Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1975 год Страница 16

Две мили! Я не мог этому поверить. На таком расстоянии от берега старый кайзеровский линкор сел бы, несомненно, на мель. Пеленг 282° был самым невероятным из всех.

Не отходя от штурманского стола, я распрямил усталую спину. Надо мной насмехались призраки кораблей, давным-давно нашедшие последнюю пристань на морском дне. Мне казалось, что вокруг «Этоши» с ее стремительными линиями там и здесь торчат нок-реи и высокие трубы, какие ставили на судах в те далекие времена. Но в действительности переде мной был только густой туман, подобно погребальному савану покрывавший корабли в минуту их гибели, а подо мной — жалкие останки этих кораблей и отмель, грозившая гибелью мне самому. При мысли об этом я снова не мог сдержать дрожь. Зарождающийся рассвет только усиливал мое отвратительное настроение. Больше всего мне хотелось сейчас выйти на свежий воздух. Я проклинал все на свете — и беспорядок, учиненный мною на столе для прокладки курса, и яркий свет над картой. Он особенно раздражал меня, этот ослепительный свет. На своей подводной лодке я пользовался красным светом, мне не нужно было, выходя на мостик, терять долгие минуты, чтобы привыкнуть к окружающей темноте.

Духота стала невыносимой, и я вышел на палубу. У штурвала стоял Джим — юноша из племени кру. Туман был настолько густой, что я тщетно пытался разглядеть верхушки сигнальных фалов; с нижних ручек штурвала падали крупные капли; по парусиновым закрытиям медленно стекали ручейки.

— Держать пятьдесят градусов!— приказал я Джиму, чуть выправляя курс к северо-востоку. Мне надо было еще до наступления дня решить загадку отмели, поскольку другой такой возможности могло и не представиться. В любую минуту Джон Герланд может проснуться; один из лучших в прошлом штурманов, британских военно-морских сил, он быстро заподозрит неладное.

И как раз в это мгновение я не столько услышал, сколько ощутил, что в штурманской рубке кто-то есть, и быстро сбежал туда по трапу. Герланд стоял у стола и внимательно рассматривал то фотокопии, то мою карту, испещренную бесчисленными пометками и цифрами. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Но вот он снова перевел взгляд на фотокопии и надолго забыл о моем присутствии.

— Прекрасная карта, Джеффри, — наконец заметил он сухо, но с нотками профессионального восхищения. — Я бы, пожалуй, назвал ее даже уникальной, если учесть, что это побережье никогда ранее подробно не наносилось на карты и вообще не обследовалось. — Он нагнулся над моими отметками глубин к юго-западу от злосчастной для «Клан Альпайн» отмели. — Да, да, уникальной, — медленно повторил он, не сводя с меня пристального взгляда, и вдруг резко спросил: — Где же мы сейчас находимся?

— Примерно вот тут, — ответил я, ткнув карандашом в отметку, показывавшую глубину в пять и три четверти морской сажени.— Правда, здесь может быть и девять морских саженей, и три — точно сказать невозможно.

Джон побледнел. Определение точной позиции корабля у Берега скелетов — настоящий кошмар для каждого штурмана, который потом будет преследовать его и во сне и наяву, и трезвого и пьяного.

В глубине души я всегда знал, что откровенный разговор неизбежен, но предпочел бы сам выбрать для него наиболее подходящий момент. Холодный, мрачный рассвет далеко не лучшее время для подобного разговора даже с таким человеком, который бесконечно верит в тебя, особенно если твои аргументы не очень убедительны и обоснованны. И все же я решился.

— Джон, — сказал я, проводя черту на карте. — Я намерен пройти вот за эту линию, где, по всей вероятности, произойдет одно из двух: либо минут через десять мы начнем тонуть, либо придется выбирать между тысячей фунтов штрафа и пятью годами тюрьмы.

— Продолжай, продолжай! — отрывисто потребовал Джон.

— Видишь ли, наше судно находится сейчас близ того района Берега скелетов, где особенно часто встречаются алмазы. Вот уже несколько месяцев, каждый раз, когда мы возвращались с рыбного промысла, я улучал время, когда тебя не было, и наносил на карту это побережье. Я и траулер-то приобрел специально для этой цели, а рыбный промысел — просто так, камуфляж. — Джон кивнул. — Так вот, на одну карту я наносил выдуманные отметки, а на другую — действительные, вплоть до мельчайших деталей. Так я составил первую точную карту Берега скелетов. Не сомневаюсь, что другой таксой карты ни у кого нет и не было.

— Ну хорошо, ты обманул меня. Что ж из того? Составление карты побережья вовсе не преступление.

Я рассмеялся.

