Петр Голубовский - История Северской земли Страница 19

Когда двигались на кочевников соединенные силы всех князей, то и тогда они не уступали стройным ополчениям на поле битвы. Но такие походы были сопряжены с большими трудностями, да и не всегда увенчивались успехом. Предпринимаясь для того, чтобы обезопасить Русь от дальнейших нападений половцев, они имели, можно сказать, всегда обратные следствия. Чтобы нагляднее убедиться в этом, сделаем краткий обзор столкновений Руси с половцами в период между 1095 и 1113 гг.

В 1095 г. половецкие князья, Итларь и Китан, пришли в Переяславль заключить мир, и Владимир Мономах приказал перебить их267.

Нечего и говорить, что половцы справедливо были раздражены, и в 1096 г. князь Куря напал на Киев и Переяславль268.

В 1101 г. половцы заключили вторично мир с русскими269, но в 1103 г. без всякого повода со стороны первых мир был нарушен последними270.

Благодаря этому в 1105 г. Боняк явился у Заруба271. В 1106 г. половцы грабили у Заречска272. В 1107 г. Боняк и Шарукань грабили у Переяславля273.

Вследствие этого с 1109 по 1111 г. предпринимаются Мономахом знаменитые походы в глубь степей274; но следствием своим они имели то, что в 1113-м половцы грабили у Выря275.

Из этого краткого обзора можно видеть, что так вести борьбу, как это делалось в данное время, было совершенно нецелесообразно. Нельзя предполагать, чтобы Мономах не понимал бесполезности такого рода походов. Вернее и более согласно с последующим ходом событий предположить, что они предпринимались им совершенно с другой целью, хотя и прикрывались необходимостью защищать население от набегов. Только постепенная колонизация в глубь степей могла принести пользу, и Северская земля в этом случае имела большое преимущество пред другими областями, потому что у нее был хороший исходный пункт для колонизации, именно поселения бродников. Не нарушая дружественных отношений с последними, не раздражая половцев, северские князья могли рассчитывать на спокойствие своей области. Начиная с Олега забота об этом становится главной руководящей нитью их политики, за исключением двух-трех случаев. С этой целью они (собственно новгород-северские князья) отказываются от вмешательства в дела других князей и стараются удержать черниговских князей от притязания на Киев. Мы увидим, что между половцами и черниговско-северскими князьями установились особенные отношения. Это произошло, конечно, благодаря известному ходу событий, но также и вследствие политики северских князей по отношению половцев. Начало этой политике положил Олег Святославич. Казалось, теперь, когда права князей северских были восстановлены благодаря энергии Олега, можно было ожидать спокойствия, необходимого для приведения в порядок внутренних дел. Князьям нужно было обратиться совокупными силами на общих врагов – половцев. Самый верный и целесообразный образ действия состоял в постепенной колонизации, в расширении культурного влияния мирным путем, – путем сближения с ними, употребляя оборонительный, а не наступательный способ войны. Так думал Олег Святославич, как показывают дальнейшие события, но не так думал Мономах. Проиграв открытое дело с Олегом, он решился действовать против него другим путем.

Как ни были бесплодны походы против половцев, но дурные последствия их испытывало, главным образом, пограничное или ближайшее к границам население; на долю же внутренних областей оставалась дорого купленная слава, приятно действовавшая на национальное самолюбие. Главный деятель этих предприятий должен был приобретать расположение этой части населения, возраставшее благодаря искусной политике его по отношению других дел. Этого-то Мономах и добивался. Отлично понимая, что Олег Святославич не будет сторонником такой борьбы против половцев, Владимир Всеволодович решился действовать против него с этой стороны.

В 1095 г. половецкие князья, Итларь и Китан, явились для заключения мира в Переяславль, к Владимиру Мономаху. Последний допустил перебить их и таким образом нарушил самое священное из прав, – право международное. Перебивши князей, Святополк Изяславич и Мономах напали на половцев и в то же время отправили посла требовать участия Олега в походе276.

Между тем еще раньше последний взял к себе сына князя Итларя, как можно судить, на воспитание277.

Зная последствия затеянного дела и не желая, однако, навлекать на себя неудовольствия, Олег двинулся, но не соединился с Мономахом, а пошел другим путем, так что не участвовал в разграблении половецких веж. Предлог пристать к Олегу нашелся, но Мономах повел дело дальше. Возвратившись в Киев, Святополк и Мономах послали сказать Олегу, чтобы он или выдал им Итларевича, или сам убил его: «то есть ворогъ нама и Русьской земле»278 – представлялось как аргумент. Олег не исполнил ни того, ни другого. Насколько в этом можно видеть рыцарский поступок, настолько же тут является и хитро рассчитанный план: сохраняя дружбу со своими старыми союзниками, давая этим самым безопасность своей области и усиливая влияние свое на половцев, он ставил их против Мономаха и Святополка. Олег как будто оставался в стороне от всякой политики.

