Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 4 (второй полутом). Голливуд. Конец немого кино 1919-1929 Страница 21

Как она сеет панику среди лошадей арабов и бежит, чтобы вернуть себе свободу…

Как ее берет в плен разбойничье племя, вождь которого превращает ее в рабыню в своей крепости…

Как клан Ахмеда дает яростный бой врагам, чтобы освободить девушку…

Как мстит Ахмед, как в пустыне начинается буря; как гордое сердце девушки начинает любить…

Несравненной красоты сцены, удивительно живописные места, дикую и свободную жизнь, любовь —

В САМОМ СЕНСАЦИОННОМ ФИЛЬМЕ ГОДА!»

Роль героини в этом имевшем успех фильме играла давняя звезда «Парамаунт» Эньес Эйрес. А в роли шейха снялся некий молодой человек, двадцати шести лет от роду.

Актер, который умер в возрасте тридцати одного года, в зените славы, родился 6 мая 1895 года (год, когда появился кинематограф Люмьера) в крохотной деревушке Кастелланетта (провинция Бари) в Апулии, одном из самых бесплодных районов итальянского Юга. Эмигрировав в конце 1913 года в Соединенные Штаты, Рудольфо Гульельми (его подлинное имя) работал в Нью-Йорке разносчиком газет, садовником, мойщиком посуды и т. д., пока не стал профессиональным танцором в паре с Бонни Гласс в кафе «Максим». Затем он поступил в труппу бродячих актеров и играл в пьесе «Никого нет дома», но молодой итальянец вскоре остался без работы после провала турне в Сан-Франциско и отправился попытать счастья в Голливуд. Сначала он выступал статистом у Гриффита и в «Юнивэрсл», потом сыграл незначительные роли в «Милом чертенке» (режиссер Р. Леонард, 1920) с Мэй Меррей и в одном из фильмов Ирла Уильямса, где выступал в качестве условного парижского апаша. Для этой роли он отпустил бачки, которым остался верен до конца жизни.

В фильме «Замужняя девственница» Джозефа Максуэла[73] ему дали относительно крупную роль, в которой его заметила Джун Мэтсис, сценарист-монтажер «Метро». Она и пригласила его в 1920 году на главную роль в фильме «Четыре всадника Апокалипсиса», сценарий которого сама и написала.

Картина, снятая молодым режиссером Рэксом Ингрэмом, представляла собой экранизацию одноименного испанского романа, опубликованного в 1916 году. В романе описывались события мировой войны с точки зрения союзнической пропаганды. Его автор, В. Бласко Ибаньес, продал за тысячу франков право на экранизацию какому-то французскому режиссеру, но потом изменил решение. Он откупил права, и французский фильм вышел в 1917 году под иным названием («Мертвые, проснитесь!», режиссер Андре Эзе).

После вступления Соединенных Штатов в войну американцы опубликовали роман, и он стал бестселлером, переиздания которого насчитывались дюжинами. За право на экранизацию боролось несколько фирм. «Метро» одержала верх над «Фокс», заплатив 20 тысяч долларов аванса и пообещав Бласко Ибаньесу 10 процентов от возможных доходов.

Фильм обошелся в 640 тысяч долларов, весьма большие деньги для 1921 года, и был поставлен с показным шиком. Гвоздем фильма было танго Валентино, который, по выражению Терри Рамсея, «сожрал четырех всадников и представил Апокалипсис в виде любовной судороги». Эта сцена оказалась счастливой находкой для «Метро», поскольку начиная с 1919 года публике надоели военные, а в особенности «патриотические» фильмы. Эта картина — не без патриотических ноток — потерпела бы жестокий провал без Валентино, который покорил публику своими правильными чертами греческого божества, блестяще-черными, «прилизанными» волосами, бачками, удлинявшими его лицо, экзотическим нарядом гаучо и, наконец, чувственным мастерством, с каким он исполнил аргентинское танго, танец, считавшийся столь сладострастным, что католические пастыри запретили своим прихожанам танцевать его.

Увлечение публики фильмом оказалось таким, что Маркусу Лоеву вскоре стало ясно: 10 процентов Бласко Ибаньеса обойдутся фирме в кругленькую сумму. Он отправил директора производства Ричарда Роуланда в Монте-Карло, где проживал испанский писатель. Последний согласился продать за 100 тысяч долларов свои будущие права, которые могли бы принести ему 450 тысяч долларов, поскольку фирма «Метро» получила четыре с половиной миллиона долларов только на американском рынке.

Затем Рэкс Ингрэм снял Валентино в современном переложении «Евгении Гранде» Бальзака («Покоряющая сила», 1921), но актер не имел особого успеха в «Даме с камелиями» Назимовой, где играл юного Армана Дюваля. Во время съемок этого фильма он познакомился с Наташей Рамбовой и женился на ней, не дожидаясь развода с Джин Эккер, которая ушла от него в день его новой свадьбы.

