Игрушка для дракона 2 - Евгений Владимирович Щепетнов Страница 18

— Он какой-то скользкий — вдруг шепнула Марина — И мне не нравится!

— То-то же — криво усмехнулся я — А ты здесь ожидала встретить хороших людей? Это же банк! Банк, детка! Тут поклоняются деньгам! Ты думаешь, что мы ему понравились, раз он нам так рад, что готов ноги целовать? Он двум миллионам кланяется, поганец. Они для него и любовь, и страсть, и бог.

— Прошу пройти со мной, господа! — служащий дважды поклонился, мы встали (я нарочито медленно, подумав секунды две), и пошли за ним следом.

Богатый кабинет, как и следовало ожидать. Темное дерево облицовки стен, позолота, резная мебель. Эдакий староанглийский стиль. Само собой — длинный стол, за которым вероятно принимают решения, как лучше обобрать клиентов. Нормальный такой кабинет, как и положено банкиру. Горит, наверное, очень хорошо.

— Приветствую вас, господа! — хозяин кабинета не вышел ко мне навстречу, но поклонился. Вероятно, у него тут имеются клиенты и покруче. Не вероятно — а точно. Кланы — очень богатые организации.

— Садитесь, господа! — радушно предложил хозяин, марина дернулась к креслу, но я не шевельнулся:

— В чем дело, господин директор? — как можно холоднее спросил я — С какой стати вы отказываетесь зачислить на мой счет деньги с этого векселя?

— Поймите меня правильно, господа, деньги большие, и…я должен убедиться…

— В чем? — я напустил в голос столько ледяного хруста, что в кабинете сразу будто похолодало — Как вы смеете отказывать клиенту в том, чтобы зачислить деньги на его счет? По имперскому векселю⁈ Вам надело ваше место службы⁈ Вы почему тратите мое время⁈

— Вексель на предъявителя, и я…служащий сообщил мне…вы слишком молоды, чтобы…

— Кто⁈ Вот ЭТОТ⁈ — я указал пальцем на служащего, который привел нас сюда, и теперь был бледен, как полотно — Это ничтожество⁈ Он что-то вам сообщил, и вы решили, что я вор⁈ Вы благородного рода, господин директор? Если да — я вызову вас на дуэль! А это ничтожество, которое заподозрило меня в краже — уволить! Немедленно! Иначе я сообщу куда следует!

— Я…дворянин, но…господин Костин… — директор тоже побледнел — Это же такая сумма, такая сумма…

Я достал из кармана визитку Эгера и положил ее перед директором. Тот мельком глянул, и вытер лоб — на нем выступили крупные капли пота. Директор бросил ненавидящий взгляд на служащего, и я понял — тому конец. Карьера закончилась. И служащий это понял — он упал на колени и согнулся в поклоне.

Помню, помню какс меня выжимали очередной платеж по кредиту, угрожая всевозможными карами. А на следующий день устроили салют в честь дня рождения банка. Каждый выстрел — десять тысяч рублей. Бах! Десять тысяч на ветер. Бах! Еще десять тысяч. А мне не на что было купить поесть. И после этого я должен жалеть этих проходимцев?

Так думал, но на душе было гадко. Чем я лучше их? Мщу, да. Только не тем, кто меня унижал и обирал. Это другой мир. И другой — я. Хватит, пожалуй.

— Хватит — сказал я вслух — быстро зачислите деньги, только выдайте мне пять сотен золотых наличными. Полсотни разменяйте серебром. И следующий раз, парень, когда встретишь клиентов…улыбайся не так часто, но более натурально. Оставьте его, и пусть он всегда меня обслуживает. И не беспокойтесь — я не сообщу господину Эгеру о вашем неуважительном отношении к его векселю. Если вы больше такого не допустите.

Меня проводили до дверей кабинета с поклонами, а потом обслужили — за считанные минуты. Я получил выписку, в которой была указана сумма на моем счету. Теперь смогу получить деньги в любом из отделений банка — курьеры разнесут документы по всем отделениям Империи. Они есть во всех крупных городах.

Когда сели в коляску извозчика, Марина удивленно спросила:

— Что это было? Чего ты так на них напустился?

Я подумал, и пожав плечами сказал:

— Так…настроение было плохое. Кое-что вспомнил. Забудь.

И крикнул извозчику:

— Эй, Вад…отвези нас в самый лучший трактир города. Какой тут лучший?

