Олег Мухин - Pink Floyd: Кирпич к кирпичу Страница 52

Спор на тему «Который из них Пинк?» превратился в последнем раунде в юридический футбол между адвокатами, когда Уотерс возбудил дело против Гилмора и Мейсона, попытавшись запретить им пользоваться названием «Pink Floyd» на том основании, что группа «исчерпала творческую энергию». (Рик Райт, который тихо покинул группу в 1980 году после концертов «The Wall», вернулся неофициально, чтобы участвовать в записи нового флойдовского альбома и в турне.) Обе стороны вынесли свои доводы на суд общественности, устроив войну в прессе. Фэны «Pink Floyd» в некотором смысле получают сейчас два арт-роковых представления и две пластинки — уотерсовскую «Radio KAOS» и флойдовскую «А Momentary Lapse Of Reason» («Мгновенное умопомешательство») — как бы от одной группы. Но цена этих приобретений катастрофически высока. В борьбе за выяснение, кому по праву принадлежит трон «Pink Floyd» и постоянные доходы, которые он приносит, Уотерс, Гилмор и Мейсон уничтожили личную дружбу, дух товарищества в группе и музыкальное единство, впервые возникшее между ними два десятилетия назад. Музыканты, создавшие альбом «The Wall», построили свою собственную стену, которая отделяет их друг от друга.

Когда Роджера Уотерса спросили об обвинениях и контробвинениях, сыплющихся на других участников группы и на него, он процитировал строчки из композиции Дона Хенли «Long Way Home» («Долгая дорога домой»): «Есть три стороны у каждой истории. Твоя, моя и суровая правда». И в истории «Уотерс против «Pink Floyd» суровая правда состоит в том, что они не выносят друг друга. Они обижаются на то, что одна сторона публично сказала о другой стороне, на то, что одна сторона потребовала от другой стороны в эмоциональном, артистическом и финансовом плане.

Если верить хотя бы половине того, что Гилмор и Мейсон говорят об их бывшем басисте, Уотерс — это высокомерный самовлюбленный диктатор, жадный до похвалы и наград. Если верить хотя бы половине того, что Уотерс говорит об уцелевших флойдах, то они — ленивые алчные ублюдки, опошляющие музыку и устроившие последние гастроли, дабы заработать себе несколько миллионов долларов на черный день, воспользовавшись, по словам Уотерса, «добрым именем «Pink Floyd». Обе стороны сражаются с призраками, словно живут в параллельных мирах.

Фэны, безусловно, счастливы, покупая пластинки и «Pink Floyd», и Уотерса. Двадцать лет молчания в средствах массовой информации, редкие турне и нечасто выходящие альбомы только увеличили интерес рок-общественности ко всему, что делают флойды. К сожалению, восторг и одобрение публики не всегда слышны среди шума обвинений и щелканья замков адвокатских портфелей.

Сорокалетний Дэвид Гилмор за последний год часто слышал это щелканье. Пока записывался альбом «А Momentary Lapse Of Reason» и готовились нынешние гастроли, он почти каждый день либо встречался с адвокатами, либо звонил им по телефону, составляя ответ на иск Уотерса. Однажды утром после одного из монреальских концертов, развалясь на диване гостиничного номера, Гилмор рассказал нам о вражде среди флойдов, о развале группы и об упрямстве Уотерса. Слухи о кончине группы, последовавшие после выхода уотерсовского антивоенного эпоса «The Final Cut» в 1983 году, были преждевременными, сказал он. Решение Уотерса начать сольную карьеру не означало, что группе конец, по крайней мере так считали Г илмор и Мейсон.

«У нас никогда и в мыслях не было, что она скончалась, — сказал Гилмор. — Но растущая волна слухов, усиливаемая высказываниями Уотерса, превратилась почти в лавину. Мы не делали заявлений в прессе типа: «Нет, мы не раскололись». До этого мы не опускались. Нам необходимо было — мне необходимо было, так или иначе — выпустить следующий альбом».

По словам Гилмора и Мейсона, Уотерс официально объявил о своем уходе в письме, адресованном флойдовским звукозаписывающим компаниям «Columbia» в Америке и EMI в Великобритании, в декабре 1985 года. «У нас состоялись переговоры, — сказал Мейсон. — Нам сообщили, что вроде как все, конец». Уотерс считал, что его уход фактически означает конец группы.

«У нас состоялись встречи, на которых Уотерс сказал: «Я больше с вами не работаю, парни». Он спросил меня: «Ты собираешься продолжать?» И я абсолютно честно ответил: «Не знаю. Но если мы созреем, я сообщу всем о наших планах, и мы двинемся дальше». Думаю, его письмо частично повлияло на то, чтобы мы начали что-то делать».

