Петр Голубовский - История Северской земли Страница 31

Таким образом, князья Северской земли являлись представителями не только исконного княжеского права, но и вечевого устройства, столь дорогого для Руси. Если Мстиславичи были защитниками личных прав князей, то Святославичи должны были бороться за весь удельно-вечевой строй.

Но этот же, сильно развившийся удельновечевой порядок в Северской земле не давал возможности бороться против нового начала, зародившегося на севере. Для этого надо было более сосредоточения власти в руках одного, чего бы не допустили ни города, ни опирающиеся на них другие князья. Между тем на севере князь стоял с самого начала в другой обстановке. «Там была почва новая, девственная, на которой новый порядок вещей мог приняться легче: здесь не было укорененных старых преданий об единстве княжеского рода. В этой суровой и редко населенной стране находился только один древний город: то был Ростов… Скоро начали около него возникать города новые»467, которые строились самими князьями, заселялись ими, поэтому становились с ними в тесную связь, находились в полной их власти. Опираясь на эти новые города, обязанные ему своим существованием, не имевшие старых вечевых преданий, князь суздальский мог легко уничтожить весь старый порядок. «Андрей (Боголюбский) выгнал племянников от старшего брата, Ростислава, наконец, выгнал старых отцовских бояр, мужей отца своего передних. Он это сделал, говорит летопись, желая быть самовластцем во всей суздальской земле»468. Ничего подобного не могли сделать князья Северской земли. Мы видели уже, чем кончилась попытка Давидовичей. Да и сами князья сжились вполне с удельно-вечевым строем, а в период, описываемый нами, когда на севере явилось новое направление, этот старый порядок стал для них защитником их личных прав.

Но бороться силами одной своей области против суздальских князей северские князья не могли вследствие ее раздробленности. Чтобы иметь одинаковую силу с Суздалем, необходимо было сосредоточить в своих руках как можно более областей на юге и стать во главе их. Это, возможно, было только для того, кто владел Киевом. Отсюда и для Мстиславичей и для Ольговичей является потребность захватить киевский стол. Таким-то образом стремления в Киеве стали для Ольговичей историческою необходимостью. Вследствие личных планов Мстиславичей, не хотевших признать исконных прав Ольговичей, борьба с Суздалем осложнилась борьбой за Киев. Но силы как Мстиславичей, так и Ольговичей были почти равны, поэтому и те и другие стараются присоединить к себе Галич. И вот борьбой против нового направления, стремлением захватить Галич и Киев, характеризуется период княжения Святослава Всеволодовича и всей остальной истории Северской земли до подчинения ее Литве.

Но, несмотря теперь на необходимость завладеть Киевом, черниговцы тотчас после смерти Святослава Ольговича выказывают желание не вмешиваться в дела другой стороны Днепра. Это выразилось тем, что они стараются посадить у себя Олега, сына умершего князя, которого политика состояла в охранении только своей области, хотя черниговский стол по праву старшинства принадлежал Святославу Всеволодовичу. Бояре умершего князя, его вдова и епископ отправились в Курск к Олегу, предлагая ему скорее приехать в Чернигов, указывая на то, что Святослав Всеволодович неладно жил с его отцом. Все бояре и епископ целовали крест у Св. Спаса, что они не известят Святослава Всеволодовича. Но, как видно, духовенство могло более ожидать для себя от последнего, что отчасти и оправдалось впоследствии, чем от Олега Святославича, которого и отец, и дед относились к религии равнодушно. Епископ поцеловал крест, в то же время послал к Святославу Всеволодовичу, извещая его о черниговских делах и приглашая ехать как можно скорее. Но Олег явился в Чернигов раньше Святослава. Последний, получив епископскую грамоту, быстро послал своего сына в Гомель и посадников по городам Черниговской волости, двинулся к Чернигову. Узнав, что там Олег, Святослав начал с ним переговоры, следствием которых была уступка ему Чернигова, а Олег взял себе Новгород-Северский. Но все-таки без внутренних смут не обошлось. В договор было включено условие, что Святослав Всеволодович наделит также братьев Олега, Игоря и Всеволода, но новый черниговский князь наследовал от своего отца, Всеволода Ольговича, всю его тактику и потому об исполнении договора не позаботился. Вследствие этого, когда во Вщиже умер Святослав Владимирович, последний из семейства Давидовичей, Олег потребовал этот город себе, но черниговский князь отдал его своему сыну, а в Стародуб посадил своего брата, Ярослава Всеволодовича. Но стародубцы, по примеру Чернигова, также более желали иметь князем Олега и послали звать его к себе. Тогда Ярослав Всеволодович быстро занял Стародуб своим гарнизоном и таким образом уничтожил для стародубцев возможность передаться Олегу469. Началось междоусобие, благодаря которому Мстиславичи опять имели возможность вмешаться в дела Северской земли. Ростислав, князь киевский, приказывает Святославу дать волости братьям Олега, но черниговский князь сумел, как видно, не придать значения этому приказанию и двинулся на Олега к Новгороду-Северскому. Тогда Ростислав принял на себя только посредничество. Дело уладилось тем скорее, что Олег в это время был болен и не мог силой отстаивать свои интересы: он получил от Святослава четыре города, и противники помирились470.

