Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1989 год Страница 13

Пачка циркуляров, подписанных буквами АВ, претворяла эту директиву в жизнь. От призывов к гуманности — к отправке в печи Бухенвальда и Освенцима!

Я передал Лардену папки «Детство» и «Деньги», а сам погрузился в бюрократические глубины папки «Дезинфекция»...

Продолжение следует

Перевели с французского А. Игнатов и М. Макаровская

Радиограмма с пропавшего судна

Владимир Сидоренко — радист по профессии, воевал на Балтике, был связистом на торпедных катерах. Уже многие годы он работает с архивными документами, открывая читателям неизвестные эпизоды Великой Отечественной войны.

18 июня 1941 года на приемном радиоцентре Балтийского государственного морского пароходства в Ленинграде нарастало беспокойство. Молчали пять судов, прибывших в порты Германии. У причалов Штеттина, Данцига и Любека: «Хасан», «Волголес», «Магнитогорск», «Каганович», «Эльтон». С подходом к берегам Германии связь с советскими транспортами внезапно прекратилась. Ни одно судно не вышло из немецких портов и не дает о себе знать! А из Ленинграда согласно плану цепочкой, одно за другим идут все новые суда, груженные пшеницей. На пути в Германию пароход «Днестр». Только что вышли из Лениграда курсом на немецкие порты теплоход «Вторая пятилетка» и пароход «Луначарский». Заканчивают погрузку другие суда. В эфире по-прежнему слышны наши транспорты, идущие только на запад, только на запад, и ни одного советского судна на восток! Нашим судам встречаются лишь немецкие транспорта, плывущие на восток с войсками и зачехленной брезентом военной техникой. Фашисты через порты Финляндии подбираются к границам СССР. Германские суда исчезли из всех советских портов. Некоторые, не выгружаясь, повернули домой...

Данциг, 19 июня 41-го года. По окончании разгрузки пароход «Магнитогорск» готовился к выходу в Ленинград. На судно поднялся немецкий чиновник с красной повязкой на рукаве. Чиновник объявил: «Фарватер минирован англичанами, «Магнитогорск» задержать в порту». На судне этот немец не первый раз. Когда «Магнитогорск» еще только швартовался, он в сопровождении еще одного чиновника и солдата, вооруженного автоматом, уже стоял на стенке. Поднявшись на судно, он вызвал радиста и капитана, затем вдвоем с помощником опечатал рубильники включения радиостанции и выставил у дверей часового. «Кто включает функштатьон, будет строго наказать! Отвечайт за сохранность пломб капитан и радист! Невыполненный приказ — солдат стреляйт!»

В прошлый рейс «Магнитогорска» пленные французы и англичане, разгружавшие судно, предупреждали команду: «Скорей уходите и больше не возвращайтесь. Боши собираются воевать с вами». Несмотря на то, что у красного здания пароходства в Ленинграде об этом вполголоса рассказывали многие моряки, побывавшие в портах Германии, говорить открыто опасались, дабы не прослыть провокаторами и паникерами, к которым не было пощады.

Только за один рейс в Германию пароход «Хасан» встретил тридцать четыре немецких транспорта, следующих с войсками в Финляндию.

Капитан парохода «Днестр», вернувшийся из Швеции, зашел в политотдел пароходства сказать о своей тревоге. Шведы заявляют: «Вы не боитесь, что немецкие войска, которые длительное время копятся в Финляндии, как лавина, обрушатся на вас?» Начальник политотдела обозвал Богданова паникером, пригрозил арестовать. Наверное, говорил не от себя, а под давлением свыше. Ему это было известно давно. При попытке доложить выше ответили — паникер...

Команда «Магнитогорска» догадывалась: немцы задерживают выход умышленно. Капитан Савва Георгиевич Дальк решил сообщить в пароходство и предупредить другие суда о грозящей опасности. Однако с опечатанной радиостанцией и часовым у ее двери, не говоря уже о риске провала и жестокого наказания, сделать это было чрезвычайно сложно. На совещании в каюте капитана, где находились помощник по политической части и секретарь судовой партийной организации, радист Юрий Стасов предложил план операции.

