Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1993 год Страница 10

Вриндаван — город небольшой, но знаменитый тем, что в нем, по преданию, пять тысяч лет назад родился бог Кришна. Браджи Экэдеми размещается во дворце махараджей, подаренном кришнаитам правительством Индии.

Во внутреннем дворе нас встретил помощник Свами Харидаза, который сказал, что бабаджи выйдет к нам через некоторое время, а пока пригласил в трапезную. После угощения нас проводили через двор, где бродили меланхоличные белые коровы, к старому дереву, у корней которого были выложены из кирпича несколько ступенек. Нам повезло — в ашраме как раз гостил знаменитый флейтист, и нечаянно-негаданно мы попали к началу его концерта. Появился маэстро в чалме и халате с флейтой в руке, за ним следовал ассистент с барабаном. Слуга принес маленькую фисгармонию и, монотонно раздувая и собирая мехи, стал извлекать из нее протяжные звуки, не касаясь при этом клавиш. Барабан задал ритм, и маэстро начал свое соло. Это была чистая импровизация, что соответствует традиции. Мелодия посвящалась, естественно, Кришне. Следующая — Радхе— его верной жене и спутнице.

Уже стемнело, когда к нам вышел бабаджи. На нем была коричневая легкая тога, один край которой был живописно перекинут через плечо; черные длинные волосы и борода свешивались до пояса. Нам сказали, что бабаджи живет на свете уже 500 лет, умеет левитировать, проходить сквозь стену и совершать прочие чудеса. Но, разумеется, бабаджи не демонстрирует это публике, ибо он обладатель высшего знания, а не какой-то площадной фокусник. К нему обращаются за советом государственные деятели, он любит искусство и покровительствует художникам.

Не прерывая концерта, бабаджи сел в позу лотоса на одну из ступенек под деревом и на некоторое время углубился в медитацию. Затем знаком остановил музыкантов и стал говорить. Сначала речь его была отрывиста, предложения перемежались долгими паузами. Нам передавалось растущее напряжение его мысли. Постепенно он стал говорить все взволнованнее, эмоциональнее. А из перевода мы узнали, что речь мудреца посвящена традиционным чувствам симпатии, связывающим народы, живущие на берегах Ганга и Волги, а также великой миссии России, страны Водолея, в процессе духовного возрождения планеты.

Через день нас пригласила другая община духовного сознания Кришны, основанная Шри Шримадом Бхактиведантой Свами Прабхудом, известная во всем мире и имеющая у нас довольно многочисленных последователей. Встретил нас сам Бхакти Ондханта дас. Он и провел по храму Искон (строительство его уже близится к завершению), посвященному погребенному здесь основателю движения. Храм образуют два корпуса, соединенные высоким мраморным мостиком. Стены почти сплошь облицованы белым мрамором, и вся композиция оставляет впечатление легкости, воздушности. На уровне первого этажа размещена раскрашенная скульптура Свами Прабхуда в натуральную величину. Он сидит на земле, в полном облачении, очевидно, точно так же, как и во время молитвы. А рядом, в боковых нишах, располагаются фигурные композиции, похожие на персонажей музея восковых фигур. Они напоминают о ключевых моментах жизни основоположника. Вот он во Вриндаване пишет комментарии к Бхагаваттгите, вот поднимается по трапу корабля, отправляющегося в Америку и т.д. На втором этаже сценам из его жизни посвящены бронзовые барельефы.

Пройдя под аркой и спустившись на несколько ступеней ниже, попадаем в главное помещение храма. И здесь преобладает белый цвет. Посреди внутреннего двора растет дерево, пробиваясь своими ветвями сквозь металлическую сетку, перекинутую через весь двор. Яркие огни освещают весь комплекс. В одном из уже отстроенных помещений храма работает кафе, рядом расположились сувенирная и книжная лавки, где продаются труды Свами Прабхудпаза, переведенные на 35 языков мира. Неожиданно встретили наших соотечественников — кришнаитов. Некоторые поселились здесь, похоже, навсегда.

...Наш автобус поворачивает на дорогу, ведущую в долину Кулу. Это примерно в 700 километрах севернее Дели. Первая остановка — в городе Чандигархе — столице штата Пенджаб. Как известно, этот город, который возводился на голом месте великим Ле Корбюзье,— очередное утопическое воплощение идеи совершенного города — города Солнца, как он его называл. Почерк Корбюзье заметен уже в окраинных кварталах. Между ними — большие свободные пространства. Предполагалось засадить их деревьями, но, к сожалению, сейчас они больше напоминают пустыри. Дома состоятельных людей двух- трехэтажные, фасады созданы по индивидуальным проектам. Обычные же дома на окраинах напоминают наши пятиэтажки — «хрущобы», что не удивительно, ибо наши зодчие 50-х годов были под большим влиянием идей гения архитектуры, совершавшего свойственные всем людям ошибки, только в ином масштабе...

