Мария Залесская - Ференц Лист Страница 2

Тут можно читать бесплатно Мария Залесская - Ференц Лист. Жанр: Разная литература / Музыка, музыканты, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Мария Залесская - Ференц Лист читать онлайн бесплатно

Мария Залесская - Ференц Лист - читать книгу онлайн бесплатно, автор Мария Залесская

Еще в 1838 году в статье «Квартетные утренники» Роберт Шуман отмечает: «Разве мы не видим, как юные таланты возникают в наше время из всех народностей: из России мы узнаём о Глинке, Польша дала нам Шопена, в лице Беннета имеет своего представителя Англия, в лице Берлиоза — Франция, Лист известен как венгр (курсив наш. — М. З.)»[4].

А вот немаловажное свидетельство в пользу осознания самим Листом своей национальной принадлежности. В письме от 18 мая 1845 года, адресованном аббату Ламенне, он пишет: «Ясно, что детей моих ни в коем случае нельзя считать французами. Старшая моя дочь [Бландина] родилась в Женеве. Козима — в Комо, Даниель — в Риме. Все трое носят мою фамилию, и я обладаю полным правом распоряжаться их судьбой, что, разумеется, накладывает на меня столь же большие обязанности. Таким образом, поскольку это мои дети, на них распространяется гражданство отца; хотят они того или нет, они — венгры, и определяющими для них являются венгерские законы»[5].

Великий венгерский композитор Бела Барток[6], серьезно изучавший творческое наследие Листа и всегда подчеркивающий его неразрывную связь с родной страной, в свое время однозначно заявил: «Имеем ли мы право рассматривать Ференца Листа как венгра? Лист сам ответил на этот вопрос, неоднократно декларируя венгерское. И весь мир воздает должное такому человеку, как Ференц Лист, уважая его национальность»[7].

Оторванный от родины не по своей воле, Лист мучительно тосковал по Венгрии, любил ее всей душой, старался по мере сил помочь стране в тяжелые для нее дни, очень близко к сердцу принимал ее тяготы. Можно сказать, что, «изменяя» венгерскому языку, он никогда не изменял венгерскому национальному духу. Следовательно, даже если мы и будем иногда называть его Францем, то по большей части в цитатах. В авторском тексте оставляем за собой право именовать венгерского гения Ференцем, подчеркивая тем самым незыблемость его национальных принципов.

Гораздо более сложным и болезненным вопросом является восстановление исторической справедливости в отношении места Листа в мировой музыкальной культуре. Можно, конечно, возразить, что сегодня никто не ставит под сомнение его гениальность: по всей Европе стоят памятники ему; его имя носят улицы, площади, музыкальные учебные заведения, не говоря уже о будапештском аэропорте; регулярно проводятся фестивали и конкурсы в его честь; наконец, 2011 год (двухсотлетие со дня рождения и 125-летие со дня смерти композитора) был объявлен ЮНЕСКО годом Листа. Это, безусловно, так. Но…

Чтобы детально обосновать наше горестное «но», приведем для начала отрывок из интервью газете «Тагесшпигель» (Der Tagesspiegel) праправнучки Листа Нике Вагнер[8]: «Лист не существовал в моей юности. Хуже того, он существовал только в виде легковесной, подвергающейся насмешкам фигуры, лишенной всяческого интереса, — „аббат“, иронично называли его, если уж о Листе заходил разговор. Наряду с „аббатом“ имелся также презираемый „пианист-виртуоз“, который в определенном смысле относился к тем, кого Зигфрид Вагнер[9] называл „лицемерами от камерной музыки“ из сферы салонов, салонных вечеров и камерных концертов, где эти „любители музыки“ и обретались. Так, чем-то предосудительным в нашем протестантском семействе считались, с одной стороны, католицизм Франца Листа, с другой — представление о его виртуозности и одиноком эгоистичном блеске»[10].

Это не только частное мнение (тем более что на него оказали непосредственное влияние сложные взаимоотношения внутри семейства наследников двух великих имен — Вагнера и Листа; так сказать, борьба за пальму первенства). Это выражение мнения целой плеяды музыкантов и музыкальных критиков — как современников Листа, так и последующих поколений.