«Поскольку он был совершенно уверен, что мы ничего делать не будем», — сказал Мейсон.

«Или не сможем ничего сделать, — сказал Гилмор. — Я помню встречу, на которой он говорил: «Вы никогда, мать вашу, ничего не сделаете». Именно так он сказал. Даже еще грубее».

Уотерс и другие флойды, особенно Гилмор, конфликтовали годами, еще со времен записи пластинки «Dark Side Of The Moon» в 1972 году. Продюсер Крис Томас был приглашен для сведения этого альбома, сказал Гилмор, потому что у него с Уотерсом вышел «принципиальный спор» по поводу того, как пластинка должна звучать. Позже, так как Уотерс взял на себя большую часть ответственности за движение группы в направлении концептуальности и за музыку, конфронтация снизилась.

«Он шел напролом, чтобы стать центральной фигурой, — сказал Гилмор. — Он действительно захотел стать центральной фигурой. Я считал, и Ник, я уверен, тоже, что происходит что-то не то. Поскольку мы были довольно плодовиты, мы могли бы делать пластинки еще лучше, если бы Роджер был готов немного притормозить, если бы он считался с мнением других. Разумеется, мы все не сидели сложа руки и не полагались только на него, присматривающего за нами. Это была его проблема — грубо идти напролом к своей цели и тратить дополнительную энергию на эту борьбу».

Боб Эзрин, выполнявший функции как сопродюсера, так и рефери во время записи пластинки «The Wall» (он и Гилмор являются также сопродюсерами нового флойдовского альбома), сказал, что устная перепалка никогда не переходила в драку. «Все делалось с английскими улыбочками на лицах. Принимая боксерские стойки, они улыбались и говорили мягкими голосам. Но про себя они думали: «Я ненавижу тебя, я убью тебя». Война между этими парнями была невероятная».

Однако они закончили притворяться, когда стали делать «The Final Cut», уотерсовский медитативный альбом о гибели его отца во Второй мировой войне. Уотерс, понятное дело, по-собственнически отнесся к этой работе; это был очень личный выплеск его навязчивой идеи, связанной с потерей отца, а также поток необузданных оскорблений политиков и генералов, которые требуют подобных жертв. Гилмор не разделял уотерсовского энтузиазма по поводу этой пластинки. Он высказал свое недовольство тем, что некоторые песни недостаточно хороши, упирая на то, что они фактически были забракованными песнями, взятыми с оригинальных демолент «The Wall». -

«Он заявил мне, будто я придираюсь, — с явным раздражением говорит Гилмор. — Это абсолютно неверно. Мои критика и недовольство были конструктивными настолько, насколько возможно. Это была конструктивная критика, способствовавшая созданию других альбомов, например «The Wall».

Уотерс же, по словам Гилмора, смотрел на нее по-другому. Он грозился уничтожить весь материал, если гитарист, как сопродюсер, не изменит свою позицию. Гилмор согласился, но отказался отдать дополнительный гонорар, полагающийся ему за продюсерство. «Все закончилось очень скверно, — сказал Гилмор. — Даже Роджер говорит, что это был скверный период. И он был тем единственным человеком, с моей точки зрения, который сделал его скверным».

Расслабившись в бассейне отеля под ярким, теплым калифорнийским солнцем на следующий день после своего оклендского концерта, Уотерс спокойно, но решительно опроверг гилморовскую версию разногласий, возникших во время работы над пластинкой «The Final Cut». Этот диск, признался он, первоначально планировался как сборник песен, не вошедших в альбом «The Wall», но имеющихся в кинофильме.

«Затем я пошел дальше, — сказал Уотерс, — и сочинил целый альбом, посвятив его моему отцу. Я пошел дальше и далеко ушел. Однако Дэйву он не понравился и он так и сказал».

Тем не менее Уотерс назвал абсолютной чушью утверждение, что он «насильно навязал «The Final Cut» Гилмору и Мейсону». Я сказал: «Наверное, это должна быть сольная пластинка. Парни, я заплачу вам деньги-, которые мы потратили, и буду делать сольный альбом». Нет, они не захотели, потому что знают, что песни не растут на деревьях. Они хотели, чтобы это был диск «Pink Floyd».

Альбом вышел под именем «Pink Floyd», однако последние иллюзии по поводу того, что группа когда-нибудь снова будет работать вместе, испарились. Уотерс не желал больше ничего делать с Гилмором. Гилмор отказывался быть сессионным музыкантом в возглавляемой Уотерсом группе. Даже Ник Мейсон, который поддерживал личную дружбу с Уотерсом и разделял его интерес к сценическим постановкам, встал на сторону Гилмора. «Роджер оскорбил Дэйва во время работы над «The Final Cut», — сказал Мейсон. — Я посчитал это несправедливым».