...Матросы должны будут отвлечь часового от дверей радиорубки, а Стасов с готовыми и зачищенными проводами и инструментами заберется в рубку. Затем соединит запломбированные рубильники и включит коротковолновый передатчик на волне вечернего вызова Ленинградской радиостанции — 48 метров. Время включения передатчика должно быть приурочено к началу сеанса связи Ленинграда с судами в море. Перед работой приемником радист обязательно проверит точность установки волны передатчика. Проверка хотя и займет лишних полторы минуты, но она необходима. Во время пломбирования радиостанции немцы могли умышленно или неумышленно изменить волну излучения передатчика. Тогда планируемая операция окажется бессмысленной. Вместо Ленинграда и советских судов радиограмму примут только нацисты! Сообщение не должно включать ни кодовых позывных, ни названия судна, ни адреса, кому оно направлено. Но содержание его, переданное открытым текстом, должно быть однозначно понято вахтенным радистом Ленинграда и радистами советских судов в море. Почерк работы Юрия Стасова на ключе наши радисты знают, а вместо позывных он использует свое имя — Юра, которое также им известно. По этим признакам операторы приемного центра догадаются, кто и откуда передал радиограмму.

— Для соединения рубильников проводами вам не потребуется помощь механиков? — спросил капитан.

— Нет,— ответил Стасов.— Если фашисты застанут в рубке меня одного или передачу запеленгуют и расшифруют, вину возьму на себя. В противном случае они обвинят в заговоре всю команду. Единственная моя просьба к механикам — поддерживать нормальное напряжение судового электрогенератора во время передачи.

«Справится»,— решил капитан, глядя на интеллигентное волевое лицо радиста. Капитану было известно о высокой его квалификации.

Перед началом операции капитан Дальк спустился в машинное отделение. На вахте стоял студент-практикант из Ленинградского института инженеров водного транспорта Николай Тульский — сын капитана знаменитого ледокола «Ермак».

— Сейчас включишь рубильник на радиостанцию. Стасов играет в шахматы по радио. Торопится передать ответный ход,— улыбнулся капитан.— Я буду на мостике. Услышишь свисток по переговорной трубе — ток на рацию вырубай немедленно. Во время работы радиста напряжение держи точно.

Заметив капитана на мостике, матросы завели разговор с немецким часовым. Расспрашивали о жизни в Германии, а потом принесли гитару... Матросы расположились так, чтобы часовой, который подошел к ним, не видел дверей радиорубки. Стасов с проводами и инструментом мигом проник в рубку. Как он и подозревал, настройка волны излучения передатчика оказалась сдвинутой в сторону волн немецких радиостанций. Перестройка частоты заняла не полторы, а две минуты.

Через несколько минут ребята разошлись, а часовой снова стоял у дверей радиостанции. Оставалось неясным: был ли он действительно обманут или догадался, что его умышленно отвлекали, и делал вид, будто ничего не происходит.

Вахтенный радист радиоцентра в Ленинграде принял странное сообщение неизвестной радиостанции. Вначале она несколько раз передала трехзначные позывные «ЮРА, ЮРА...». Затем радист открытым текстом отстучал: «Нас задержали! Из порта не выпускают! Чинят насилие! Не посылайте других судов! ЮРА, ЮРА... В Наркоминдел Советского Союза. В немецких портах задержаны советские суда! Насилие! Протестуем! ЮРА, ЮРА...»

На приемном радиоцентре по почерку работы на ключе и позывным «ЮРА» догадались: передавал радист парохода «Магнитогорск» Юрий Стасов. Сообщение Стасова приняли также на кораблях и радиоцентре Краснознаменного Балтийского флота.

В ночь на 19 июня радиограмму с «Магнитогорска» пароходство отрепетовало в Москву. Политотдел БГМП немедленно связался с заместителем наркома морского флота. «Сохраняйте спокойствие, ждите указаний»,— последовал ответ. Утром 20 июня пароходство обратилось к секретарю Ленинградского обкома партии А. А. Кузнецову. Он посоветовал, какие меры на всякий случай принять. «А тем временем,— говорил он,— вопрос, очевидно, решится в Москве».

Теплоход «Вторая пятилетка» и пароход «Луначарский», вышедшие за пароходом «Днестр» в Германию, утром 20 июня передали радиограммы в пароходство, что экипажи их судов объявили свои рейсы стахановскими и обязались на пять часов раньше срока прибыть в порты назначения.

Спустя два часа «Вторая пятилетка» встретила большой немецкий транспорт, идущий на восток. Солдаты на палубе смеялись и что-то кричали...

В Ленинградском порту суда в Германию грузились круглые сутки. Работники порта взяли обязательство: каждый транспорт загружать зерном на четыре часа раньше намеченного срока.