Цвет в кино: от Кубрика до Пон-Джун Хо - Наливайко Максим Страница 13

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Пугающе-сказочное в мире «Суспирии» превратилось в жуткое: фасад школы, интерьеры и освещение выстроены так, чтобы создать ощущение абсолютно декоративного, ритуального пространства за гранью реальности. Почти все снимали в павильоне, а сцены «на натуре» сведены к минимуму. Алый фасад школы, синий бархат в прихожей, красный и желтый танцевальные залы задают интонацию в дневных сценах. В ночных же, когда разворачиваются все кровавые события, кадр поочередно окрашивается в красный, синий и зеленый, словно зрители наблюдают за происходящим сквозь разноцветный витраж. Смена красок здесь так же важна, как монтаж. Сочетание освещения, движения и музыки создают уникальную атмосферу фильма — как в современных балетных постановках или цветомузыкальных фантазиях Скрябина.

Основные цвета фильма заданы практически сразу — в сцене, где героиня выходит из здания аэропорта в грозу. В черной ночи горят неоновые огни: белый, синий, красный, зеленый, желтый. Тех же цветов и декоративные ирисы на стене в директорском кабинете — один из них открывает проход в тайную комнату.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Не самый очевидный пункт в палитре столь насыщенного красками фильма — но без базовых черного и белого не заработали бы остальные. Белый — и близкие к нему пастельные оттенки — выступают как «холст», основа, на которой расцветают другие краски. Белая стена внезапно становится темно-красной или голубой, а в черноте проступают яркие цвета или же загораются огни.

Белые ночнушки и рубашки героинь подчеркивают их невинность и жертвенность, черные костюмы начальниц школы — их темное ремесло и принадлежность к кощунственному ордену. Белый тоже бывает зловещим: чего стоят личинки насекомых, наводнившие дортуар танцовщиц. Впрочем, личинки — это лишь «заготовка»: что-то, из чего родится нечто прекрасное или ужасное.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Добро и зло, жизнь и смерть, черный и белый неизменно встречаются и оттеняют друг друга — когда обреченная ученица пробегает в белом плаще средь угольных деревьев мрачного леса или когда слепой музыкант ждет смерти на темной площади, окруженный подсвеченными мраморными портиками зданий.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Красный — это, пожалуй, основной тон фильма, болезненный, пульсирующий. Сам жанр подразумевает заезженное сравнение с кровью — тем более что предыдущий фильм Ардженто назывался именно «Кроваво-красное», а в Японии его показывали как сиквел «Суспирии». Но здесь красный — это целый набор карминовых, розовых, коралловых, пурпурных оттенков. Трудно представить, как можно остаться в своем уме в этих бесконечных коридорах, обитых красным и словно провоцирующих агрессию. Возникает ощущение окруженности плотью, словно живая утроба чернокнижной школы сожрала своих жертв — и зрителя.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Постоянный контрапункт красного в фильме, пронзительный синий едва ли несет успокоение. Прежде всего здесь это цвет ночи: мы не погружаемся в темноту, но оказываемся залиты холодной синевой. Это дыхание полярного холода, кожа мертвеца. И, закономерно, также цвет тайны. Тот самый ирис, открывающий дверь во мрак, синие стены холла школы и голубоватая вода бассейна — все это безучастная поверхность сокрытого.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Зеленый цвет в фильме возникает гораздо более дозированно, но в нем есть особый гипнотизм манящих во мраке огней. Залитая «техниколоровским» зеленым комната оказывается максимально ирреальной и пугающей. Впрочем, у более спокойных оттенков зеленого есть и положительные коннотации: он присутствует в комнатах идущих на помощь подруг, в одежде смышленого психиатра. Кроме того, это цвет растений, которые украшают в том числе интерьеры школы. Темные, влажные листья напоминают о джунглях и неукрощенной природе: осторожно, здесь могут водиться хищники.

Кадр из фильма «Суспирия» (2018)

Желтый — самый редкий цвет фильма, но от этого не менее важный. В «Суспирии» желтый появляется только отдельными мазками, квадратиками в орнаменте витража. Так, самый большой из пресловутых ирисов на директорской стене — как раз желтый. А в финале, когда героиня идет по темному коридору к месту шабаша ведьм, желтое зарево, ложное солнце, направляет ее, а затем заливает лицо и грудь. Извечный цвет зависти и измены здесь означает зло — и они рифмуются, как «зло» и «джалло».

Автор: Андрей Гореликов

Материал был впервые опубликован на сайте https://theblueprint.ru/

2018. «Ван Гог. На пороге вечности» Джулиана Шнабеля

Цвета: белый, серый, желтый, синий, зеленый, красный, черный

Кадр из фильма «Ван Гог. На пороге вечности» (2018)

С 1990-х годов Джулиан Шнабель был сторонником независимого артхаусного кино. Шнабель снял фильм «До наступления ночи», благодаря которому Хавьер Бардем стал номинантом на «Оскар», и «Скафандр и бабочка», который получил четыре номинации Американской киноакадемии. Байопик Винсента ван Гога — это еще один фильм-номинант на «Оскар» в фильмографии Шнабеля. Звезда фильма Уиллем Дефо претендовал на приз за главную мужскую роль. Впрочем, визуальная сторона «На пороге вечности» тоже заслуживает всяческих похвал. Его создателям удалось переложить на пленку характерное видение художника — и его излюбленную цветовую палитру.

Фильм «На пороге вечности» идет почти два часа и состоит из очень малого на самом деле числа разрозненных диалогов и эпизодов последних лет жизни ван Гога, связанных вместе разве что единой цветовой канвой. Начинается фильм с того, что художник едет в Арль (да-да, еще один фильм о ван Гоге в Арле), он уже болен. Вдохновение в южной природе ему советует искать Гоген (да-да, еще один фильм про ван Гога и Гогена) — и разговор с ним после совместной выставки представляет собой первый эпизод. Затем Арль: очарование природой, разговоры с хозяйкой ночного кафе, приезд Гогена и разговоры с ним о живописи, которые (среди прочего) привели художника к нервному срыву и известным событиям с ухом. Госпиталь и разговор о живописи со священником. Короткий визит к брату в Париж, затем разговоры о живописи с врачом Гаше — и вот уже трагический конец.

Кадр из фильма «Ван Гог. На пороге вечности» (2018)

Остальное время занимают болезненные столкновения художника с окружающим миром (в этом, кстати, фильм весьма достоверен — дети и правда донимали его; и не только они — художник со всеми ругался и спорил. Даже невероятно любивший его Тео, когда ван Гог был совсем плох, не принял предложение своей жены поселить брата вместе с ними — сказал, что она просто не представляет, до чего это сложный человек) — и попытки режиссера показать, каково это видеть мир его глазами.

С точки зрения цвета фильм держится на оппозиции севера и юга, сначала бесцветный Париж, снятый на как будто бы выцветшую пленку, — затем юг, Арль, и снова север — Овер — но намного более насыщенный тонами, чем Париж, где жизнь Ван Гога и заканчивается. «Пребывание на юге помогло мне лучше увидеть серый. Я лучше воспринимаю фиолетовое там, где оно есть. Овер, несомненно, очень красивое место». За последние два месяца жизни в Овере он создает 70 картин и 32 рисунка.