод? Зимой безусловно. Особенно, если его поставить поближе к окошку да из этого окна стекло выбить Хе-хе-хе!. А так он больше декорация.

— Так что же теперь делать?

— Что делать? Надо бы, конечно, пойти вам навстречу… Если безусловно, вы пойдете так сказать… (В этой части своей декларации Пантелеев сознательно прибегал к самым туманным выражениям, дабы впоследствии нельзя было его обвинить в лихоимстве, буде данное дело не выгорит).

— Что-то и вас не понимаю, товарищ.

Пантелеев взглянул в испуганные выцветшие глаза старушки и решил, что особенно бояться такой посетительницы не следует. Вряд ли она даже сумеет пересказать толком заведующему детдомом ход беседы. Наверное, служит там чем то вроде нянечки или уборщицы. Послали сюда за холодильником, потому что остальной персонал занят и ехать некому… В связи с такими мыслями Пантелеев «поднажал»:

— А что тут не понимать?. Мы — вам, вы нам Подкинете там маслица топленого или сливочного, яичек, говядинки, рыбки. Ну, что у вас еще есть? Может, ситец какой интересный или байка?.. Ведь у нас дети зимой все и байке ходят, — так я говорю? Старушка открыла рот и вылупила глаза. Она смотрела на заведующего базой минуты полторы. Потом закрыла рот и заговорила.

— Дети, они у нас иногда действительно носят байку. А разве… разве от байки или от масла он… доукомплектуется, холодильник?..

— «Разве, разве!» — передразнил старушку Пантелеев — Соображать надо все-таки: почему это я вам «за так» отдам хорошую вещь, дефицитный товар?..

— Но указание же!..

— Ах. указание?.. Ну, кладите себе в это указание ваши продукты. Пускай оно их и заморозит. Или пускай тухнут.

И Пантелеев сделал такой выразительный жест, что даже в старческих глазах посетительницы зажегся огонек понимания.

«То-то, — подумал Пантелеев. — доперла, матушка… И кого только к нам присылают за товарами! Просто кошмар: этой бабке в инвалидном доме сидеть, а не то чтобы где бы то ни было представлять какую-либо государственную организацию».

Но в манерах старушки что-то переменилось. Она