Сергей Глезеров - Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века Страница 2

Имя Мордвинова носят ежегодные краеведческие уездные чтения – в 2013 году они состоялись уже в десятый раз. В них принимают участие библиотекари, учителя, студенты Тихвинского района, Подпорожья и Пикалево, а также ученые из Петербурга и Москвы.

В Тосненском районе центром культурной жизни является усадьба Марьино. Фактически это первая русская усадьба, возрожденная не государством, а частным лицом, поставившим задачу не только восстановить усадебный дом, благоустроить парк, но и воссоздать духовную атмосферу, царившую в Марьино при Строгановых и Голицыных. Ныне усудьба функционирует и как гостевой дом, и как музейно-исторический комплекс.

У деревни Шапки в Тосненском районе ежегодно проходит фольклорный праздник «Егорьевы игрища», приуроченный ко дню памяти святого Георгия. Одной из его главных задач является популяризация русского народного песенного, прикладного, обрядового творчества. Еще одной традицией Тосненского района стало проведение татарского народного праздника «Тосненский Сабантуй». Ежегодно этот праздник отмечается в конце июня, в честь окончания посевных работ…

Одним словом, история продолжается. И не надо повторять как заклинание: «Вот были люди в наше время…» История, как известно, творится на наших глазах. Какой мы ее сотворим – такой она и будет. Такой ее и прочитают через десятки лет наши потомки.

Введение

…Чем дальше удаляешься от стольного града Петра в просторы Ленинградской области (или, как встарь она именовалась, Петербургской губернии), тем больше чувствуешь вековые устои русской жизни. Ведь провинция – это не только костромские или ярославские пейзажи. Чтобы оказаться в русской провинции, достаточно отъехать от Петербурга всего лишь на несколько десятков километров. Так было и сто лет назад, так продолжает оставаться и сегодня.

Здесь особый ритм жизни и само мироощущение. Тут люди степенны и неторопливы, основательны и практичны. Недаром говорят, что провинции присуще особое чувство самосохранения, передаваемое из поколения в поколение. Тут не привыкли жить на широкую ногу и берегут каждую копейку…

Для многих петербуржцев соседняя Ленинградская область до сих пор продолжает оставаться территорией «terra incognita». Мы настолько замкнуты в Петербурге, что подчас забываем, какими удивительными местностями окружен наш город. До сих мы знаем о них очень мало.

Впрочем, это вовсе не беда нашего времени: так бывало и прежде. Еще почти полтора века назад, зимой 1850 года, фельетонист «Санкт-Петербургских ведомостей» сетовал на страницах газеты: «Скажите на милость: отчего мы так мало обращаем внимания на то, что заслуживает внимания, но что у нас почти под рукой? Неужели Русь Православная, раскинувшаяся на десятки тысяч верст, не может доставить вам предметов занимательнее, чем заграничные путешествия? Э! Боже мой, да кому любопытно знать, что делается у него под боком. Попробуйте-ка описать ваше путешествие по нашим уездным городкам – кто будет читать вас? "Это мы знаем; это не любопытно", – скажут все. – Нет, господа, не знаете!»

В качестве примера фельетонист «Санкт-Петербургских ведомостей» приводил уездный городок Новую Ладогу. «Сколько еще сохранилось старинных обычаев, предрассудков, поверьев у нас в Новой Ладоге, а кто обратил на них внимание, кто позаботился рассказать их?..»

…Впрочем, необходимо сделать небольшой экскурс в историю. Губерния получила свое начало при Петре I, в 1708 году, когда страна была разделена на восемь губерний. Сперва губерния носила название Ингерманландской, или Ижорской, и только спустя два года стала зваться Санкт-Петербургской. Она занимала тогда громадную территорию – в нее входили выделившиеся впоследствии Эстляндская, Лифляндская, Псковская, Новгородская, Тверская, Ярославская, Олонецкая и Выборгская губернии.

Границы Петербургской губернии начала XX века в значительной степени не совпадают с современными границами Ленинградской области. Она заметно выросла в своих размерах, а многие территории ближайших к столице уездов вошли ныне в городскую черту нынешнего Санкт-Петербурга. В начале XX века губерния включала восемь уездов: Гдовский, Лужский, Новоладожский, Петергофский, С.-Петербургский, Царскосельский, Шлиссельбургский и Ямбургский. Каждый из них, в свою очередь, делился на множество волостей.

