Укрощение строптивой - Олег Ростов Страница 18

Через два месяца, как-то вечером я приехал в особняк Кристины. Днём я работал у себя в мастерской. Супруга сидела дома под замком. Как обычно, поужинав и приняв душ я прошел к ней в комнату. Она сидела на кровати, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. На ней был спортивный костюм. Я снял майку и джинсы.

— Ну что, сладкая моя? Продолжим, наши игры? — Спросил её, ухмыляясь — Что сидишь одетая? Ты должна лежать в чём мать родила, раздвинуть ноги и ждать своего возлюбленного супруга!

— Не надо, Стёпа.

— Это почему? — Провёл ладонью ей по лицу. Она не отстранилась. Это было подозрительно.

— Достаточно. Я беременна.

Мля… Неужели?

— Врешь!

— Нет. У меня задержка идёт уже все сроки прошли. Я попросила Алёну, горничную купить мне тест.

— И?

Кристина протянула мне тест с двумя полосками.

— Меня сегодня тошнило, почти весь день. Я прошу тебя, давай прекратим.

— Хорошо! Завтра поедем в поликлинику.

— Как хочешь. Можно я одна буду спать?

— Можно!

Вышел из комнаты. Позвонил тестю.

— Александр Осипович, добрый вечер!

— Добрый. Что-то хочешь сказать?

— Да. Кристина сейчас мне призналась, что беременна. Тест показала. Надо бы завтра проверить её. Надеюсь, что не врёт.

— Ты меня порадовал, Стёпа. Поедите в нашу поликлинику. Там Вас будут ждать. И ещё Степан, если всё так как она говорит, береги её. Она ценный груз носит, понял?

— Понял.

— Когда родит, можешь быть свободен. Я всё, что обещал выполню. Кстати как мне доложили, у твоей матери всё хорошо. Болезнь затормозили.

— Спасибо, Александр Осипович.

— Всё давай. Завтра утром жду вас в поликлинике.

Спал отдельно от Кристины. Слова жены подтвердили врачи. Она действительно была беременна. Тесть был доволен. Кристина выглядела равнодушной. Ни с кем общаться не желала. Ну и ладно. Отвез её назад домой. Секс с этого момента между нами прекратился. Спустя неделю, она спросила меня:

— Ты чего здесь торчишь? Понравилось? Ты можешь отвалить. Свое дело ты сделал.

— Пока ещё нет. Дождусь рождения ребёнка, потом отвалю.

— А зачем будешь дожидаться? На своего ублюдка хочешь посмотреть?

— А если и так, то что?

— А ты уверен, что это твой?

— Да наплевать. Главное что он будет. А мой он или левый, по барабану.

Заметил, как она побледнела после моих слов, закусила по привычки нижнюю губу и отвернулась. Что удивительно, но больше мы с ней не ругались. Она не пыталась меня оскорбить, а я её как-то унизить. Между нами возник так сказать вооружённый нейтралитет. Нет, мы не общались с ней мило. Мы вообще мало разговаривали. Она большую часть времени проводила одна. Либо сидела в своей комнате, либо гуляла по саду.

В один солнечный теплый осенний день, была вторая половина сентября, я решил свозить её погулять. Недалеко было озеро.

— Кристина, поехали, развеешься немного.

— Куда?

— На озеро. Погуляем. Тебе будет полезно. — Думал откажется.

— Поехали. — Неожиданно согласилась она.

С собой взял фруктов и сока. У неё был токсикоз. В первой половине дня есть ничего не могла. А после обеда могла позволить себе фруктов или сока. И только вечером что-то ела из существенного.

День провели не плохо. Погуляли. Она пила сок и даже похрустела яблоком. Заметил, как покраснели её щеки. Собирали с ней гербарий. Это она предложила. Вообще странное было ощущение, словно это не Кристина, вернее не та Кристина, которую я знал. Смотрел на неё со стороны. И неожиданно понял одну вещь — она очень одинока. По сути, она никому не нужна. Отец её любил, тут спору нет, но он уделял ей с детства мало внимания. Дела не давали ему такой возможности. Матери она была вообще не нужна, та занималась исключительно собой. Поэтому несмотря на то, что её окружали постоянно люди — охрана, прислуга и прочие, она всё равно оставалась одна. Возможно её поведение, это ответная или защитная реакция. Попытка обратить на себя внимание.

— Кристина, смотри какой лист! — Сказал ей, протягивая красивый красный резной лист.

— Правда красивый! Давай сюда. — Она забрала у меня находку и сложила в папочку, которую взяла с собой. — Знаешь, я в детстве любила сбирать гербарии. У меня вся моя комната была в них. Я делала их для родителей. Показывала отцу, матери. Но их мало это волновало. Папе всегда было некогда. А мама вообще сказала как-то, чтобы я перестала заниматься ерундой. Мне тогда была так обидно. Я старалась. После этого я собрала все свои гербарии и сожгла их.

Это её неожиданное признание только подтвердило мою догадку.

— А для меня гербарий сделаешь?

— Для тебя?

— Ну да.

— Зачем? Ты надо мной издеваешься?

— Нет. Просто мне интересно.

Она задумалась, потом кивнула.

— Хорошо.

Гербарий она действительно сделала. Причём очень красивый. Я заказал рамку и поместил его под стекло. Сам гербарий повесил на стенку у себя дома.

— Ну и что ты с ним сделал? — Позже спросила она.

— Поместил под стекло и повесил у себя дома на стенку.

— Врёшь!

— Поехали покажу.

— Поехали.

Так она впервые оказалась у нас с мамой дома. Мамы не было, она лечилась за границей. Тесть сдержал слово. Мама проходила курс лечения. Мы с ней постоянно созванивались.

— Ты здесь живёшь? — Спросила она, заходя в квартиру.

— Здесь, где же ещё?

Помог ей раздеться. Она прошла с любопытством оглядывая интерьер.

— Один?

— С мамой. Но мама сейчас за границей на лечении.

— А кто убирает у тебя тут?

— Сам убираюсь. Пол мою, пылесосом работаю. Извини, но у меня нет прислуги.

Она остановилась перед своим гербарием. Он висел у меня в комнате.

— Смотри ка не обманул.

— А смысл мне обманывать тебя? Да к тому же гербарий очень красивый.

Потом я напоил её чаем с баранками. Назад приехали, когда уже совсем стемнело.

— Знаешь, а у тебя дома уютно. Спокойной ночи. — Сказала она и прошла в свою комнату. Пожелания спокойной ночи, добровольно и несколько странной интонацией было сказано впервые.

Всё шло своим чередом. Вот только живот у Кристины становился большим. Потом УЗИ показало, что у неё двойня. Два пацана. Тесть узнав, довольно потёр руки.

— Молодцы ребята, хорошо постарались. Даже не ожидал такого! Считай Стёпа ты идёшь с перевыполнением обязательств. Я доволен.

Говорил он это мне. Кристины рядом не было. А вот для неё беременность проходила нелегко. Она подурнела. Осунулась. У неё стали частыми вспышки истерик. Один раз, глядя мне в