Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 2007 год Страница 14

Весной 711 года отряды берберов и регулярные эмирские части под командой полководца Тарика бен-Зияда пересекли узкий пролив, отделяющий Африку от Иберии. 19 июля того же года в битве на реке Гуадалете войска Родриго потерпели полное поражение. За четыре с небольшим года воины пророка заняли всю территорию бывшего королевства вестготов. Уже в 716 году эта огромная территория со временной столицей в Севилье стала известна как аль-Андалус — такое именование значится на монете, отчеканенной тогда на юге полуострова (это слово напоминает нам о полузабытом уже к VIII столетию народе вандалов — они в самом деле некоторое время проживали тут до «переезда» в Северную Африку).

Назначенный из Дамаска андалусийский эмир аль-Хурр перенес центр новоиспеченного эмирата из Севильи в Кордову. «Младенческие годы» аль-Андалуса прошли в некоторых усобицах, но воцарившиеся вскоре (746 год) уже полностью независимые Омейяды в лице Абдаррахмана I навели порядок, и страна вышла на путь созидания…

Бюст Мохаммеда альГафеки, оккультиста и врача, свидетеля величайшего расцвета Кордовы (XII век) 

…а мы — прямо к парадоксальной вывеске, грубо намалеванной на старинном фасаде: «Арабские Бани Святой Девы Марии». Сейчас это единственные в городе действующие «мавританские» бани, и, по словам Диего, там очень красивый патио («Нет-нет, я здесь не моюсь, упаси Боже! Но крашу…»).

А вот во времена халифата таких терм в Курубе (Кордове) насчитывалось до девятисот, не говоря уже о 600 или 3 000 (по разным данным) мечетей, 200 публичных библиотек и более чем 80 000 торговых лавок. Они грудились на крупных площадях, которых, в свою очередь, в мусульманской Кордове имелось не менее 21 — по числу районов. И почти в каждом скромно прятался маленький христианский храм для «мосарабов» (не пожелавших перейти в ислам)…

Арабское членение на районы («аррабали» — термин закрепился в современном испанском языке) структурирует внутреннюю жизнь Кордовы до сих пор: это и минимальная, и основная урбанистическая и общественная единица. Кордовец на вопрос «Не подскажете, где находится…» выдает именно название аррабаля, а названия улицы чаще всего и не знает. Спросишь, например, где находится Музей тавромахии (то есть боя быков), а он в ответ — в Еврейском квартале. Вот и ищи.

Хорошо, что у нас есть Диего, для которого весь город — как собственная квартира. Налево — Медина, бывший район арабской знати, прямо — Ахаркия, где селились «мулади» (новообращенные мусульмане), левее — Худерия, «место» для евреев. Тут, кстати, всегда сутолока: лавочники продают сувениры, цыганки предлагают веточки розмарина, уличный музыкант перебирает струны расстроенной гитары, пытаясь изобразить что-то сефардское — хотя иудеи уже 500 лет как изгнаны из Испании... А в центре:

 — Наша самая-самая главная достопримечательность, Большая Мечеть, центр трех кварталов. Ее я тоже покрывал известью, — на однообразной ноте завершил свою экскурсию Диего и заспешил к оставленной без присмотра бригаде из пятнадцати маляров. А мы— куда-нибудь перекусить.

…Время обеда давно прошло, и в баре из еды остался только бычий хвост. Очень вкусная еда — тушеный бычий хвост с картошкой, мы даже заказали двойную порцию. Довольный хозяин крошечной забегаловки, исполняющий одновременно функции повара и официанта, но тем не менее охочий до болтовни, проявил между делом недюжинные познания в археологии и сообщил, что его заведение — очень древнее. В нем-де производились раскопки, и колонны, которые его украшают, — древнеримские. XV века!

С трудом удержавшись от улыбки (смертельное оскорбление!), вызванной этой несуразной датировкой, я подумала: такое вольное обращение кордовцев со своей историей вполне закономерно. Осевшие на берегу Гвадалквивира народы, а вместе с ними их верования, обычаи и слова, преобразовались в многослойный культурный миф, в котором реальное время и пространство, как водится, совершенно не важны. Так что «римские колонны XV века» — это нормально. Не стоит удивляться и тому, что свой кафедральный собор набожные, как все иберийцы, жители Кордовы без тени смущения называют «Ла Мескита» — мечеть.