Пренебрежительное отношение к Листу-композитору началось чуть ли не в самом начале его сочинительской деятельности, а провозвестником его стало авторитетное мнение Роберта Шумана. В статье «Композиции для фортепьяно» (1839) тот отмечал: «Вообще суждения о композиторском таланте Листа настолько расходятся, что рассмотреть его важнейшие проявления на разных стадиях развития будет здесь вполне уместно. Затрудняется это, однако, тем, что в отношении опусного обозначения у Листа царит полная неразбериха, большая часть его произведений никаким номером не обозначена, так что о времени их возникновения можно лишь догадываться. Как бы то ни было, но из всех этих произведений явствует, что перед нами из ряда вон выходящий, многообразно волнуемый и многообразно волнующий дух. В его музыке — вся его личная судьба… Для более продолжительной работы над композицией он, видимо, не нашел покоя, а также, быть может, учителя себе по плечу. Тем усерднее работал он как виртуоз, предпочитая, как все живые натуры, быстро убеждающее красноречие звуков сухой работе на бумаге. Достигнув поразительной высоты как пианист, он как композитор всё же отставал, и отсюда постоянно возникающее несоответствие, которое с очевидностью мстило за себя всюду, вплоть до его последних произведений»[11].

Конечно, Шуман мог судить о Листе-композиторе лишь по его ранним произведениям, основную массу которых составляли транскрипции и виртуозные этюды. Первым он отдавал должное, признавая важным раскрытие дотоле неизведанных оркестровых возможностей фортепьяно (Шуман прямо писал, что листовские транскрипции могут быть «смело исполнены наряду с оркестровым оригиналом»). В этюдах же (в частности, в «Бравурных этюдах по каприсам Паганини») он видел лишь то, что Лист «не знает ни удержу, ни меры», и считал, что «достигнутый эффект всё же недостаточно нас вознаграждает за принесенную в жертву красоту». По словам Шумана, в этюдах Листа отсутствует связь «между основным музыкальным содержанием и техническими трудностями»[12].

Впоследствии Лист многократно переделывал и редактировал свои произведения — отсюда и отмечаемая Шуманом «опусная неразбериха». В зрелые годы он преодолел стремление к стилистическим излишествам, неприемлемым для Шумана, достигнув мудрой простоты и экономии выразительных средств. Кстати, несмотря на критику в свой адрес, Лист всегда сохранял теплые чувства к оппоненту и не уставал пропагандировать его произведения.

В 1847 году В. В. Стасов[13] писал: «Листа привыкли считать исполнителем на фортепьяно и больше ничего… Оба они, Лист и Берлиоз[14], сами ничего не сочинившие, что бы могло быть считаемо за музыку, являются самыми гениальными провозвестниками будущей музыки… Но так как Лист решительно лишен авторской способности, то всё и остается одним намерением; выполнить он ничего не в состоянии, так что самым примечательным в его пьесах всегда было аранжирование для фортепьяно различных тем»[15]. К тому времени Листом еще не были написаны симфонические поэмы, симфонии, фортепьянные концерты, соната h-moll[16], оратории, легенды и мессы. Но «Альбом путешественника», «12 больших этюдов для фортепьяно», «Венгерские национальные мелодии» и первые «Венгерские рапсодии», «Торжественная кантата к открытию памятника Бетховену», наконец, «Три сонета Петрарки»! Неужели пример уже одних этих произведений не говорит о композиторском таланте?

Но этого мало. В Энциклопедическом словаре Ф. Ф. Павленкова, вышедшем в 1910 году (!), написано буквально следующее: «Лист — гениальнейший виртуоз нового времени; как композитор он не отличается особенно большой оригинальностью (курсив наш. — М. З.)»[17].

И до сих пор, несмотря на всю сегодняшнюю «общепризнанность» Листа, еще слышны голоса (что особенно удручает — авторитетные и серьезные), утверждающие, что, кроме безоговорочно нового слова в пианизме, «этот первый суперстар» не оставил после себя ничего существенного. Доходили до того, что называли Листа простым эпигоном Вагнера. Кстати, в Байройте (Bayreuth), этом «городе Вагнера», где Лист скончался и похоронен, особенно остро ощущается, что его имя по сравнению с именем его великого зятя находится на втором плане. Помпезность виллы «Ванфрид» с ее потоком паломников резко контрастирует со скромностью практически полупустого музея Листа на соседней Ванфридштрассе (Wahnfriedstraße), дом 9…

Лист оказался непонятым современниками и даже потомками. К концу жизни, несмотря на огромное количество учеников, он чувствовал полное одиночество в своих творческих устремлениях. Он не разочаровался в своих принципах, нет! Он был в состоянии выдержать и завистливую злобу, и несправедливые упреки, и ядовитые насмешки. Но для столь безоговорочно верящего в свою правоту человека духовный вакуум стал настоящей трагедией. Лист утешался верой, что в будущем, «когда его уже не будет среди живых», его идеалы найдут и понимание, и оправдание. Горькое разочарование и духовное одиночество последних лет его жизни никак нельзя рассматривать как проявление мизантропии и отказ от прежних принципов. (К сожалению, существует и такая абсурдная оценка, свидетельствующая лишь о полном непонимании его личности.) Не Лист отвергал общество — общество отвергло Листа.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.