Но, несмотря на это, в период до 1170 г. Северская земля наслаждалась спокойствием. Между ее князьями и Киевом был мир. Это объясняется вначале родственными отношениями Олега Святославича и Ростислава, вследствие чего черниговскому князю неудобно было действовать: он по уму стоял гораздо выше Давидовичей; во-вторых, тем, что не было удобного случая вмешаться в киевские дела, такого случая, который бы заставил соединиться всех Ольговичей. Действительно, на последующее время мы видим у них полное единодушие и готовность служить планам Святослава Всеволодовича. В это время северские князья сами ведут удачно борьбу с половцами и участвуют в походах Мстислава471.

Но уже с 1170 г. дела принимают другой оборот472. Суздальский князь в этом году делает первую попытку для распространения своего влияния на дела южной Руси. Он посылает своего сына Мстислава взять Киев. Ольговичи, желая с себя скинуть «хождение в воле Мстиславичей», пристают к нему. Но замечателен тот факт, что Святослав Всеволодович сам лично не участвует в походе, не желая быть под начальством Андрея и сохраняя тем достоинство самостоятельного князя, а посылает младших князей, Олега и Игоря, давши им и черниговское ополчение473.

8 марта 1170 г. Киев был взят союзниками, а Мстислав Изяславич бежал во Владимир474. Пришлось теперь «матери городов русских» поплатиться за всю свою прежнюю политику: суздальцы, смоляне, черниговцы, новгородсеверцы выместили тут свою долголетнюю, накопившуюся злобу. «Два дня грабили город, и Подол и гору, и монастыри и св. Софию и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому ни откуда; церкви жгли; одних убивали, других вязали; жен вели в плен, силою отлучали от мужей; младенцы плакали, глядя на своих матерей; все церкви были ограблены; все имущество забрали; ограбили в церквах и книги, и иконы, и ризы и колокола все, и все святыни захватили, и Печерский монастырь зажгли». Такую картину рисует нам летописец, наивно прибавляя, что все это случилось «трехъ ради нашихъ»475.

Но Андрей, князь суздальский, не сел в Киеве, а оставил там своего младшего брата, Глеба, и начал заправлять делами Руси, стараясь подчинить себе всех князей. Ольговичи пока еще ничего не предпринимают против Суздаля; напротив, они поддерживают его для унижения Мстиславичей, и при вторичном походе к Киеву в 1174 г. Святослав Всеволодович уже играет на юге роль старейшего князя, причем под его властью находится двадцать князей; он распоряжается даже суздальскими ополчениями, раздавая приказания братьям Андрея Боголюбского476.

Если, добиваясь первенства на юге, черниговский князь содействовал все же выполнению планов Андрея, хотя бы даже как союзник, и тем увеличивал его силу, то такая политика была необходима и могла привести все-таки к цели.

Сейчас же после этого похода Святослав Всеволодович делает попытку овладеть Киевом. В это время там сел Ярослав Изяславич. Черниговский князь, на основании раньше заключенного с ним договора, требует, чтобы ему была дана какая-нибудь волость на правой стороне Днепра. Здесь окончательно был высказан принцип отчинности Киева в семействе Мстиставичей. «Чему тобе наша отчина? тобе си сторона не надобе», – говорил Ярослав. На это Святослав Всеволодович отвечал: «Я не угринъ, ни ляхъ, но одиного деда есмы внуцы, а колко тобе до него, толко и мне», – и двинулся к Киеву. Ярослав бежал.

Но на этот раз прочно утвердиться на киевском столе черниговскому князю не удалось, потому что внутри Северской земли началось снова междоусобие, хотя, как можно полагать, киевляне сами содействовали Святославу. Когда Ярослав явился в Киев, то прямо обвинил киевлян, что они неожиданно подвели на него черниговского князя. Он ограбил всех киевлян, игуменов, и монахов, и купцов, чтобы выкупить свою жену и детей, захваченных Святославом477. Как можно предполагать, внутренняя усобица началась опять из-за уделов; Олег Святославич напал на Черниговскую волость, но дело на этот раз кончилось только опустошением его собственной области478. Как видно, в этих событиях не последнюю роль играли стародубцы. В 1175 г. мы снова видим Олега нападающим на Стародуб в союзе с Ярославом киевским и сыном Ростислава479. Однако союзники, сожегши Лутаву и Моровск, заключили отдельный договор с черниговским князем. Тогда Святослав Всеволодович двинулся к Новгороду-Северскому и заставил Олега просить мира. Как видно, новгородсеверцы неохотно помогали своему князю и при первой же стычке сдались Святославу480. Это было последним актом внутренней борьбы в Северской земле. Затем мы видим общее усилие Ольговичей бороться за свои интересы.