«Крестники» Архангела Рафаила

Однако не лучше ли отложить знакомство с мечетью-собором на завтра и сходить на репетицию, куда нас пригласила моя старая кордовская знакомая Элоиса? По вечерам она (кстати, мать восьмерых детей) ходит петь в церковный хор «Ла Фуэнсанта». И естественно, прекрасно разбирается во всех нюансах религиозной жизни Кордовы: от первых покровителей, св. Ацискла и св. Виктории, до наших дней. Правда, по ее словам, в народе больше почитают двух других святых: Фуэнсанту (Деву Марию Святого Источника) и Архангела Рафаила. Именно его изваяние украшает высокие колонны, которые мы встречаем по всему городу — в тех местах, где он совершил то или иное чудо. В его же честь местных мальчиков доныне чаще всего называют Рафаэлями. Поведением андалузские подростки, завзятые футболисты и хулиганы, впрочем, мало походят на святых. Да и хор, хоть действует при церкви, в репертуар в основном включает светские народные песни. Получается по-любительски, но, что называется, с душой. Первым номером звучит старинный гимн города в сопровождении звонких кастаньет Элоисы: «Кордова, горнило нашей нации и факел, озаривший весь мир…» Нации. «Кстати, все-таки, какой же, из скольких «элементов» она составлена», — рассеянно размышляю я, проваливаясь в сон уже ночью, в гостиничном номере. Мне снятся колонны.

Полумесяц или крест?

На следующее утро колонны (они меня преследуют) материализуются — на сей раз в количестве восьмисот пятидесяти. Все они находятся в гигантском молитвенном зале кордовской мечети, второй по величине в мире. То есть, конечно, собора, прошу прощения. Для христианских богослужений он используется с XIII века, когда мусульманам просто запретили здесь молиться, ничего не изменив в архитектуре, и даже теперь, после того, как здание слегка, но многократно перекраивали для удобства литургии, оно менее всего походит на католический храм. Снаружи об этом новом предназначении свидетельствует лишь барочная башня-колокольня конца XVII века, увенчанная изваянием неизбежного архангела Рафаила — да и то, ее стены скрывают внутри себя шестиугольный минарет. Внутри же в заблуждение вводит то, что церковь, встроенная в огромную мечеть, занимает лишь незначительную часть всего пространства.

На переднем плане — тот самый Апельсиновый двор при мечети, крупнейшее патио города (98 деревьев, 130х50 м)

В этом таинственном месте даже туристы не мешают представить, как по призыву муэдзина заполняли сумрачные нефы мавры, собираясь на пятничную молитву. Последним появлялся халиф — он попадал на предназначенное для него специальное место, максуру, по отдельному переходу прямо из дворца. Тогда имам принимался читать из Корана, а слышно его было даже во дворе — благодаря хитрой акустической уловке, придуманной еще греками, — купол михраба выполнен в форме раковины. Она служит мощным резонатором. «Даже во дворе» я говорю потому, что шутка ли: вместе с ним молельный дом занимает два с лишком гектара (22 400 м2). Сейчас, между прочим, до внешних ворот даже с микрофоном не докричишься, но это потому, что широкие арки, через которые люди проникали вовнутрь после омовения, давно замурованы. А когда-то ряды колонн просто продолжались рядами деревьев — но не апельсиновых, посаженных в XVI веке и давших двору его нынешнее название «Апельсиновый» (Патио-делос-Наранхос), а других.

Ретроспекция 3.

Первые пальмы Европы

Первого из знаменитых кордовских эмиров Абдаррахмана I прозвали «ад-Дахиль» — «Пришельцем», что и неудивительно, ведь он укрылся в аль-Андалусе от преследований династии Аббасидов, свергнувших в 750 году дамасских Омейядов. Новые повелители методично вырезали всю семью своих предшественников — один Абдаррахман успел бежать. И вот, заручившись военной поддержкой мусульман полуострова, он объявил его независимым государством со столицей в Кордове. Но монарх-пришелец очень скучал по родной Сирии и двор возведенной им кордовской мечети засадил диковинными растениями из-за моря. Так в Европе появились первые пальмы.

Там, где Омейяд задумал построить главный молитвенный дом города, уже стояла раньше вестготская базилика Святого Винсента. В 785 году эмир выкупил (заметьте, не отнял) у германцев эту церковь вместе с землей и, используя старый фундамент, кстати, неплохо сохранившийся до наших дней (получается три «слоя» культов), в том же году возвел мечеть по всем правилам ислама. Вернее, почти по всем. Единственное отклонение было навязано как раз использованным фундаментом: готская базилика, понятное дело, не была ориентирована алтарем на Мекку, то есть на юго-восток от Кордовы. Так что и мечеть оказалась повернутой слегка «правее».