Лайла Демэй - Цыпочки в Нью-Йорке Страница 49

Заказав легкий супчик в ресторане Sosa Borella, она признается:

– Иногда так трудно совмещать обязанности матери семейства с занятиями живописью, хотя в Нью-Йорке все возможно.

Этан Коэн, занимающийся продажей произведений искусств, заказал ей несколько полотен для будущей выставки на Scope Art Fair (арт-ярмарка), ее рисунки будут выставлены в Мельбурне, Майами и Лондоне.

– Это так здорово, это настоящее событие для меня! – говорит она на французском языке с чарующим акцентом. – Видите ли, в Нью-Йорке легче пробиться, тебя могут заметить, даже если у тебя нет связей, рынок здесь гораздо динамичнее, чем в Европе.

Она любит свой квартал за царящую в нем цыганскую атмосферу.

– В Трайбеке все друг друга знают, как в деревне. Раньше, когда мы жили на втором этаже, мы устанавливали пластиковый бассейн для детей прямо на тротуаре. А в хорошую погоду мы собираемся с соседями перед домом, чтобы выпить по бокалу вина или аперитив.

Трайбек для Дженни – это сообщество избранных, куда она переселилась одной из первых.

– Когда мы с мужем приехали сюда много лет назад, здесь не было даже магазинов, но с тех пор цена на недвижимость возросла в десять раз, и квартал очень высоко котируется в городе. Так случилось, что в Нью-Йорке инвесторы следуют по пятам за художниками.

И после того, как застройщиков изгнали из Сохо, Трайбека и Челси, они обратили свои взоры на Дамбо и Вильямсбург в Бруклине, – добавим мы.

Дженни ни на секунду не может представить, что могла бы заниматься чем-то другим. Живопись – это смысл ее жизни, и в городском окружении она черпает вдохновение:

– Мой язык – это язык искусства.

Проведя какое-то время Париже, она не утратила любовь к Нью-Йорку, который по-прежнему остается для нее единственным в мире городом, где можно жить.

– Здесь так много всего происходит, и хотя конкуренция очень высока, если ты попала в свою колею, ты вполне сможешь заработать себе на жизнь искусством.

Что и говорить, художники в Нью-Йорке – это благословенная каста!

Косички для цыпочек

Суббота, 11 часов утра. Но жизнь на Ютика-авеню, в одном из карибских кварталов Бруклина, уже кипит. Анита отправляется в салон, чтобы привести себя в порядок. Она родом из Сент-Люсии и предпочитает многочасовые мучения неухоженной голове, больше всего опасаясь, что ее застанут врасплох с растрепанной копной в bad hair day[78]. Сегодня у нее стрижка «каре», а кудрявые волосы разглажены при помощи релаксирующей помады. Каждые две недели она приходит в салон Amy Coiffure, который содержат африканцы, выходцы из страны под названием Берег Слоновой Кости (теперь Кот-д’Ивуар). В какие только косички не заплетают здесь волосы, скручивая, разглаживая, свертывая их в пучки в медленном и непрерывном ритме!

Сначала Анита заходит в Supreme Beauty Supply, соседний магазин, храм черных шевелюр, где продаются самые разные аксессуары: искусственные или настоящие волосы для наращивания, гели, средства для разглаживания, бальзамы, облегчающие расчесывание, гидратирующие кремы, щипцы для завивки (в данном случае выпрямители для вьющихся волос). Для любых проблем с волосами найдется свой способ их устранения: «майонез» для ломких волос, помада с маслом моркови для поврежденных волос (главная проблема афроамериканок).

– Сначала заходят в магазин, чтобы купить все, что нужно, а уж потом идут в парикмахерскую, – объясняет Анита.

В это субботнее утро все места в салоне у африканцев заняты. Одной клиентке с объемными формами заплетают косу, другая выбрала тонюсенькие, как нитка, косички, над которыми колдуют две парикмахерши. Эми, хозяйка заведения, заверяет нас, что на это уйдет около шести часов.

Анита вспоминает, как однажды накануне отъезда на новогодние праздники в Сент-Люсию, выбрала такую же прическу:

– Это лучшее, что только может быть, но с ума сойти, сколько для этого требуется времени!

В полночь она все еще находилась в парикмахерской.

– А в аэропорт я должна была приехать не позднее пяти часов утра. В конце концов парикмахер пришла ко мне домой, и я рыдала навзрыд при мысли, что только половина моей головы будет заплетена на Новый год.

По всей вероятности, все закончилось благополучно.

В маникюрном салоне чуть поодаль от парикмахерской все места тоже заняты. Двум девчушкам лет двенадцати кореянки наносят лак на ногти.