Валентино не был связан контрактом с «Метро» и считал, что ему платят мало. Он подписал контракт на четыре года с «Фэймэс плейерс-Ласки» с гонораром 1200 долларов в неделю. Первый же фильм, снятый с ним для этой фирмы, по словам Цукора, «должен был потрясти нацию». Следует пересказать сценарий «Шейха» (он вполне соответствовал вышеприведенной рекламе) с его типично «арабской» экзотикой, как ее понимали в Голливуде в 20-х годах.

«Молодая англичанка Дайаиа (Эньес Эйрес) проездом в Бискре издали видит шейха Ахмеда и влюбляется в него. Узнав, что он дает в казино Бискры прием для арабов, она проникает туда в одежде рабыни. Ее едва не продают как рабыню, но шейх признает в ней иностранку и освобождает ее. Дайана отправляется с караваном в пустыню. Шейх похищает девушку и привозит ее в свой лагерь. Она не уступает шейху, хотя тайно любит его.

Чтобы спастись от неприятностей, она должна встретиться с неким французским писателем (Адольф Мен-жу). Она совершает побег и попадает в пустыне в плен к страшному бандиту (Уолтер Лонг). Шейх спасает ее, но ненадолго. Когда она прогуливается с французским писателем, бандит похищает их и держит пленниками в своей крепости. Шейх берет крепость приступом и спасает любимую, но получает тяжелое ранение.

Думая, что наступает агония, шейх открывает англичанке, что он не араб. Его отец — француз, а мать — испанка, родители бросили его в пустыне, где его нашел и усыновил старый шейх. После признания происходит чудесное исцеление, и он женится на англичанке…»

В основе этой унылой мелодрамы лежали расовые предрассудки. Фильм отсняли за восемь недель в «пустыне» по соседству с Голливудом, и он принес Валентино успех, почти сравнимый с успехом в картине «Четыре всадника Апокалипсиса», поскольку тюрбан и вышитый золотом белый бурнус подчеркивали его черные глаза и темный (от сильного грима) цвет лица. Его красивая внешность в этой типично чистляндской мелодраме заставила забиться быстрее сердца женской половины публики. Молодежь принялась подражать этому «латинскому любовнику», приглаживая волосы с помощью брильянтина и отращивая бачки в виде «кроличьей лапки», с тщательно подстриженным кончиком в направлении Скул.

Такого успеха он уже не имел ни в «Моране леди Летти» («Moran of the Lady Letty», 1922) Джорджа Мел-форда, ни в «За скалами» («Beyond the Rocks», 1922) Сэма Вуда, ни даже в фильме «Кровь и песок» (1922), под руководством Фрэда Нибло он снова танцевал знаменитое танго в экранизации другого бестселлера того же Бласко Ибаньеса. «Парамаунт», помня об экзотичности «Шейха», снял его в двух костюмных супербоевиках— «Молодой раджа» (1922) Филиппа Росена и «Господин Бокэр» (1924) Сиднея Олкотта.

Робер Флоре, бывший в 1923 году его менеджером и рекламным агентом, организовал для рекламы крема «Колд крим Майнерва» турне, во время которого Валентино в костюме гаучо танцевал каждый вечер танго с девушкой из публики и получал 3 тысячи долларов в неделю, тогда как «Парамаунт» платил своей звезде всего пятьсот.

Турне началось в Чикаго; как пишет Флоре, «двадцать тысяч человек ждали Руди на вокзале и проводили его до гостиницы. Несмотря на внушительные наряды полиции, поклонницы сорвали с него галстук, шляпу и оторвали пуговицы с его одежды… Поскольку одна и та же сцена повторялась при каждом его выходе, мы прибегали к тысячам уловок, чтобы спрятать его от глаз поклонниц.

<..> Мы переезжали из города в город по ночам, в специальном поезде, но нам приходилось останавливаться на несколько минут на полустанках Среднего Запада, чтобы пропустить экспресс «Санта Фэ». Откуда канзасские и аризонские девушки узнавали о нашем приезде, не знаю, но они пробирались в поезд, прятались в бельевых шкафах и туалетах. Они хотели видеть или поцеловать Руди, Бедняга запирался в своем купе, а я прогонял назойливых девиц. Такая жизнь продолжалась пятьдесят четыре дня!»[74].

Затем турне Валентино состоялись в Англии, Франции и Италии, где он посетил родной городишко в Апулии. Его поездка в Европу была триумфальной, а письма в студию, где работал Валентино, шли нескончаемым потоком.

Когда в 1923 году в Нью-Йорке он присутствовал на премьере «Молодого раджи» вместе со своей матерью и Джун Мэтсис, сценаристкой фильма, толпа, взяла кинотеатр приступом, и ему пришлось спасаться по крышам. Этот посредственный фильм был поставлен с экстравагантной роскошью. Валентино появлялся на экране почти голым. Его ноги и бедра были унизаны жемчужными ожерельями, словно у танцовщиц Зигфельда или Фоли-Бержер. Помпезный и роскошный «Господин Бокэр» оказался чуть лучше. В нем воссоздавалась Франция XVIII века, какой ее видели художники по декорациям в Голливуде. Сегодня фильм выглядит академично скучным и холодным.