Т. Акимова - Британский музей Страница 5

В гробницах Ура было найдено несколько прекрасных арф, под аккомпанемент которых нисходили в царство мертвых древние правители. Самый замечательный из этих музыкальных инструментов — так называемая царская арфа из усыпальницы царицы Шубал. Вертикальный деревянный брус инструмента был обшит тонким золотым листом с насаженными на него колками, на них натягивались струны. Мозаичный убор из красного песчаника, перламутра и лазурита обрамлял резонатор, торцевая сторона которого была украшена тонкой инкрустацией, изображавшей львиноголового бога Имдугуда, подвиги прославленного эпического героя Гильгамеша и священных животных Шумера. Навершием резонатора служила мастерски смоделированная из чистого золота скульптурная голова быка с большими выразительными глазами, висячими ушами и длинной бородой из ярко-синего лазурита. Образ неслучайно наделен «небесной» цветовой символикой и «очеловечен»: у древних шумеров это прекрасное, могучее животное было воплощением божества луны.

Статуя ассирийского правителя Ашшурнасирапала II (883–859 до н. э), найденная при раскопках одного из храмов столицы Кальху (Нимруда), представляет идеализированный образ восточного владыки, который именовался не иначе как «царь великий, царь могучий, царь вселенной, царь страны Ашшур, царь четырех стран света».

Этот редкий памятник круглой скульптуры Древней Ассирии находился на невысоком постаменте в центральной нише молельного зала святилища бога счастливой войны Нинурта (по другим предположениям, богини Иштар-Нифи), являясь наглядным свидетельством глубокого благочестия царя. Властитель крупнейшей военной державы, Ашшурнасирапал II предстает в длинном парадном одеянии, с царским жезлом и булавой в руках — он наместник Бога Ашшура и великий воитель (о чем свидетельствует также надпись на верхней части платья, облегающего его могучую грудь). Фигура, несмотря на небольшой размер, предельно монументальна. Ее силуэт, очерченный жесткими геометрическими линиями, сохраняет сходство с цилиндрической каменной глыбой, которой приданы формы человеческого тела. Лицо царя, оттененное сложной прической и завитой по последней моде длинной бородой, непроницаемо, сурово и лишено индивидуальности, в нем запечатлен идеальный облик грозного правителя с чертами ассирийского этнического типа.

Охота царя на львов — очень важный сюжет в искусстве Ассирии, связанный с древнейшими магическими представлениями, согласно которым важной задачей правителя являлась защита страны от диких зверей. Прекрасные и мощные повелители пустыни издревле считались достойными противниками царственных владык. Охота на львов была исключительно царской привилегией, она разрешалась один раз в году — в день праздника в честь бога мудрости и письма Набу. Ассирийцы верили, что в это время само божество выходит в пустыню в окрестностях Нимруда, чтобы драться с хищниками. Царь — воплощение и потомок богов — в религиозных ритуалах выступал в роли Набу, а сама охота превращалась в священнодействие, символизирующее извечное противостояние добра и зла, непременно заканчивающееся победой первого. Хроники рассказывают об охотничьих подвигах царей столь же красочно и подробно, как об их военных походах. Если верить им, то один только Тигратпаласар (XI век до н. э.) убил более ста львов. Ашшурбанапал также отличался большой охотничьей ловкостью, которая особенно ценилась в его эпоху, когда львы настолько расплодились на разоренных войной территориях, что свирепствовали, по словам современника, «хуже моровой язвы и даже нападали на людей».

