Геннадий Турмов - Владивосток Страница 44

Другой не менее важной церемонией, в которой участвовал наследник, была закладка сухого дока. От первой портовой улицы до берега бухты была проложена дорога, украшенная цветами и флагами, которая вела к возведенному для торжества павильону. 18 мая ровно в десять часов цесаревич со своей свитой подъехал к месту закладки дока. После небольшого молебна было зачитано сообщение из Петербурга о том, что новый док назван в честь цесаревича Главный инженер и строитель дока В. Иванов очень переживал за свое детище. Согласно проекту, док представлял собой огромное по тем временам сооружение. Предположительно его длина по кильблокам составляла 500 футов, у ворот 85 футов и глубина на пороге — 28 с половиной фута. Ничуть не меньшего объема были трудности по его строительству. Право на постройку дока было отдано с торгов еще в октябре минувшего года, когда сезонные рабочие из Владивостока уже разъехались. Но, несмотря на мерзлый грунт, ко времени закладки было вручную отрыто более 5000 кубов земли.

Николай заложил закладную доску в специально приготовленное место, при этом раздался торжественный салют. «Отныне, — как писала местная газета, — мы не будем уже обращаться к дорогим услугам иностранцев для починки наших судов, и платимые им сотни тысяч рублей останутся у нас». 7 октября 1897 г. сухой док был открыт и в него ввели крейсер 1-го ранга «Дмитрий Донской».

Основной целью путешествия цесаревича Николая на Дальний Восток была закладка Транссиба В высочайшем рескрипте на имя наследника было написано: «Повелев ныне приступить к постройке сплошной, через всю Сибирь, железной дороги, имеющей соединить обильные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений, я поручаю Вам объявить таковую волю мою по вступлении вновь на русскую землю...»

19 мая 1891 г. стало днем рождения Транссибирской магистрали. В двух верстах от города было приготовлено на насыпи место закладки. Цесаревич, взяв в руки лопату, загрузил тачку землей и провез с десяток-другой метров на место будущей магистрали. Сколько же таких тачек предстояло перевезти рабочим, чтобы соединить Владивосток с Москвой? Надо отметить, что от Владивостока дорогу в основном строили каторжане, и в период пребывания наследника в Приморье была объявлена частичная амнистия: «Ссыльнокаторжным, которые добрым поведением и прилежанием к труду окажутся достойными снисхождения, уменьшить назначенные судом сроки каторги до двух третей, бессрочную же каторгу заменить срочной на двадцать лет...»

По окончании торжественной церемонии Николай со свитой сел на поезд и вернулся во Владивосток уже по готовому пути. «Так как поезд наш шел по свежей насыпи медленно, из предосторожности, — писал репортер, — то большинство собравшегося вдоль полотна народа, особенно рабочих команд и рабочих ссыльнокаторжных, недавно осчастливленных царскими милостями, успевали бежать за поездом...»

Уже во Владивостоке состоялась другая церемония — закладка здания железнодорожной станции. На серебряной доске, которая легла в фундамент рядом с первым камнем, было написано: «Во имя отца и сына и святого духа. В лето от Рождества Христова 1891, месяца мая 19-го, в благополучное царствование его императорского величества государя императора самодержавца всероссийского Александра III, в городе Владивостоке заложен сей первый камень строящегося конечного участка Сибирской железной дороги (Уссурийская дорога)...» 1 февраля 1896 г. южно-уссурийский участок Сибирской железной дороги был сдан в эксплуатацию.

За время пребывания наследника в наших местах ему постарались показать окрестности Владивостока, он попробовал пищу в казармах Сибирского флотского экипажа, осмотрел выставку искуснейших работ сахалинских каторжан, побывал в Обществе изучения Амурского края и передал на его развитие тысячу рублей, а также инструменты, которыми производил закладку. К сожалению, в советское время их пустили в переплав. И, конечно же, гостеприимные владивостокцы в эти дни устраивали многочисленные рауты и обеды с неизменным шампанским. Хотя цесаревич Николай и не злоупотреблял алкоголем, в последний вечер он допоздна засиделся с офицерами фрегата «Память Азова». Проведя с ними бок о бок семь месяцев, он сблизился с такими же, как он, молодыми людьми. Хоть груз наследной ответственности нечасто позволял ему быть на равных с окружающими, в тот вечер Николай был искренним и задушевным. Он говорил: «Познакомившись со всеми случайностями в море и внутренней корабельной жизнью, я признаю трудности службы...»