— «Алмаз», конечно — ухмыльнулся знакомый извозчик, который стал фактически нашим постоянным «водилой» — Только там очень дорого! Очень! Там богатые господа собираются!

— Мы тоже богатые господа — усмехнулся я — Поехали! Надеюсь, после жратвы в этом трактире не пронесет?

— Не знаю — хохотнул извозчик — Я там не бывал! Говорят, вроде выходят чистые, не обгадились. Значит, прилично кормят.

И мы поехали дальше, искать приключения на свои задницы. Конечно, надо было ехать домой — с такими-то деньгами, но мне ужасно хотелось отпраздновать сделку, посидеть с Мариной в уютном месте, выпить хорошего вина и съесть что-нибудь совсем уж экзотичное, чего дома нет. Как сказал один персонаж: «Иногда хочется съесть какую-нибудь гадость!». Вот и мне сейчас хотелось съесть гадость. И просто чего-нибудь съесть. После вчерашнего лечения я испытывал такой дикий голод, что никак не мог наесться — ел, ел, ел… Много сил потратил на лечение, и надеюсь что все-таки не зря.

Заведение оказалось очень приличным, по виду — что-то вроде земного ночного клуба высшей категории, или ресторана того же уровня. Или скорее — нечто среднее между ними. Не понравилось только, что швейцар окинул меня довольно-таки презрительным взглядом, и это притом, что одет я был не так уж и бедно. Крепкая, добротная одежда, в которой не стыдно выйти в люди и дворянину. Вот только здесь похоже что и дворяне были другого уровня — в полупустом зале сидели расфуфыренные дамочки и кавалеры, унизанные драгоценностями по самую макушку, и одежда на них даже на первый взгляд очень и очень дорогая. Рядом со столиком, куда нас посадили, сидел молодой мужчина лет тридцати, а кремовом мундире, расшитом золотом, с пуговицами, сверкавшими вставленными в них камешками — судя по всему маленькими бриллиантами. Дикость, на мой взгляд — нельзя так много внимания уделять внешним атрибутам. Главное не оболочка, главное — это твой мозг. А для тела достаточно добротной одежды, прикрывающей срам и спасающей от холода. Это мое мнение, я так думаю.

— Мне здесь не нравится! — прошептала Марина, осторожно оглядываясь по сторонам — Они такие…такие…

— Выпендрежники? — улыбнулся я — Забудь. Давай как следует поедим, да и уйдем отсюда. Мне тоже тут не нравится. Но раз уж пришли — как-то не хочется вот так, бесславно отсюда уходить.

Улыбчивая молоденькая официантка в кружевном белом переднике принесла нам самое настоящее меню — даже с цветными картинками, сделанными наверное магией. Дорогая штука, точно — открываешь страницу, тычешь пальцев в картинку, и перед тобой всплывает иллюзия — блюдо, которое вы можешь заказать. Трехмерная копия, очень даже натуральная. Так и хочется это попробовать. Молодцы, чего уж там.

— Говядину по бессамски в остром фаулендском соусе, с гарниром из жареного катата (я тут знал только два слова — говядина и катат. Катат — что-то вроде нашей картошки, только сладковатый), пирожки сандарой (вишня, если проще), красное и белое вино — небольшие кувшины, охлажденное, но не ледяное, и…какой-нибудь десерт. Мороженое, к примеру. (мороженое здесь умели делать. И неплохое). Марина, ты что закажешь?

— Вот это и это — Марина потыкала пальцем в рисунки — И еще вот это. И сок неклиса — холодный, сразу! Так хочется пить…

Официантка ушла, а Марина тихо сказала:

— Я как посмотрю на цены — меня дрожь пробивает, и мне есть не хочется. Я за одно такое блюдо месяц работала! Или два!

На нас почему-то обращали внимание. Я заметил взгляды, вернее почувствовал. Опять же — скорее всего на Марину. Она сегодня была в темно-синем платье по фигуре, очень подходящем к ее голубым глазам. Смотрелась просто отпадно, и я вдруг подумал, что когда исчезну, Марина вот так же будет сидеть здесь с другим мужчиной, и так же все будут на нее пялиться — и мужчины, и женщины. И мне почему-то стало тоскливо, хотя до того момента еще годы и годы. Может за это время мы с ней еще и разругаемся. Но пока что она меня устраивала полностью — и как женщина, и как человек, на которого можно рассчитывать. И вот что заметил: Марина не жадная и не завистливая. Она совершенно равнодушна к деньгам,