Детский сад. Книга 10 - Ульяна Каршева Страница 2

— А ты?

— Я тоже попробую, — согласился старый эльф, походным ножом отрезая себе кусок хлеба и насмешливо над собой отмечая про себя, что и братишка Коннора легко и непринуждённо обращается к нему на “ты”, как когда-то делал Коннор.

— Ну, рассказывай, — скомандовал Ивар, уже расслабленно и сыто прихлёбывая молоко из чашки. — Про этих — двух личностей Коннора.

Он сказал последнее пренебрежительно, сразу объясняя гостю, что не верит в его ещё не прозвучавшие слова.

— Рассказывать нечего, — сказал Трисмегист. — Теперь Коннор существует как человек, которого знаем все мы, а временами — как человек, которого знал ты.

Ивар замер. Его глаза поблёскивали в свете затухающих углей.

— Ты терпелив, — с одобрением заметил эльф. — Что ж… Представь себе Коннора, который тебя не помнит, но знает, что ты существуешь, как Ивар. Того, кого ты видел в прошлый раз. Представил? А теперь представь, что время от времени он будто просыпается — и на свет появляется Коннор, пропустивший в своей жизни несколько лет. Он знал тебя и своих родителей, но не знает тех, кто его сейчас окружает. Сейчас-то он, конечно, познакомился со всеми. Но для него эти несколько месяцев с момента выхода из библиотеки прошлого — огромная травма. Ведь впервые он очнулся в наш сегодняшний мир сразу из перевернувшейся машины родителей. И вдруг оказалось, что родители погибли — и очень давно. Что вокруг него нет ни одного знакомого лица, хотя к нему все относятся очень доброжелательно… Смена личностей происходит внезапно. Предсказать её невозможно. Поэтому он не ходит в школу. Не выходит за пределы деревни, поскольку не знает нынешнего мира.

— А я… — начал Ивар и осёкся, насторожённо всматриваясь в Трисмегиста, не смеётся ли тот над ним. И упрямо договорил: — А я тут при чём?

— Ты слышал о кроватной пентаграмме братства? Они сами придумали её. Пять кроватей ставятся так, чтобы они образовали звезду. В центре — шестая кровать, куда ложится тот, кому требуется магическая помощь. Во время сна мальчики обмениваются своими сновидениями, причём не всегда контролируемыми. Но это и хорошо. Потому как иной раз среди снов попадаются такие, о которых они и сами могут не знать. Вот тут и нужен ты. Коннор должен получить твои сны. Они помогут ему совместить эти две личности в одной.

— Вы хотите сказать… — медленно начал Ивар и замолк, уставившись на бегающие по остаткам золы и угольных крошек синевато-жёлтые отсветы. — Он станет… Он будет… Он узнает меня?

— Именно, — подтвердил Трисмегист. — Нынешний Коннор будет знать, кто ты. А тот, которого ты помнишь, вглядится в тебя и узнает брата из прошлого.

Лес на болоте в краткие мгновения тишины будто медленно наваливался на единственное светлое пятнышко возле старого дерева. Звуки отдавались так, как будто невидимые твари постепенно приближались к двоим на болоте. Потрескивание, странные шлепки по воде, редкие всхлипы какой-то ночной птицы… Трисмегист признался себе, что эта странная, наполненная невидимой жизнью тишина немного пугала бы его, будь он обычным человеком. Но не пугала маленького друида, который жил здесь уже несколько месяцев, упрямо игнорируя возможность жить в тепле и в сытости…

— Я слышал про эту пентаграмму, — пробормотал Ивар. — И мне предлагали посмотреть эти сны. Но разве они могут сделать так, чтобы Коннор стал настоящим?

— Надеюсь на это, — признался старый эльф.

— Ты… То есть ты не знаешь точно?

— Нет, не знаю. Разум человека, его мозг — загадка до сих пор. И что поможет Коннору стать целостным — мы пока не знаем. Может, та его личность, которая знает тебя, всё-таки увидит в тебе повзрослевшего брата… Кто знает? Может, это узнавание даст толчок к обретению Коннором самого себя.

— А какой он? Тот Коннор, который знал меня?

— Очень похож на тебя, — без промедления ответил Трисмегист. — Очень недоверчивый и насторожённый. Он знает, что вокруг него… хорошие люди. Но никого к себе не подпускает. Кроме всего прочего, ему неуютно в его нынешнем теле. За эти годы твой брат физически вырос — ты видел. Сознание “того” Коннора с трудом свыкается с тем, что он довольно высок и силён. Для него это произошло слишком быстро…

— Но ведь прошло очень много времени! Он должен был привыкнуть, — с недоумением покачал головой маленький друид.

— Проблема в том, что “наш” Коннор всё понимает. Но “твой” Коннор не может принять существующее положение, так как действительность для него рваная и скачущая. Вот он очнулся утром, и вроде день пошёл по накатанной. Но однажды он закрывает глаза и внезапно открывает их уже в ночь или в вечер. Подумай сам, каково ему в этих передрягах — обрывками воспринимать мир, убежавший от него по времени.

Ивара передёрнуло.

— Я не прошу тебя вот так, сразу, срываться с места и возвращаться в Тёплую Нору, — добавил Трисмегист. — Подумай. Время есть.

— Не вернусь, — прямо сказал Ивар. — Вы и без меня справитесь. И Коннор очень умный — сам справится. Вы ведь думаете — я раз приду и навсегда останусь? Нет. Не хочу. Я нашёл своё место. И не собираюсь бегать то туда, то обратно. — И тише, с обидой повторил: — Я-то думал — это он оставляет мне вещи и еду.

— И книги, — невозмутимо напомнил старый эльф. — Ты всё прочитал?

— Всё, — буркнул маленький друид. — И что? Заберёте их теперь?

— Нет, что ты! — удивился Трисмегист. — Эти книги у меня уже есть. Я отдал тебе те экземпляры, которые переписывал для тебя.

— Ты переписывал — для меня? — не поверил Ивар.

— Хм. Ну, скажем так: я всё ещё не отказался от мысли видеть тебя своим учеником.

— Ты хитрый и терпеливый, — хмыкнул Ивар и встал, оглянулся на древо. — В моём дупле места для двоих нет.

Намёку на отсутствие спальных мест Трисмегист только улыбнулся.

— Не беспокойся обо мне, маленький друид. Я не собираюсь оставаться на всю ночь в твоём лесу и обременять тебя своим пребыванием здесь.

— Ты уже уходишь? — не поверил Ивар и тут же прикусил губу, резко повернувшись в сторону, словно услышал какой-то подозрительный звук.

Старый эльф не стал подтверждать, что понял желание мальчика, чтобы нежданный-негаданный гость всё-таки какое-то время оставался рядом с ним.

— Я сказал, что не собираюсь оставаться здесь на всю ночь, — уточнил он. — Посижу у костра до рассвета, а когда начнёт светать, уйду.

И, подтверждая свои слова, нахохлился и накинул на плечи свободный край взятого с собой пледа. Ивар выжидательно посмотрел на него, но, кажется,