Последний настоящий дракон - Рэйчел Аарон Страница 18

— Я не спрашиваю, потому что уже все знаю, — рявкнул пророк. — Ни у кого нет времени для твоего представления.

— Но это заслуживает представления, — возразил Боб. — Это вторая самая умная идея за всю мою жизнь.

Черный Размах низко зарычал, но Боб уже сосредоточил все внимание на младшем брате.

— Я увидел, что это будет, раньше других, — сказал он, указывая на Левиафана небе. — Эта сцена была моим первым видением. Я не сразу понял, на что смотрел, но умная и повидавшая много мест старшая сестра помогла понять. Безымянный Конец. Обычно на этом все оборвалось бы. Как победить всесильное создание вне нашего понимания? Ответ: другим всесильным созданием! И я знал, где такое найти.

— Потому что он уничтожил наш старый дом, — прорычал Черный Размах.

— Это называется: учиться на ошибках прошлого поколения, — заявил Боб, но Джулиус качал головой.

— Прости, Боб, — сказал он, голос дрожал. — Но это звучит безумно. Ты говоришь о сделке с силой, разрушившей наш старый дом!

— Технически, мы себя уничтожили, — сказал его брат. — Она не заставляла нас продавать наше будущее. Мы это сделали. Не считая нынешних действий Левиафана, Безымянные Концы обычно не агрессивны. Они не планируют уничтожать измерения. Они — падальщики, не хищники.

— Как падальщик, я на это обижаюсь, — сказал Ворон. — Это концы миров!

— Это силы природы, — рявкнул Боб. — Такие же не хорошие и не плохие, как мы. У них сила на уровне измерений, и это мне было нужно.

Он снова поднял голову к небу.

— Я всю жизнь заглядывал как можно дальше в будущее, но, сколько бы миллионов вариантов ни изучал, все заканчивались тут, — он махнул на разбитые Небесные пути, разрушенный дом, Левиафана в небе и Черного Размаха, стоящего перед всем этим как черный памятник. — Веками этот момент был концом событий. Линией, где все ветки будущих заканчивались, — он скрипнул зубами. — Я не мог это терпеть. Я хотел найти решение, но как пройти мимо того, что все заканчивает? Мне нужно было ответить на этот вопрос, и, как любой хороший пророк, я нашел его в будущем.

— Но ты сказал, там заканчивались все будущие, — растерялся Джулиус.

— Да, — ответил Боб с улыбкой. — Для меня. Но я, вопреки популярному мнению, не центр мира. Время продолжится после моей смерти, и хоть я не смогу это увидеть, я знал, что где-то в потоке будущего после моей смерти должна быть линия, где мы пережили Левиафана.

Джулиус затаил дыхание.

— Ты нашел это?

— Можно так сказать, — ответил Боб. — Моей целью было найти способ не пустить Левиафана в наш мир, но когда у меня было первое видение, он был уже в пути. Веришь или нет, эта линия времени — единственная, где у нас был больше всего времени на подготовку, и ты не поверишь, какие петли приходилось делать, чтобы получить эти шестьдесят лет. Я помогла Алгонквин, чтобы она продолжала обманываться как можно дольше.

— Но ты нашел выход, — с надеждой сказал Джулиус. — Способ выжить для нас.

— Да, — улыбка Боба увяла. — Другое дело — понравится ли он тебе.

От того, как он сказал это, все внутри Джулиуса сжалось.

— Что ты собираешься сделать?

— То, что не должен, — прорычал Черный Размах, поднимая руку, но он не успел сделать то, что хотел, Джулиус поднял свою руку.

— Прошу, — взмолился он. — Боб — мой брат, и я обязан ему жизнью. Если он умрет за это, я хотя бы хочу знать причину, — он оглянулся на других, стоящих позади. Марси явно пыталась к нему пройти, но Челси крепко сжимала ее руку. Амелия была скована своей магией, но Цилинь, Фредрик и другие были за ней, смотрели настороженно на Черного Размаха. — Мы все заслуживаем знать. Все мы были пешками Боба, не зная причины. Если он будет объяснять это, мы заслуживаем это услышать.

Конструкт нервно взглянул на небо. Но опустил руку, махнул следящим драконам подойти на шаг. Марси тут же приблизилась. Драконы подошли медленнее, но собрались полукругом перед Джулиусом и Бобом. Даже Свена и Катя подошли. Свена все еще выглядела так, словно была готова убить пророка Хартстрайкеров, но любопытство из-за шанса услышать причину его действий, было сильнее жажды мести, потому что она стояла, скрестив руки, подавив магию, ждала его рассказ.

— Ты был моим лучшим решением, Джулиус, — прошептал Боб, напряженно выдыхая.

— Вкратце, — предупредил Черный Размах. — Если можешь.

Боб был серьезен, раз не огрызнулся на это. Он повернулся к новым зрителям и заговорил быстро и напряженно:

— Вы все уже ветераны игры пророков. Вы знаете, как мы манипулируем другими, заставляя принимать нужные решения, чтобы случились нужные нам события, но вы можете не знать, как мы ограничены в плане видения и управления будущим, которое не связано с нами напрямую. Потому Эстелле пришлось использовать цепи, когда она попыталась влезть в дела Хартстрайкеров. Она пыталась управлять чужими пешками.

Никому не нравилось быть пешкой, но у Боба был мало времени, и он не перебивал.

— С этой проблемой столкнулся и я, — продолжил он. — Было мало просто обнаружить будущее, где Левиафан не съедает нас. Мне нужны были средства закрепить его, которые были вне моего доступа как простого Пророка Хартстрайкеров, — он взглянул на Джулиуса. — Раз это произошло в другом измерении, я не видел, что вам рассказал Дракон, Видящий Начало, но я уверен, он объяснил, что цена за покупку будущего ужасна.

— Он не просто объяснил, — сказал Джулиус. — Он показал нам. Когда мы с Марси были в старом измерении драконов, мне пришлось купить будущее, где Эстелла не убивала нас. Всего пять минут, а стоило много.

— Четкое решение всегда дорогое, — Боб кивнул. — Нужно огромное количество потенциальных будущих, чтобы купить хоть один гарантированный исход. Но Дракон, Видящий Начало, ничего не продал тебе. Он был лишь конструктом, орудием. Он не может торговать будущим. Он просто использовал знания прошлых пророков, чтобы вести себя как делец для тех, кто может, — он кивнул на голубку на его плече. — Для нее.

— Погоди, — голос Джулиуса дрожал. — Так, когда мы были в старом мире драконов, когда я покупал цепь с победой над Эстеллой, я имел дело с Безымянным Концом?

— Никто другой это не мог быть, — Боб пожал плечами. — Это ее Конец. Она — то, что остается, когда все варианты использованы, к ней приводят все потоки будущих, конец самого времени. И, пока ты не спросил, как конец времени может сейчас быть тут,