В Sherry’s Unisex Salon волосы красят, разглаживают, завивают и т. д. Шерри, хозяйка салона, говорит:

– Мы делаем все, за исключением косичек. Женщинам с темным цветом кожи нравится иметь хорошо причесанные головы – не для мужей, разумеется, а для самих себя. В наши дни входит в моду естественность и объемные прически. Афроамериканки любят экспериментировать со своими волосами.

В подтверждение слов хозяйки парикмахерша указала пальцем на свою рыжую гриву.

Анита рассказывает нам, что ее друг Сейн также уделяет своим волосам большое внимание.

– Хотя он работает на стройке, волосы для него – это святое. Он красит их в черный цвет, а на самом деле они у него каштановые, с золотистым отливом. Ему очень нравятся дредлоки[79], и я их умею делать. Когда волосы отрастают, я наношу на корни волос специальный гель и закручиваю их в пряди. Но чтобы от них избавиться, волосы придется коротко остричь. Мне все это не по душе, а ему очень нравится, наверное, хочет быть похожим на Боба Марли.

В соседнем салоне парикмахеры бреют клиентов, подстригают им бороды и короткие волосы, а из длинных волос плетут косички. Песни в стиле «ритм-энд-блюз» в исполнении американского певца Лютера Вандросса настраивают на веселый лад.

Анита выбрала прическу twisted plads: ее волосы будут собраны вместе и закручены в высокий пучок.

– Немного больно, особенно когда спишь. Но к этому быстро привыкаешь.

Превратившись в настоящую красавицу, Анита выложила за обслуживание 70 долларов – приблизительно пять процентов от своей ежемесячной зарплаты. В супермаркете на углу продавали жирные листья алоэ, бананы и сушеную треску. Доносились популярные ямайские песни в стиле «регги»: «Эй, человек», «Я убил шерифа, а депутата я не убивал», навевающие мысли о солнце и море.

Детство цыпочек

В Нью-Йорке есть особый мир привилегированных школ, где образование получают мини-цыпочки. Софи, Скотлэн и Виктория являются его частью. Однажды мы зашли за ними после окончания уроков в школу, расположенную в Верхнем Вест-Сайде. В противоположность другим учебным заведениям такого типа здесь не требуется ношение школьной формы цвета морской волны либо серой. Одетая в джинсовую мини-юбку, выставляющую напоказ бесконечные ноги в сапожках, 16-летняя Софи подошла к нам в солнечных очках от Gucci на носу. Скотлэн, блондинка со светлыми глазами, одета (?) в джинсы с заниженной талией и в футболку с принтом Jesus is ту homeboy («Христос – мой родной мальчик»). Да, да, не удивляйтесь, Христос стал новой хип-иконой подростков. У 18-летней Виктории в приталенной куртке и джинсах вид более скромный и благовоспитанный.

По словам девушек, все трое – шопоголики. Разговор быстро перешел на модные новинки.

– У меня серьезные проблемы с обувью, прямо ума не приложу, что делать. Всего только две пары от Manolo.

Зная, что она еще школьница и что пара or Manolo стоит, по самым скромным подсчетам, около четырехсот долларов, мы спросили себя, чем занимаются родители Скотлэн.

– Точно не знаю, но думаю, что мой отец что-то там такое производит, а мама – домохозяйка.

В действительности Скотлэн – одна из наследниц крупной промышленной группы.

Наши новые знакомые не пропускают ни одного показа пользующегося успехом реалити-шоу Rich Girls («Богатые девушки») на MTV\ в котором прослеживаются все перипетии (весьма затратные) походов по бутикам дочери создателя шоу Томми Хайлфигера и ее лучшей подруги, а также связанные с этим нравственные муки. Что тут сказать: подростковая версия American Dream (американской мечты) – тратить, не считая.

Как и для большинства их соплеменниц, смысл жизни мини-цыпочек сводится к маниакальному стремлению произвести впечатление и создать видимость. Они посещают SPA-салоны, делают маникюр, носят одежду, как у идолов (которую подсматривают в глянцевых журналах за неделю до того, как она появится в магазинах), целыми днями обсуждают мальчиков и хотят жить, как взрослые. У них есть собственные кредитные карточки и поддельные удостоверения личности (чтобы пройти фейс-контроль в барах), и они могут тратить около ста долларов за вечер на развлечения. Но при этом они отдают себе отчет в том, что живут в коконе замкнутого и благополучного мира частной школы, где отсутствует дух соперничества и где ученику никогда не скажут, что он плохо подготовился. Воспитанные в либеральной среде, они собирают доступную им информацию, чтобы успешнее бороться за правое, с их точки зрения, дело, – например, за право делать аборты.