Ядовитое сердце - Фёдор Михайлович Островцев Страница 2

своей приверженностью к архаизмам, что отчасти объясняет его решение не менять веками проверенные факелы и свечи на только что вошедшие в моду масляные лампы; копоть ушедших в вечность средств овещения была не смываема и не оттираема, она пропитала собой камни стен и потолков, свечной воск в замке стал неизменным спутником каждого идущего по его коридорам, а обитатели настолько привыкли к запаху гари, что вполне могли бы не заметить пожара.

Меблировка отражает вкусы каждого поколения Арто, каждая комната обставлена по-своему. Конечно, будь у Августа больше денег, он давно бы скинул всю эту вычурную недостойную мебель, как он сам говорил, с балкона прямиком в пучину морскую, и обставил бы семейное гнездо в своем излюбленном стиле, грубой мебелью из древесины среднего качества с вырезанными на ней сюжетами любимых сказаний Арто. А пока этого не произошло, гости Августа могут вполне комфортно существовать в стенах замка, хотя жизнью или просто счастливыми днями это назвать трудно.

Единственное новшество, признаваемое старым Августом, — восточные бани. После завоевания королем Иоанном земель Востока, в обитель Арто стали прибывать восточные купцы, рассказывающие о чудесах их науки и даже магии. Во второе Август особенно не верил, но вот идея о банях, расположенных прямо во дворце, ему понравилась. За несколько сотен лет к замку было пристроено единственное помещение, отведенное полностью для водных процедур.

Южное крыло замка, расположенное слева от входа, вмещало в себя множество спален, кухню, две столовых, те самые восточные бани, огромную, но такую же скудную, как и прочие помещения, на краски гостиную, главным украшением которой служил древний орган без нескольких труб и, судя по всему, соответствующих им клавиш. Камин, сложенный из того же, что и сам замок, камня, никогда не чистился, отчего цвет его стал черным. Дровница, к слову, была расположена тут же, справа от камина, но наполнялась обыкновенно лишь к зиме или в очень холодную осень, дабы дрова не разбазаривались попусту. Слева и справа от каминной трубы симметрично расположились несколько высоких витражей с замысловатыми сюжетами, давно, однако, потерявшими свой изначальный цвет и скорее нагонявшими тоску мыслями о прежних временах.

Еще в гостиной стройным рядом расположились книжные шкафы, появившиеся, очевидно, потому, что в библиотеке кончилось место. Несколько низеньких столиков, кресла всех возможных времен и стилей, картины, ковры, четыре позолоченные люстры, обмазанные воском, несколько высоких деревянных кресел, расположенных в большинстве своем рядом с камином, — вот и все, чем могла похвастать гостиная семьи Арто.

Северное крыло, увенчавшееся двумя башнями, полностью отведено под библиотеку, в которой можно найти любое знание, ответ на любой вопрос, кроме “Как найти Бога?” Если взглянуть на всю историю Арто, можно сказать, что по-настоящему Бога в этой семье никто не искал; если и были благодетельные люди среди прочих, они знали ответ заранее и не тратили времени на поиски книг. Зато “История ядов”, “Секира ворожей”, “Черное таинство” и подобные им книги стояли поближе ко входу в библиотеку, а если выходило новое издание, оно обязательно пополняло коллекцию убийственных знаний.

В отличии от остального замка, библиотека словно живет, наполняется красками и светом: даже привычной сажи и копоти в ней нет; если же нерадивый читатель случайно капает воском и не успевает убрать, то получает нагоняй от старого Августа.

Поначалу это крыло насчитывало четыре этажа, но один из предков Августа, видя, что места не хватает, возвел две башни с винтовыми лестницами. Вместо книжных шкафов в них используются сами стены, в которых при постройке были сделаны углубления; те немногие, кто видел коллекцию знаний Арто и бывал в башнях, говорят, что падали в обморок при виде стен, возведенных из книг.

Несмотря на столь неоднозначный интерьер, неопрятность и даже запущенность, уважение замок все же внушал: чувствовалось нечто героически мученическое в его стенах, в том, как он до сих пор стоит, несмотря ни что.

* * *

Дуччо, посетив с братьями и старшими расхваливаемые господином Арто бани, не увидев, впрочем, чего-то нового после походов на Восток, устроился на изысканного вида тахте мореного дерева, оказавшейся в выделенных ему покоях. Можно сказать, среднему брату повезло, ведь далеко не вся утварь, оставленная предками Арто, была пригодна для использования.

Небольшую комнату с переделанной под окно бойницей наполняли предметы, пропитанные вкусом старых дворянских родов: деревянная скамья с бархатными подушками и резными ножками, украшенными позолоченными орнаментами, большая кровать с балдахином, в которой, как казалось после тесных военных лежанок, могли бы с комфортом разместиться пятеро человек, обтянутый кожей большой деревянный сундук (пожалуй, единственный предмет в комнате, отвечающий современным понятиям о стиле), светлый, как и все прочее, старинный секретер, по сторонам от которого находятся небольшой книжный шкаф и внушительный гардероб, не вмещающий в себя, однако, алебарды Дуччо.

Закинув руки за голову и скрестив ноги, он рассматривал бегущие в окне облака, поначалу вспоминая детство, а затем мечтая о будущем. Дуччо, как и все Марацци, не был доволен положением простолюдинов и мещан: король Иоанн будто не понимает, что на его походы нужны деньги сверх казны, которые по сути отбираются у крестьян и прочих работяг. Двадцатилетний ослепленный воинской славой дворянин, разумеется, не радел простому сословию по доброте сердечной, но понимал, что бедственное положение внизу всегда навлекает неприятные перемены вверху, затрагивающие даже и не принимавших участия в преступлениях против низа. Несмотря на поддержку Никколо, крестьяне сомнут и Марацци вместе с прочими семьями, если начнется бунт. Дабы не допустить падения семьи, Дуччо каждую свободную минуту размышлял над реформами, дающими простолюдинам больше свобод; осуществить эти реформы он собирался через отца в пределах владений Марацци, дабы король увидел возможность иного порядка и сам стал реформатором, всегда, естественно, прислушивающимся к роду Марацци.

Тем больше Дуччо ставил на свои реформы, что владения Арто, где консервативный грабеж подданных продолжается не одно столетие, напрямую граничат с владениями его семьи: такой контраст придаст вес аргументам Марацци в пользу необходимости снижения налогов и объявления больших свобод простому сословию. Конечно, Иоанн может возразить, ведь род Арто много лет живет по старому закону, а бунта среди их людей не зреет, но, ответит Дуччо, род Арто славится своей жестокостью по отношению к подданным и тайными знаниями, отчего главенствующего ныне Августа считают колдуном, как его отца и деда, и попросту боятся перечить ему.

Облака, ленно текущие по небу, то заслоняли собой яркое летнее солнце, особо не согревающее, впрочем, то неожиданно сползали с него, каждый раз ослепляя Дуччо. От практических мыслей он перешел к простым