Совсем другое впечатление оставляет центральный правительственный комплекс, здесь Корбюзье творит с великолепной пластической экспрессией.

Чандигарх — словно форпост двадцатого века вблизи хранилища вечности — Гималаев. Чем выше мы поднимаемся, тем чище и прозрачней становится воздух. К дороге подступает густой хвойный лес. Она повернула на восток, пошла вдоль реки Беас, когда мы остановились у ярко раскрашенного буддистского храма, поставленного у ворот Гималаев. Тут над нами совершают пудж — ставят точку между бровями, отмечая третий глаз,— это как бы пропуск в Гималаи... Дорога поворачивает на север, и въезжаем в долину Кулу.

Долина эта пользуется славой одного из самых благоприятных для жизни человека мест. Климат здесь мягкий — летом не слишком жарко, зимой лишь изредка выпадает снег. Основной язык хинди — но своя, сугубо местная его разновидность. До сорока процентов населения составляют беженцы из Тибета, эмигрировавшие из-за конфликтов с властями Китая. Среди них и далай-лама, постоянно живущий в Сринагаре с 50-х годов.

Долина протянулась узкой полосой с севера на юг, примерно на 70 — 80 километров вдоль одного из притоков Беаса, впадающего, в свою очередь, в Инд. Слева и справа долину обступают горы, достигающие 5 — 6 тысяч метров. В их отрогах теряются селения, недоступные цивилизации, и потому их жизнь до сих пор окружена завесой тайны. В 20 километрах от рериховского имения находится селение Манди, известное тем, что в его укладе сохраняются черты родовой демократии. Жители Манди и сейчас не признают никаких государственных институтов, сами решают все свои проблемы, имеют даже свою полицию. Говорят, что этнически они близки к грекам, и это мнение небезосновательно — здесь побывал Александр Македонский. Впрочем, трудно судить о достоверности подобных гипотез, но неоспорим тот факт, что в этой местности сохраняются очень древние традиции, которые не растворяются и не исчезают в более поздних веяниях, и иногда тонкими ниточками дотягиваются до нашего времени.

Мы совершили несколько восхождений на окрестные горы. Одно из них — на перевал Рахтанг-пасс. Здесь всегда много туристов, но истинное удовольствие получают немногие — лишь те, кто самостоятельно может подняться на такую отметку, с которой видно все полукольцо заснеженной горной цепи, опоясывающее долину с запада на восток. Лучшая точка для обзора — горы, находящиеся в непосредственной близости от рериховского имения.

Не знаю, было ли в этом нечто магическое или просто ожили давние впечатления, но когда мы совершали это восхождение, казалось, что мы узнаем пейзажи Рериха, словно бы и сама природа здесь была тронута его кистью, окрашена его видением художника.

Еще на высоте около трех тысяч метров встречаешь пастухов, пасущих коров и овец, и только выше лес заканчивается. Начинается каменистая земля, покрытая мхом и лишайниками. Некоторые из них имеют яркий желтый и желто-зеленый цвет, пятна которого в сочетании с красными коренными породами производят впечатление чего-то нереального, сюрреалистического. Постепенно, по мере подъема, из-за ближних хребтов вырисовываются дальние горные цепи. В ясном прозрачном воздухе их можно хорошо рассмотреть в бинокль. Серые скалы, присыпанные белейшим снегом, острыми зубцами поднимаются к небу. На северных склонах снега больше, он мягкой подушкой покрывает их почти полностью. Кое-где, в глубоких ущельях, видны замерзшие водопады, из-под хрустальных наслоений которых берут начало многочисленные ручейки, питающие Беас. Горные орлы парят далеко внизу, мы видим их на фоне селений, оставшихся в полутора тысячах метров под нами.

Когда спускаемся вниз, замечаем, что южные склоны гор покрыты хвойным лесом, а на северных в основном растут лиственные породы. Здесь со второй половины октября начинается золотая осень, напоминающая южнорусскую. На самой границе лесной зоны иногда встречаются даже березы, правда, более тонкие и кривые, чем наши.

А в самом имении Рериха, расположенном вблизи города Нагхара, растет даже несколько лип. Их посадил Николай Константинович, и они прекрасно прижились. Когда же подходишь к имению, тебя встречают яблони — тоже редкость для здешних мест. Справа от дома Рерихов и метров на пятьдесят выше — два здания института гималайских исследований Урусвати, основанного Николаем Константиновичем в 1928 году.