Не верь глазам своим - Нинель Лав Страница 16

— Вы правы — поеду ко врачу!

И Ирина поехала к своему гинекологу. Получив нужную справку и кучу анализов и направлений, она, в сопровождении адвоката, поехала к следователю на допрос.

Следователь ей не понравился какой-то аморфный, безынициативный тип — она называет ему точное время, когда Глеб покинул офис и поехал на склад, он даже не записывает… только под давлением адвоката в протокол были занесены ее показания.

— Другие свидетели называют другое время… Может, вы ошиблись?

— Нет! Я помню точно! Секретарша сообщила о ЧП, но Глеб еще оставался со мной… где-то полчаса.

— А секретарша утверждает…

— Нет! Не сразу! Мы поссорились из-за нее и… долго мирились. Он совсем не хотел ехать на этот склад!

— Но есть же камеры на входе в офис и в здание, — подсказал адвокат.

— Не работали!

— Как вовремя… были отключены.

— Это еще надо доказать.

— Так доказывайте! — возмутилась Ирина. — Работайте! Ищите воров товара и убийцу человека!

— Похоже уже нашли…

— Нет! Мой муж честный и заботливый и заниматься махинациями, а тем более убивать человека, не будет.

— Все так говорят…

— Нам бы разрешение на свидание получить, — напомнил адвокат.

Разрешение они получили и поехали в СИЗО.

15. Глеб

Свидание с женой… совсем не ожидал.

Даже растерялся… пропах казенным бельем, камерой, чувствую себя грязным и несчастным…

Как к ней прикасаться?

О чем говорить?

Два дня, а как год не виделись!

Словно все в другой жизни было…

— Встать! Руки за спину! Вперед!

Иду, а у самого ноги подкашиваются… Моя нежная, «сладкая конфетка» в тюрьме! Как так получилось?! Как довел до этого?! Почему не просчитал, не предвидел, не обезопасил… ее и себя?! Где ошибся? И результат этой ошибки — тюрьма!

Сижу за столом, смотрю на дверь, а у самого сердце останавливается от ужаса всего происходящего…

Как допустил такое? Ведь считал себя умным, успешным, деловым… а получилось… «пшик» и нет жизни! той привычной… счастливой, респектабельной, распланированной на годы вперед… Все летит в тартарары! И уже не остановить это падение и не в моих силах изменить происходящее… Вернуть бы все назад! Хоть на день! Хоть на час! Сделал бы все по-другому и не угодил бы сюда! Как теперь отсюда выбраться? Как снова наладить свою жизнь? Как вернуться к семье, к работе, к моей «сладкой конфетке»?! Все я делал не так! Мало уделял семье время, мало любил, многое скрывал, врал…

Дверь открылась! Сердце остановилось…

Вошла жена в комнатку бледная, растерянная, глаза несчастные… Увидела меня чуть не зарыдала — кулачки сжаты, в глазах слезы.

— Можно нам обняться? — шепчет охраннику, а сама глаз с меня не сводит.

— Не положено!

— Ну, пожалуйста, одну минуточку…

— Не положено!

Сижу, молчу, кулаки сжал, а ничего поделать не могу.

А она стоит около охранника, на стул не садится.

— Муж еще не знает… что я беременна…

Услышал, вскочил, бросился к ней… Охранник между нами вклинился, за плечи меня держит.

— Сидеть! — рычит. — Не положено!

Сел на место на жену смотрю… Не обманывает? Она мне улыбнулась, но все равно на стул у стола не садиться.

— Хорошо, мы даже обниматься не будем — просто животик мой погладит, чтобы ребеночек знал, что папочка его тоже любит…

У меня на глазах слезы, лицо закрыл руками… даже не видел, как охранник головой кивнул… почувствовал ее руки на своих плечах, повернулся, руками ее обхватил, лицом к животу прижался, целую, шепчу: «Папочка тебя любит, мой хороший», а самого колбасить от нервов начинает.

Она меня по волосам погладила, поцеловала в голову и отходить начала, я не пускаю… Как свою роднулечку отпустить?! Она сама руки мои расцепила… я вскочил… она меня в губы целует, я аж задохнулся от ее любви, хотел ответить… а она уже на стул с другой стороны стола садиться…

— Сидеть! — рычит охранник, а сам деньги в кулаке сжимает.

Ты моя хорошая! Прости, что тебе пришлось через все это проходить…

— Я беременна! Девять недель! — сообщает, смотрит мне в глаза, ожидая моей реакции, и улыбается. — Твой отец сказал, что, когда иконку мне дарил, попросил, чтобы у нас все с тобой наладилось, я бы перестала тебя ревновать и родила бы второго ребеночка, чтобы тебя к себе уж совсем привязать! Шутит: «Глебка детей любит — от двух детей никуда не денется, а от трех — из дома выходить не будет и на работу забьет».

— Отец прав — детей я люблю! — горло перехватывает от взорвавшихся внутри чувств, хотя радость в таком месте совсем даже неуместна. — Особенно своих.

Представил, что сделал бы, услышав такое там… на воле… на руки подхватил бы! зацеловал! цветами бы завалил! а потом… целую ночь в нашей мансарде ласкал бы любимую, для нее старался и ублажал бы мою «конфетку» по полной, пока пощады не запросила…

— Ты рад?

— Спрашиваешь! Только ты поосторожнее там… Береги себя и ребеночка! И Снежку!

— Ой, Снежка! Вчера твоя любимица такое устроила в вашем доме — вазу разбила, чашку, витамины рассыпала… Твой отец нас к вам в дом забрал… Но я не хочу у них жить — сегодня к себе вернемся! Мама твоя меня всегда не любила, а тут еще Снежка-егоза — весь порядок в доме нарушила.

— Отец мне предложил вас забрать к себе… я согласился. Вам у него будет лучше — он о вас позаботится!

— У меня есть муж — он и позаботится! Надеюсь, скоро все разъяснится и тебя отпустят!

— Ты веришь, что я не виноват? — спрашиваю и боюсь услышать ответ — вдруг не верит, вдруг сомневается.

— Верю! Ни на секундочку не сомневалась!

Ее слова, как бальзам на сердце — раны затягивает!

— Ты все получила?

— Все… Откуда столько? — смотрит на меня подозрительно моя Иришка, а я тону в ее глазах и забываю, где мы находимся. — Я никогда раньше не интересовалась твоими доходами… и расходами, а возможно надо было. Ответь, ка, мне, любимый, раз ты такой деловой и успешный почему мне всегда приходилось клянчить у тебя… добавки?

Прищурился, хитро улыбнулся, шепчу:

— Потому что мне было очень приятно, когда ты с виноватым видом садилась ко мне на коленки, обнимала, ласкалась, как кошечка, и начинала оправдываться: «Прости меня, любименький, но я такая транжира… все денежки потратила».

— Значит, ты это нарочно подстраивал…

— Признаюсь, мне