Для характеристики жизни и быта «припетербургских земель» автор счел нужным включить в книгу материалы, касающиеся и тех территорий, что не входили прежде в Петербургскую губернию, но являются сегодня частью Ленинградской области. Это относится прежде всего к территориям Карельского перешейка за рекой Сестрой. До революции 1917 года они относились к Выборгской губернии, входившей в состав Великого княжества Финляндского. Кроме того, немалое место в книге уделено Тихвину и Тихвинскому уезду: сегодня это часть Ленинградской области, а до революции они входили в Новгородскую губернию.

Б.М. Кустодиев. «Осень». 1924 год

Б.М. Кустодиев. «Провинция». 1919 год

Живописные полотна Б.М. Кустодиева, посвященные русской провинции, очень точно передают ее патриархальный облик начала XX века. Глубинка Петербургской губернии от нее мало чем отличалась

…Я не ставлю перед собой целью провести всеобъемлющее и исчерпывающее научное исследование – для этого потребовалось бы подготовить немало увесистых томов. История Ленинградской области настолько огромна и необъятна, что ее не исчерпать ни объемистым справочником, ни энциклопедией. И все равно останется нечто, что ускользнет от взгляда исследователя.

О чем же пойдет речь в предлагаемой книге? Прошу читателей не удивляться, но в ней почти не будут упоминаться всемирно известные архитектурные и ландшафтные достопримечательности бывшей Петербургской губернии. Об этом и ранее, и в последние годы уже сказано немало, и мне не хотелось бы повторяться.

Не будет здесь и повествований, связанных с историей возникновения и развития какого-либо конкретного населенного пункта, уездного города, деревни или дворянской усадьбы. Этим темам также посвящено немало специальной краеведческой литературы, созданной как петербургскими исследователями, так и многочисленными местными энтузиастами-краеведами, настоящими хранителями народной памяти. Названия многих краеведческих исследований, посвященных отдельным объектам, усадьбам, городам и районам Ленинградской области, читатель найдет на страницах библиографического списка литературы в конце этой книги.

Я поставил себе несколько иную задачу: я попытаюсь представить развернутую картину повседневной жизни Петербургской губернии конца XIX – начала XX века так, чтобы у читателя сложился внятный образ губернского быта того времени; рассказать, как жили представители различных слоев населения в уездных городах и в деревнях, какие думы властвовали; чем повседневно занимались представители уездной интеллигенции и губернского дворянства; показать, что историю «блистательного Санкт-Петербурга» невозможно рассматривать в отрыве от истории земель, окружающих его.

Каждый из очерков этой книги является своего рода миниисследованием, основанным на мемуарах, исторической литературе, архивных данных, газетной хронике. В совокупности они помогут воссоздать навсегда ушедший в историю образ жизни «вокруг Петербурга», вспомнить исчезнувшее, как плохое, так и хорошее, и, может быть, послужат кому-то поводом к возрождению умных и полезных традиций.

Земли вокруг Петербурга издавна хранили типичные черты русской провинции, однако близкое расположение столицы Российской империи накладывало серьезный отпечаток. «Нет на Руси, пожалуй, таких населенных мест, к которым можно было бы более кстати применить меткий старинный термин – пригороды, как к поселениям, окружающим Петербург, – говорилось в солидном исследовании "Живописная Россия", изданном в 1881 году. – Все эти Петергофы, Павловски и прочие городки, лежащие в районе нашей столицы, живут и дышат ею, носят на себе ее отпечаток, составляют ее неотъемлемые части или как бы продолжения, и только в этом отношении мыслимы… За исключением некоторых старинных поселений Петербургской губернии (Ладога, Шлиссельбург и др.), все ее новейшие городки вызваны к жизни искусственно и живут искусственной жизнью. Все они появляются на свете разновременно, после основания Петербурга, как его отпрыски – и имеют, по отношению к нему, исключительно одно, так сказать, служебное назначение…»

Несмотря на разнородность «припетербургских» территорий, они становились своеобразным мостом между столицей и Россией, ибо совсем рядом с парадной императорской столицей люди жили давними патриархальными традициями. «Я проехал как-то вверх по Неве на пароходе и убедился, что… окраины – очень грандиозные и русские, – писал Александр Блок. – За Смольным начинаются необозримые хлебные склады, элеваторы, товарные вагоны, зеленые берега, громоздкие храмы…»