Журнал «Если» - «Если», 2005 № 05 Страница 2

— Пес не отвечает, — произнес Джо, разглядывая кофейную гущу на дне кружки.

— Он хороший пес. — Мэдди неуверенно взглянула на ворота во дворе. — Или ты боишься, что он сбежит на Юпитер?

— Он был со мной в сарае. — Джо взял свою тарелку, отнес к раковине и стал мыть посуду. — Когда я помыл доильный аппарат, то велел ему отвести стадо в загон, пока буду чистить коровник.

Мужчина с тревогой выглянул в окно. Погрузчик так и стоял напротив распахнутых дверей коровника, словно удерживая на месте гору навоза, соломы и силоса, громоздящуюся внутри наподобие пахучего реликта миновавшей холодной зимы.

Мэдди аккуратно отодвинула Джо и взяла с подоконника рацию:

— Боб, ответь. Прием. — Женщина нахмурилась. — Наверное, опять потерял наушники с микрофоном.

Джо поставил мокрые тарелки в сушилку:

— Я займусь навозной кучей. А ты не хочешь его поискать?

— Схожу. — Нахмуренное лицо Мэдди сулило псу неприятный разговор. Впрочем, нотации Боба не очень-то волновали — слова стекали с него, как с гуся водя. — Но сперва камеры. — Она включила старенький монитор, и на экране появились, сменяя друг друга, зернистые двоящиеся изображения сада, двора, навеса для сена, потом северный загон, восточный загон, пастбище, роща.

Она все еще возилась с системой наблюдения, а Джо уже снова уселся на сиденье погрузчика и завел мотор. На сей раз тот не стал кашлять черным дымом, и Джо, выгребая из коровника навоз и сваливая его в трехметровую кучу порциями по четверть тонны, сумел почти забыть о неприятном утреннем визите. Почти.

К полудню навозная куча была облеплена жужжащими мухами и распространяла невыносимую вонь, зато коровник оказался достаточно чист для завершающей обработки метлой и струей воды из шланга. Джо уже собрался было перевозить навозную кучу в бродильные чаны, вкопанные в землю у противоположной стороны дома, когда увидел идущую к нему Мэдди. Жена покачивала головой, и он сразу понял, что случилось.

— Боб? — еле слышно произнес он.

— Боб в порядке. Когда я уходила, он пугал ружьем козлов. — Выражение ее лица было каким-то странным. — Но эта ферма…

— Где? — спросил он, торопясь за супругой.

— Сидит в лесу у ручья. Как раз возле нашей ограды.

— Но ведь она не нарушает границ…

— Она пустила корни! Ты хоть представляешь, что это означает?

— Понятия не… — Джо недоуменно сморщился. — Ой!

— Вот именно. Ой. — Мэдди взглянула на сараи между домом и лесом в дальнем конце их участка, и если бы взгляд мог убивать, наглый пришелец оказался бы мертв тысячу раз. — Эта тварь собирается остаться здесь на лето, Джо, а потом вырасти до взрослого состояния на нашей земле. А помнишь, что она сказала? Помнишь, куда она собирается после того, как вырастет? На Юпитер!

— Вот гадина, — пробормотал Джо, когда до него начала доходить истинная серьезность ситуации, в которой они оказались. — Но сперва мы ей покажем, кто здесь хозяин.

— Да я не это имела в виду, — договорила Мэдди, но Джо уже направился к двери. Она посмотрела, как он шагает через двор, и покачала головой. — Почему я торчу в этой глуши? — спросила женщина, но печка не ответила.

От «Эрмитадж энда» до деревушки Аутер Чезвик по дороге четыре километра, и путь этот пролегает мимо заброшенных домов и полуразвалившихся сараев, заросших сорняками полей и поврежденных деревьями изгородей. Первая половина двадцать первого века стала суровым временем для британского сельского хозяйства. Даже отчаянным, если рассматривать ее в комбинации с уменьшающимся населением и, как следствие, избытком жилья. В результате, дожившие до сороковых и пятидесятых годов смогли выбирать себе обиталище из выпотрошенных останков некогда процветающих ферм и поместий. Они выбирали лучшие, заселялись в обветшавшие строения, засевали поля, пасли стада и отрабатывали навыки искусства «сделай сам», пока поколение спустя поместье, достойное богатого сквайра, не оказывалось в одиночестве возле запущенной дороги, где больше не ездили машины. Или, точнее, на это потребовалось бы поколение, если бы имелись дети, относительно жизни которых этот срок стало бы возможным измерить — то были последние десятилетия краха рождаемости, и те, кого в предыдущем столетии назвали бы «несознательными парами, не желающими заводить детей», ныне оказались в большинстве, намного превосходя по численности любые колонии «производителей». В этом аспекте своей жизни Джо и Мэдди оказались до скуки традиционными. Но не в прочих отношениях: кошмарные сны Мэдди, ее отвращение к алкоголю и любому обществу были отголосками службы женщины в миротворческих силах. Что же касается Джо, то ему здесь нравилось. Он ненавидел города, ненавидел Сеть, ненавидел все новое. Что угодно за спокойную жизнь…

«Свинья и сусло» на окраине Аутер Чезвика был единственным пабом в радиусе десяти километров (безусловно, единственным, откуда Джо мог вернуться домой своим ходом, основательно приняв на грудь) и, конечно, бурлящим котлом местных слухов — во многом из-за того, что Старая Бренда отказалась провести в свои владения электричество, не говоря уже о сетевом линке (только не надо рассматривать это как технофобию — в прежней жизни Бренде довелось послужить штурмовым хакером в частях Сил обороны Европы).

