Альманах «Российский колокол» №1 2021 - Альманах Российский колокол Страница 46

– Может, тебя не интересует, зато большая часть легиона состоит из горцев, – возразил Баграт. – Как они расценят неуважение к их вековым традициям?

– В любом случае мы не узнаем, кто это и чего она хочет, не выслушав её, – поддержал Баграта Давид.

В это время со стороны противника отделилась небольшая группа всадников и направилась в сторону женщины в белом. Цимисхий первым заметил это.

– Пусть никто не обвинит меня в трусости или в неуважении к традициям. Я не должен быть на месте встречи последним. За мной! – крикнул Цимисхий свите и пустил коня вскачь.

Две группы всадников сошлись на середине поля одновременно. Князья и эмиры, сопровождающие Ашота, недружелюбно поглядывали на ромеев, демонстративно хватаясь за рукояти кинжалов и мечей. Спутники Цимисхия отвечали им тем же.

– Ты? – не смог сдержать удивления Давид, взглянув на женщину.

– Ты! – удовлетворённо отметил Цимисхий, рассмотрев её.

– По какому праву ты, Цира Каратер, остановила битву царей? – обратился к женщине в белом шахиншах Ашот на правах старшего по возрасту аристократа в собравшейся группе. – Пристойно ли актрисе вардзак вмешиваться в ратные дела двух государей?

За женщину ответил один из сопровождающих её воинов:

– Цира Каратер – урождённая Мамиконян. И принадлежит роду прославленных главнокомандующих Великой Армении. Я, Рати Багваши, князь Скальных ворот Клдекари, подтверждаю это.

– Цира Каратер – мать регентши Феофано василиссы Византии и бабушка молодых цезарей, – добавил другой. – Я, Сак Каратер, вольный казак, подтверждаю это.

Волна оживлённых восклицаний пробежала в обеих кавалькадах. Удивлённый Ашот стал переговариваться со своими не менее удивлёнными соратниками.

– Откуда ты знаешь эту женщину? – шёпотом спросил Цимисхий у Давида, избегая называть её по имени.

– Её многие князья знают. Хотя, как оказалось, поверхностно, – пожал плечами Давид. – Она недавно переехала из греческой Спарты в Муш, главный город Тарона. И за короткий период создала лучшую театральную студию в городе. На её представления съезжаются люди со всей провинции. Её труппу приглашают выступать во многие города. Как раз перед началом войны она давала представления в Артвине у моего отца. Но дороги теперь небезопасны. Вот она и попросила меня взять её в обратный путь вместе с войском. А что, она и вправду бабушка цезарей? – не смог сдержать любопытства Давид. – А выглядит молодо, – добавил он с сожалением.

– Ещё один «поклонник» её талантов нашёлся, – хмыкнул с иронией Цимисхий и, не ответив Давиду, громко заявил:

– Я признаю её право. Чего ты хочешь от меня, женщина?

Всадница дождалась, пока и Ашот публично не признает её прав.

– Я признаю право Циры Каратер вмешиваться в дела государей, – заявил Ашот. – Чего ты хочешь, женщина?

– Отец Небесный смотрит на нас со скорбью! В обеих армиях – отцы, дети, родичи, разделённые по воле государей. Я не хочу, чтобы сегодня началась братоубийственная война. Во имя Всевышнего я требую, чтобы государи сели за стол переговоров и мирно разрешили этот конфликт.

При упоминании имени Всевышнего люди в обеих кавалькадах украдкой взглянули на небо, раскинувшееся над их головами и укрывшее их, как невидимое голубое одеяло. Независимо от конфессии люди отдавали должное Отцу Небесному: кто перекрестился, а кто «омыл» лицо руками.

– Во имя Всевышнего объявляю: сражения не будет, – заявил Цимисхий. – Я велю поставить здесь, на нейтральной полосе, шатёр. В полдень я приду на переговоры.