Когда склянки отбили полночь, офицеры вместо гребцов отвезли будущего императора России на берег, а там на руках отнесли в дом губернатора. 21 мая 1891 г. цесаревич Николай покинул Владивосток.

Все подробности этого путешествия описаны князем Э. Э. Ухтомским, позднее выпустившим в свет несколько увесистых томов на прекрасной веленевой бумаге с тончайшими гравюрами.

В 1927 г. Триумфальную арку взорвали, руины разобрали. В 2003 г. ее восстановили при деятельном участии выпускников и преподавателей Дальневосточного государственного технического университета (ДВГТУ). При ее восстановлении использовались сохранившиеся в архивах чертежи и старые открытки.

ПАМЯТНИК АДМИРАЛУ Г. И. НЕВЕЛЬСКОМУ

Светланская ул. Сквер «Жертв революции»

 Геннадий Иванович Невельской (1813—1876) окончил Морской кадетский корпус и офицерские классы. В 1848—1849 гг., командуя транспортом «Байкал», прошел из Кронштадта до Петропавловска-Камчатского, произвел исследование и составил описание северной части о. Сахалин, Сахалинского залива, устья р. Амур, доказал, что Сахалин — остров, а не полуостров, установил доступность Амура для морских судов. Им были основаны порты Николаевска-на-Амуре и Советской Гавани. Кроме Владивостока памятники Невельскому установлены в Николаевске-на-Амуре, Хабаровске, Солигаличе.

Как уже отмечалось, 17 мая 1891 г. цесаревич Николай заложил фундамент памятника Г. И. Невельскому. Деньги на его строительство собирались по всей России. Памятник Невельскому сооружался по проекту инженер-механика флота А. Н. Антипова, а бюст адмирала, шар, двуглавый орел и три доски из бронзы с изображением кормовой части транспорта «Байкал» и перечислением участников Амурской экспедиции выполнены скульптором Робертом Бахом. Самыми известными работами Р. Баха являются памятники: Пушкину-лицеисту в Царском Селе, композитору М. И. Глинке в Санкт-Петербурге; портретная галерея деятелей русской культуры: И. Тургенева, Н. Гоголя, Ф. Достоевского, Л. Толстого, П. Чайковского, И. Крылова. Кстати, в их честь названы улицы Владивостока, а в 2001 г. одна из новых улиц в районе Черной Речки названа именем скульптора Роберта Баха.

26 октября 1897 г. другому будущему известному адмиралу А. В. Колчаку довелось участвовать в открытии памятника адмиралу Г. И. Невельскому. Нетрудно представить, какие мысли одолевали офицера в эти минуты: превыше всего он ценил долг перед отечеством. Незадолго до этого он изложил в письме к отцу свои размышления по поводу офицерского долга. Они были навеяны встречей с американским офицером Филом Мак-Гиффином, проявившим беспримерную храбрость в Китайско-японской войне. Это письмо было опубликовано в конце ноября 1897 г. в газете «Владивосток»: «Мак-Гиффин дает нам пример, как должен вести себя каждый офицер в бою, несмотря на все ужасы современной техники разрушения, оставаясь непоколебимым и твердым, как те орудия, из которых он стрелял. Он дает всякому морскому офицеру идеал человека, как части того сложного механизма из стали, называемого боевым судном, человека, который в бою явится только разумным прибором, с теми же качествами, какие имеются у всякого точно выверенного дальномера или боевого циферблата, недоступного ни чувству страха, ни самосохранения, способного рассуждать под громом стали и чугуна. Его имя, я повторяю, не будет известным, но не мешало бы многим офицерам прочесть эту маленькую историю о человеке, который, можно сказать, один из всех известных деятелей последних морских боев осуществил идеал военного моряка. Подобно всякому судовому механизму, каждый офицер должен считать себя назначенным для боя, как конечной цели своего существования, и Мак-Гиффин, кажется, дает пример, достойный подражания. Много ли есть людей, которые бы походили на этот суровый идеал современной войны, где нет места ни одушевлению, ни увлечению, и где требуется лишь огромная нервная выносливость и самообладание, позволяющее думать в такой обстановке, когда обыкновенно голова работать не способна». Этому идеалу он следовал своей трагической смерти.

Памятник Г.И. Невельскому во Владивостоке дважды лишался двуглавого орла. Первый раз в 1918 г. 4 апреля 1923 г. в сквер памятника Невельскому перенесли прах активных участников борьбы за власть Советов на Дальнем Востоке К. Суханова, Д. Мельникова, Р. Цейтлина, А. Евдокимова, позже к ним присоединили и других, а над памятником Г.И. Невельскому водрузили звезду.