Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе - Антон Владимирович Долин Страница 7

Джеймс Кэмерон (смеется): Разумеется, вынырнув на поверхность после «Титаника», я нуждался в очень глубоком вздохе. Однако я все-таки снял несколько документальных картин, для которых вновь понадобилось погружение на дно океана, а заодно испытывал технологию 3D. На «Аватар» я убил всего-то четыре с половиной года. Вы клоните к тому, что после «Титаника» мне было страшно браться за новый фильм? Но ведь тогда я бы не взялся за «Аватар»! Это же невероятно рискованный проект. Зрители должны научиться переживать за синих инопланетян – вы такое где-нибудь видели? Да и технически… Ведь камеры, на которые мы снимали «Аватара», разрабатывались специально для этого фильма. Страх – не мой путь.

– Для вас, человека, снявшего самый коммерчески успешный фильм в истории кино, слово «успех» еще не потеряло свой смысл?

Джеймс Кэмерон: Хороший вопрос. В чем я измеряю успех? Точно не в рецензиях критиков. Многим из них понравился «Титаник», но другие мои картины они разносили в пух и прах. Но мне это не важно. Кассовые сборы важны исключительно потому, что 20 Century Fox должны получить обратно свои деньги. Думаю, единственный критерий успеха – моя собственная удовлетворенность результатом. То, чего удалось достигнуть в «Аватаре» моим актерам, спецам по визуальным эффектам и художникам, поражает меня самого. Я прожил с этой картиной несколько лет и видел каждый кадр сотни раз, но всегда удивлялся ему заново. Я как дирижер огромного оркестра: хоть и не способен играть на каждом инструменте, но доволен общим звучанием. Это и есть успех.

– Вы довольны каждым из своих фильмов? Или хотели бы переделать какие-то из них?

Джеймс Кэмерон: Первые два моих фильма, «Терминатор» и «Чужие», сегодня смотрятся как продукты своего времени. Моя ограниченность в средствах очевидна, и если бы я снимал их сегодня – многое бы сделал иначе. Однако не вижу никакого смысла в том, чтобы менять прошлое.

– Сюжет «Аватара» противоположен «Чужим»: в новой войне инопланетян с людьми вы заняли другую сторону. Значит ли это, что ваши взгляды на человечество стали более пессимистичными?

Джеймс Кэмерон: Нет, пессимистом в отношении человечества я был всегда. Зато как бы упрощенно это ни звучало, я полон оптимизма в отношении отдельных индивидуумов, способных изменить мир. А глобальные системы, особенно правительственные, у меня не вызывают доверия. Наше общество нуждается в серьезных изменениях: особенно в том, что касается потребления энергии и природных ресурсов. И я не верю в способность тех, кто сегодня правит миром, решить эти проблемы. Тем не менее, будучи отцом пятерых детей, я хочу верить, что они будут жить в менее катастрофичном мире, чем мы живем сейчас.

– Считаете ли вы себя одним из тех индивидуумов, которые изменят мир?

Джеймс Кэмерон: Тут скрыт каверзный парадокс. Чтобы иметь успех, необходимо развлекать людей, предлагать им наилучший способ сбежать из повседневной реальности. За этим зрители и ходят в кино. Так что есть немало ограничений в возможном влиянии кинематографа на взгляды населения. В «Аватаре» я стремился создать баланс между чистым развлечением и материалом для размышлений. Надеюсь, всем зрителям в зале будет не по себе, когда рухнет гигантское дерево: потому что это не просто дерево, а символ наших взаимоотношений с природой. Один фильм или один режиссер не могут ничего изменить. Но я предпочитаю помнить о чувстве колоссальной ответственности за то, что делаю.

– Ваша одержимость апокалиптическими темами как-то связана с личными фрустрациями или это просто самая актуальная тема и выигрышный материал для кино?

Джеймс Кэмерон: Я рассказываю те истории, которые мне близки: это не одержимость, а стиль. Апокалиптический ли я человек? О да. Я вечно жду глобальной катастрофы, меня беспокоят изменения климата, а когда мне было восемь лет – я страшно боялся ядерной войны. Карибский кризис был жутким испытанием… но мы его пережили. Так что надежда остается. Знаете, я не случайно назвал планету в «Аватаре» Пандорой. Когда из ларца Пандоры вылезают все ужасы и опасности, нам остается лишь надежда на лучшее.

– Подлинная Пандора в «Аватаре», скорее, Земля, чем эта далекая планета.

Джеймс Кэмерон: Безусловно, так и есть. Я намеренно не показал картины разрушенной Земли. Вы не видите ее и вынуждены отдаться воображению. Мы знаем, что на Земле не осталось зелени и наступил энергетический кризис. Впрочем, если мы способны представить себе конец Земли, то можно предположить и то, как люди, самые умные создания на нашей планете, соберутся с силами и в критический момент найдут выход из тупика.

– Вы сами создавали мир Пандоры или вам помогали художники?

Джеймс Кэмерон: Я представлял себе этот мир, но создавали его люди из моей команды – невероятно талантливые художники. Два года они рисовали все под моим руководством. Сам, без посторонней помощи, я нарисовал только одно животное – зубастого хищника, который чуть не съедает Джека в начале фильма. Его мне хотелось создать самостоятельно.

– Кстати, правда ли, что рисунок с обнаженной Кейт Уинслет в «Титанике» тоже нарисовали вы?

Джеймс Кэмерон: Правда. Рисовал я, кстати, не с натуры, а по фотографиям Кейт, – они тоже были сделаны мной. Проблема только в том, что я левша, а Леонардо ди Каприо – нет. Я пытался научить его рисовать, но все было безуспешно. Тогда я снял в фильме собственную руку с карандашом, но перевернул кадр, чтобы казалось, будто это правая рука.

– Как сегодня меняется функция научной фантастики?

Джеймс Кэмерон: Мы живем в фантастическом мире будущего. Глобальные сети компьютеров, способность послать видео за считанные секунды на другой конец света… Двадцать лет назад это казалось чистой фантастикой. Так что сегодня этот жанр переживает серьезные проблемы. Но фантасты никогда не умели предсказывать будущее. Они умели отражать настоящее. Этим стараюсь заниматься и я.

– Вы ждали несколько лет, пока не были разработаны технологии, позволяющие осуществить съемку «Аватара». Не осталось идей, которые пока еще невозможно воплотить в жизнь?

Джеймс Кэмерон: Сегодня осуществимо все, что угодно. Мы научились даже создавать реалистическое человеческое лицо – или лицо пришельца, что еще сложнее! Главное теперь – иметь хорошую историю, которая позволит получить крупный бюджет.

– Вы одержимы прогрессом, и вместе с тем предостерегаете в каждом фильме об опасности чрезмерной веры в технологии. Нет ли тут противоречия?

Джеймс Кэмерон: Я вообще-то верю, что когда-нибудь технологии помогут спасти мир. Обратного пути в Эдемский сад у нас