— Сразу видно, что ты никогда не читал «Закона о порядке добычи алмазов». Это, пожалуй, самый свирепый закон из всех, известных мне. Вон там, — я показал вправо, — богатейшие в мире алмазные прииски. За одно лишь появление тут нас могут оштрафовать на тысячу фунтов каждого или упрятать в тюрьму на пять лет, а возможно, и оштрафовать и посадить. В этом самом законе что ни параграф, то либо штраф, либо тюрьма.

— Ну и что? Мы же в международных водах и не занимаемся воровской добычей чьих-то там алмазов.

— А трехмильная полоса территориальных вод? — улыбнулся я, хотя мне "было вовсе не весело. — Недавно к тому же введены еще более строгие законы. Каких там только оговорок нет! Высшая точка прилива, нижняя точка отлива, граница территориальных вод и так далее и тому подобное...

— Ни один проклятый корабль южно-африканских военно-морских сил никогда не найдет тебя тут. — Джон впервые улыбнулся. — Ты же был самым находчивым из командиров-подводников. Помнишь, как ты ловко обманул вражеские эсминцы? Ни за что не поверю, что ты растерял свою находчивость. А потом, ты посмотри, обстановка-то какая! Густой туман, район прибрежных вод, где только тебе одному известно твое местонахождение и где при необходимости можно найти десятки укромных мест.

— Спасибо за добрые слова, Джон, но вряд ли ты знаешь о новом порядке патрулирования границ самолетами «Шэклтон» южно-африканских военно-воздушных сил? Они могут летать в любых условиях. На фюзеляжах этих самолетов изображен огромный пеликан на земном шаре, поднимающемся из океана. Должен сказать, я отнюдь не жажду оказаться в клюве этой милой птички. Тут, в море, меня никто и ничто не остановит. Но эти «Шэклтоны»... С них нас легко сфотографировать и определить, что мы находимся внутри трехмильной зоны.

— Но все же зачем ты затеял все это, Джеффри? — тихо спросил Джон.

— Помнишь, в каком положении я оказался, когда меня выгнали с флота?! Видишь ли, у меня есть особые причины интересоваться этим побережьем. Возможно, что и при обычных обстоятельствах мною вдруг овладело бы непреодолимое желание побывать здесь хотя бы для того, чтобы доказать самому себе, что я все-таки на что-то гожусь как моряк. К тому же я заканчиваю дело, которое начал мой дед. Есть и еще одно обстоятельство, но об этом потом... А сейчас нам нужно решить главное: согласен ли ты действовать заодно со мной? Либо да, либо нет.

Джон ничего не ответил и взял со стола судовой журнал «Гиены».

— Гм... — пробормотал он, переводя взгляд на фотокопии. — Ты встретился с какой-то навигационной трудностью?

— Вот тут находится отмель, на которую, как отмечается в журнале, сел «Клан Альпайн», — отозвался я, решив не настаивать на ответе, пока Джон уклоняется от него. — В этих старых судовых журналах местонахождение отмели отмечается по-разному, хотя это самая каверзная отмель на всем побережье. Если бы можно было миновать ее, пройти между нею и берегом, Дальнейшее плавание, хотя и по мелководью, оказалось бы безопасным...

— Боже мой, Джеффри, да это же просто превосходно! — неожиданно перебил Джон, внимательно рассматривая карту с моими пометками. С заблестевшими глазами он схватил" циркуль и параллельную линейку, потом судовой журнал «Гиены».

— Все это я уже проделывал,— холодно заметил я. — Бесполезно.

— Двести восемьдесят два градуса! — снова воскликнул Джон с нотками торжества в голосе.

— Но это же явная чушь, — возразил я. — Не может быть такого пеленга.

— Согласен, — охотно согласился Джон. — А что, если не принимать во внимание первую цифру?

Я тут же сообразил, что он имеет в виду.

— Ты хочешь сказать — восемьдесят два градуса? Но в таком случае курс германского военного корабля окажется...

— Вот здесь! — ткнул в карту Джон. — Внутри безопасного канала в двух милях от берега. Командир «Гиены» нашел проход, хотя и сам не знал этого, а позже какой-то кретин изменил пеленг с восьмидесяти двух градусов на двести восемьдесят два . Идем дальше!

— Не так быстро. Ты еще не дал ответа на мой вопрос.

— Это и есть мой ответ, будь ты неладен! — рассмеялся Джон.— Надеюсь, в компании с другим моряком тебе будет не так скучно провести в кутузке целых пять лет...

Он вдруг замолчал и насторожился. В ту же минуту я почувствовал, что корма судна как-то странно подрагивает. Еще мгновение спустя раздался звук, напоминающий взрыв, — впечатление было такое, словно на корму траулера откуда-то свалилась и вдребезги разлетелась пустая железная бочка. В несколько прыжков мы взбежали на мостик.