Между тем Давид Святославич, сидевший в Новгороде, неожиданно двинулся оттуда к Смоленску. Воспользовавшись этим, сын Мономаха, Мстислав, явился в Новгороде и, напугав новгородцев властолюбием и силой Олега, заставил принять себя князем279, а Давиду было послано лаконическое: «Не ходи к нам»280.

Потеря Новгорода имела важное значение для черниговских князей; Мономах теперь получал еще большую силу. Отношения все более становились натянутыми. Предлог открыто пристать к Олегу уже был: на основании обвинения в участии с врагами можно было объявить Олега изгоем и снова захватить его область. Но, зная, что Олег уступит только после упорной борьбы, Мономах решился ослабить его внутри его собственной области. Он приказал своему сыну Изяславу, бывшему в Курске, двинуться к Мурому281. Тут опять всплыла прежняя политика черниговских князей в отношении Мурома, и муромцы, выдавши посадника Олега, приняли Изяслава282. Это было в конце 1095 г.

В 1096 г. Святополк и Владимир открыто потребовали Олега на суд в Киев «пред епископами и игуменами, пред боярами и горожанами»283. Призывая черниговского князя в Киев, на суд пред киевлянами, Мономах поднимал значение этого города и льстил самолюбию его населения. «Мог ли, – говорит г. Соловьев, – Олег ехать, когда знал настроение против себя»284. Он отказался. Летописец, полянин, укоряет Олега за то, что он послушал в этом случае «злых советников»285. Эти «злые советники» были черниговские бояре, а за ними стояло население всей Северской земли. Думать, что народ в этих распрях не принимал никакого участия, было бы больше чем поверхностно. Оборона черниговцев против Всеволода, борьба тмутараканцев, последний намек летописи, затем вся последующая история северян убеждают нас в противном.

Несмотря на то что Олег был сильно ослаблен, что все шансы на успех были в руках его врага, Мономаха, он выдержал борьбу и заставил своих неприятелей отказаться от многих притязаний. Этот успех можно объяснить только поддержкой, которую Олег находил в самой Северской земле: за изгойством Олега должно было следовать снова подчинение Чернигова Киеву… Вот почему, когда Мономах и Святополк, вслед за отказом Олега явиться на суд в Киев, двинулись на Чернигов, и Олег принужден был бежать из него, Стародуб принял своего князя и решился защищаться. 3 мая Олег бежал из Чернигова286, и почти с того же дня началась осада Стародуба. Тридцать три дня отбивались стародубцы от врагов и наконец стали ослабевать, но старые союзники Олега Святославича не дремали: Боняк напал на Киев и сжег княжеский дворец на Берестовом; 24 мая Куря напал на Переяславское княжество и сжег Устье; наконец, двинулся и осадил самый Переяславль тесть Святополка, Тугоркан. Это было 31 мая287. Когда известие об этом дошло до Стародуба, осаждавшие сделались податливей на мир, и Олег, воспользовавшись этим, вошел с ними в сношения. Главным условием было поставлено, чтобы Олег с братом своим, Давидом, явился на суд в Киев. Мир был утвержден крестным целованием288. Осаждавшие поспешили на выручку Переяславля. Между тем Олег Святославич решился не выполнять крестного целования и отправился к брату в Смоленск за помощью. Смоляне отказали ему в поддержке. Тогда он явился в Рязани289.

Неизвестно, что побудило затем смолян переменить свое решение, только они дали Олегу земское ополчение. С ним он двинулся к Мурому290, где сидел, как мы видели, Изяслав. Извещенный о приближении Олега, он послал собирать ополчения в Ростов, Суздаль, на Белоозеро. Медленное движение Олега дало ему возможность собрать значительные силы. Между тем Олег Святославич решился испытать здесь мирный путь и послал к Изяславу со словами: «Иди в волость отца своего, в Ростов: я хочу, сидя здесь, решить спор с твоим отцом, потому что он выгнал меня из города отца моего. Или ты и здесь не хочешь отдать мне моего хлеба?» Изяслав отказался исполнить столь мягко выраженное требование. Тогда Олег двинулся к Мурому, и пред городом 6 сентября произошла жаркая битва, в которой Изяслав был убит; оставшаяся часть его войска рассеялась в лес или бежала в город. Горожане приняли Олега291, так как в Чернигове был в это время Мономах, но такая политика муромцев продолжалась недолго. Пленных суздальцев, ростовцев и белозерцев Олег заковал и быстро двинулся к Суздалю. План Олега состоял в том, чтобы, захвативши Ростовскую область и ослабивши таким образом своего противника, снова поднять в Новгороде черниговскую партию и возвратить его себе292. Но тут он, под влиянием, может быть, личной мести к своему врагу, испортил дело тем, что, занявши Ростов, ограбил и разослал в ссылку многих из граждан293 и этим вооружил их против себя. Затем он посадил в Муромской и Ростовской области своих посадников и стал брать дань294.