— Пинту горького, — робко сказал Джо, подойдя к стойке. Бренда взглянула на него, кивнула и вернулась к прежнему занятию — укладывать кружки в антикварную посудомоечную машину. Наконец она взяла с полки чистую кружку и поставила ее под кран.

— Слыхала, что у тебя проблема с фермой, — сообщила она, орудуя рукояткой пивного насоса.

— Угу. — Джо уставился на кружку. — А где ты об этом слыхала?

— Не твоя забота. — Она поставила кружку, чтобы осела пена. — Насчет ферм советую потолковать с Артуром и Венди Крысой. К ним в прошлом году тоже одна приперлась.

— Бывает… — Джо взял свою пинту. — Спасибо, Бренда. Обычное?

— Да.

Она отвернулась к посудомойке. Джо направился в дальний угол, где возле холодного камина стояли друг напротив друга два огромных кожаных дивана; боковины и спинки были ободраны и поцарапаны многими поколениями полудиких котов хозяйки.

— Арт, Венди. Как дела?

— Спасибо, ничего.

Венди Крысе было уже хорошо за семьдесят, и она принадлежала к тому поколению нынешних стариков, которые некогда хакнули свою хромосому р53 и теперь, увянув, казались выпавшими из потока времени: множество коротких седых косичек, огрызки носа и ушей болтаются вокруг обтянутых кожей дырок, а сама кожа сухая, как ветер пустыни. Арт когда-то был ее мальчиком-игрушкой, пока возраст не вонзил в него свои клыки. С хромосомами он не баловался, и теперь смотрелся старше, чем Венди. На своей ферме они выращивали вакцинных цыплят[1], но кроме того, бойко приторговывали удобрением с высоким содержанием нитратов, которое доставалось им даром и втихаря уходило мешками.

— Говорят, на тебя забота свалилась?

— Уж это точно. — Джо осторожно глотнул из кружки. — М-м, хорошее пивко. А у вас случались когда-нибудь проблемы с фермами?

— Может быть. — Венди, прищурившись, искоса взглянула на Джо. — О каких проблемах ты толкуешь?

— Ко мне забрела ферма. Говорит, что направляется то ли к Юпитеру, то ли еще куда-то. И эта сволочь решила остаться на лето в лесу возле ручья старины Джека. Слушай… насчет Юпитера… это она серьезно?

— Ну, это одно из мест, куда они стремятся, тут все верно. — Арт с умным видом кивнул, словно что-то знал.

— Раз так, то дело дрянь. — Венди нахмурилась. — Она уже начала отращивать деревья, ты не проверял?

— Деревья? — Джо покачал головой. — Честно говоря, я еще не ходил на нее взглянуть. И вообще, что, черт подери, заставляет людей проделывать над собой такое?

— Да кого это колышет? — Венди широко ухмыльнулась. — По мне, так я их и вовсе за людей больше не считаю.

— Она пыталась нас умаслить, чтобы мы разрешили ей остаться, — сообщил Джо.

— Обычное дело, — поддакнул Артур, сочувственно кивая. — Я где-то прочитал, что это как раз они считают нас неполноценными людьми. Потому, мол, что у нас есть инструменты, одежда и машины. И мы поддерживаем традиционный стиль жизни вместо того, чтобы обновить свой геном и питаться плодами земными, как это назначил Создатель.

— Да как вообще нечто с девятью ногами и глазами на стебельках может называть себя человеком? — вопросил Джо, одним гневным глотком влив в себя половину кружки.

— А оно когда-то было человеком. Может, даже целой группой людей. — В глазах Венди вспыхнул зловещий ведьмовской огонек. — Был у меня приятель лет тридцать или сорок назад. Так он вступил в клан ламаркианцев. Они там менялись генами, и все такое прочее — ну, совсем как мы с тобой менялись бы куртками. До этого он занимался охраной окружающей среды, еще в те времена, когда антиглобализация означала шумиху насчет крупных корпораций, которые плюют на всех ради прибыли. Короче, постепенно он скатился до генного хакерства и свихнулся на идеях самодостаточности и самообеспечения. Я бросила этого придурка, когда он стал зеленого цвета и начал питаться за счет фотосинтеза.