– Бог – свидетель, я не хочу этой войны, – вторил ему Ашот. – В полдень я приду на переговоры.

Долго и трудно велись эти переговоры. Цимисхий настаивал, что эмираты Кайсиков принадлежат Византии. А родственники Ашота, эмиры-мусульмане, требовали вернуть города-эмираты Манцикерт и Карин в состав халифата. В конце концов Иоанн и Ашот уединились, чтобы поговорить с глазу на глаз.

К ночи решение, удовлетворяющее обе стороны, было принято. Эмираты Кайсиков оставлялись Византии. Взамен Цимисхий обязался отправиться походом на юг Сирии, чтобы очистить её города от «чёрно-белой» исламитской «заразы». И в этот поход он приглашал всех эмиров, правильных мусульман, обязуясь распределять освобождённые деревни и городки не только среди христианских, но и среди мусульманских рыцарей.

Придя к соглашению, государи вышли из палатки и объявили свою волю собравшемуся народу. Их слова передавались от человека к человеку, пока не стали достоянием гласности в обоих военных лагерях. Полная луна освещала бранное поле под Манцикертом. Ополченцы и легионеры с обеих сторон обнимались, братались, позабыв о войне. Родственники, просто соседи и земляки искали и находили друг друга. Поле покрылось тысячей костров, где готовилось угощение. Рекой лились вино и кумыс.

Михаил Рудковский

Родился 4 июня 1940 года в с. Утчанка Курганской области. Врач-хирург, кандидат медицинских наук, доцент, автор пятидесяти научных работ, повести, четырёх сборников рассказов, четырёх поэтических сборников и трёхтомника избранных произведений.

Член союза писателей России. Лауреат литературных премий имени Вячеслава Богданова и Мамина-Сибиряка. Заместитель председателя Челябинской областной писательской организации Союза писателей России.

Печатался в альманахах и журналах: «Уральский следопыт» (Екатеринбург), «Южный Урал» (Челябинск), «Лира» (Южноуральск), «Графоман» (Челябинск), «Орфей» (Геленджик), «Светунец» (Челябинск), «Колокольчик» (Челябинск), «Петровский мост» (Липецк), «Русский колокол» (Москва), а также в различных сборниках. К 2020 году вышло более 250 публикаций его произведений в различных изданиях.

Награждён медалью «Василий Шукшин».

Подвалы Бреслина

Костерок весело потрескивал. Ушица ароматно парила. Ночь, вступив в борьбу с иллюминацией большого города, отступала в его закоулки. Река Миасс подпоясалась лунной дорожкой, а небосвод вызвездило так, что казалось, на него брызнули кистью с серебряной краской. Я сидел у костра, по-турецки поджав ноги, предвкушая удовольствие от рассказа деда, который пыхтел трубкой а-ля Сталин.

Моему деду 98 лет. Это кряжистый, ещё довольно крепкий мужик с лысой головой, густо заросшим лицом и узловатыми кистями рук. Борода аккуратно подстрижена, лопатистая, рыжеватая с сединой.

– Налим с ершом да щучкой добрый дают навар. Ми-хась, плесни в уху столовую ложку водочки, да и в стопочку мне не забудь. Я же не рыбный суп хлебать буду.

Я расстелил маленькую скатёрку, нарезал хлеб, очистил луковицы, достал пирожки, заботливо упакованные бабушкой, в центр импровизированного стола поставил котелок с ухой. Дед широко перекрестился, глядя на реку.

– Божья благодать! Ты, Михась, смотри и запоминай, скоро этот треклятый город всё сожрёт: и речку, и рыбку.

Неторопливый поздний ужин завершился крепким чаем, настоянным на духовитых травах.

– Дед! Ну что молчишь? Ты же обещал.

– Чаво я обещал?

– Как чего? А подземелье?

– Вона ты о чём. Об ентом многие сказывали, и батя мой тоже, ну