Рельефы библиотеки царского дворца в Кальху (Древней Ниневии) подробно изображали все стадии ритуальной охоты: подготовку, торжественный выезд, сватки с хищниками, гибель зверей. Наиболее интересна сцена, где показано, как правитель поражает своих грозных противников стрелами, стоя на влекомой несущимися во весь опор лошадьми колеснице. Церемониальная охота шла не на равных: заранее пойманных львов выпускали из клеток по одному навстречу вооруженному луком царю, в чьем распоряжении были два телохранителя с длинными копьями (их можно видеть на повозке) и быстроногие кони, уносившие в минуту наибольшей опасности повелителя от разъяренного зверя. Большая львиная охота Ашшурбанапала предстает перед зрителем как динамичное, исполненное глубоко драматизма действие, в котором естественность поз и движений сочетается с точным и внимательным воспроизведением мельчайших деталей. Великолепная композиция и мастерский рисунок рельефа позволяют скульптору объединить в рамках одного сюжета множество разных мотивов и составить эмоционально насыщенный и подробный рассказ легко читаемым и понятным.

В сценах «Большой львиной охоты», украшающих залы Ниневийской библиотеки, наиболее замечательны образы зверей. Мастер с удивительной зоркостью подметил естественные позы и повадки львов, которых ассирийцы почитали священными животными богов Ашшура, Нергала, Нинурты и Иштар. В отличие от представленных на рельефе людей, согласно древней традиции сохраняющих полную невозмутимость и бесстрастие, образы хищников поражают глубоким драматизмом и яркой эмоциональностью. Талантливый скульптор сочувствует прекрасным сильным животным, смело смотрящим в глаза смерти и отчаянно сопротивляющимся безжалостным охотникам. К лучшим созданиям ассирийской пластики относятся изображения мертвых и погибающих зверей.

Непревзойденным шедевром является образ умирающей львицы. Стрелы, вонзившиеся в ее тело, перебили позвоночник, и задние лапы животного уже парализованы. Опираясь на передние, оно воет в предсмертной агонии. Историк искусства М. В. Алпатов писал: «В этом рельефе бросается в глаза точная, мягкая лепка, прекрасная передача костяка могучего зверя, контраст между мощью передней части его тела и бессилием пораженных стрелами ног. Но особенно замечательно в этой львице выражение глубокого страдания, ощутимость того глухого стона, который словно несется из полураскрытой пасти зверя».

Золотые предметы Амударьинского клада, щедрый дар сэра Огастеса Уоллестона Фрэнкса (1897), — самое крупное из сохранившихся собраний золотых и серебряных изделий, относящихся к ахеменидскому периоду в Иране. Коллекция насчитывает 177 предметов, созданных в V–IV веках до н. э, когда власть персидских царей распространялась на огромную территорию от Египта на западе до индийских границ на востоке. Все золотые вещи, условно названные Амударьинским кладом и «сокровищем Окса» по месту их находки в 1887 у брода на реке Амударья (на латинском — «Oxus») в Таджикистане, в древности хранились в неизвестном ныне храме, где их долго накапливали и берегли.

В кладе — 1300 монет IV–II веков до н. э., посуда, посвятительные таблички, ножны, поручни, печати, кольца и другие украшения из драгоценных металлов. Некоторые предметы уникальны, к их числу принадлежит миниатюрная золотая колесница. Наверное, эта дорогая и искусно сделанная вещь, как и многие другие, являлась вотивной (посвятительной), то есть ее некогда принесли в дар богам. Модель точно копирует настоящую боевую колесницу, какие в V–IV веках до н. э. были на вооружении персидской армии. Их изображения можно видеть, к примеру, на цилиндрических печатях царя Дария (одна из них имеется в собрании Британского музея в Лондоне). Небольшая скульптурная группа из «сокровища Окса» представляет легкую двухколесную повозку, запряженную четырьмя небольшими, смирно выстроившимися в ряд лошадками. На колеснице стоят два человека в одежде воинов Древней Мидии. Один из них, возничий, держит поводья, а другой отвернулся и внимательно смотрит в противоположную сторону. Может быть, второй человек — военачальник или офицер, потому что он значительно крупнее первого. Фронтальную часть колесницы украшает рельеф с изображением египетского божка Бэса, считавшегося на Древнем Востоке покровителем в житейских делах и существом, приносящим удачу. Хрупкие, условно трактованные фигурки людей и животных, ювелирная точность в изображении деталей и декоративное изящество композиции отличают придворный стиль декоративно-прикладного искусства эпохи Ахеменидов.