Куница. Том 1 - Вадим Александрович Оришин Страница 20

Вздохнул.

— Я не соглашался. Это была самозащита.

— Дмитрий, не морочь мне голову. Если тебя пригласили отойти поговорить, ты не мог не понимать, чем это закончится.

Но я лишь снова пожал плечами.

— А меня отойти поговорить и не приглашали. Меня попросила о помощи одноклассница, заведя в ловушку, — без зазрения совести сдал дурочку.

Потому что в следующий раз она так позовёт кого-нибудь, кто не сможет дать отпор. И в процессе избиения бедолаге случайно прилетит так, что на всю жизнь останется травма. Поэтому деваха — дура, а её поступок — не безобидная шалость.

— Кто?

Я, помучив память, назвал фамилию.

— Лесицкая. Ирина Лесицкая.

Мало нам врагов внешних, так ещё и сами себя калечим. И не надо рассказывать, что в тепличных условиях растут слабаки. Слабаки растут прямо сейчас. Половина — шакалы, способные только кучей на одного, а другая — запуганные и травмированные трусы. Нормальные сильные личности — единицы, слабо влияющие на общую картину, да и среди этих есть задравшие нос уверенные в своей исключительности кретины.

Сидерис ещё какое-то время меня разглядывала, прикидывая, можно ли получить с такого разговорчивого и красивого парня что-нибудь ещё.

— С общественным мнением что делать будешь? Нет, не так. Справишься?

Улыбаюсь и киваю:

— Справлюсь.

— Тогда свободен, — отпустила меня директор.

А что она сделает? Вызовет родителей в школу? Ну так это будет только после предметного разговора с Давыдовым и компанией. Пока же я могу идти на урок. С опозданием, но это мелочи.

Жаль лишь, мои действия ни на что не повлияют и ничего не изменят. Система такая, какая есть, и госпожа Сидерис часть этой системы. Капитан Смирнов рассказывал мне, как это работает, с точки зрения офицеров. Если к лейтенанту не приходит тот, кого избили, то приходит тот, кто бил. И подаёт свою версию. Те, кто сильнее всех на словах клянутся, что они никогда ничего не рассказывают, самые первые стукачи. Потому что в воровских понятиях нет справедливости. Понятия нужны, чтобы ушлые уроды пользовались ситуацией и возвышались над дураками. А дураки — это все, кто молчаливо поддерживают понятия, считая, что сохраняют статус-кво.

Там, в будущем, перед самым поражением, мы очистили свою страну. Империя образца две тысячи двадцатого была другой. Война вычистила гниль, выжгла калёным железом, а мы чистить помогали. Вредителей, по глупости или умыслу, и ублюдков, что в такое время пытались наживаться, лишали всего и отправляли работать. Возмещать нанесённый ущерб. Всё для фронта, всё для победы. Эти слова не были для нас просто лозунгом. Мы рвали жилы, борясь за выживание. Боевой дух был высок, сплочённость такая, какой не бывало раньше. Да только обескровлена уже была моя страна и мой народ. Обескровлена и обессилена. Война уже была проиграна. Злая ирония. Если бы не был нанесён удар по Петрограду, если бы не погибла семья Романовых, война закончилась куда раньше. Не смогли бы мы так быстро вылечиться от гнили.

Вернулся в класс, извинился за опоздание и сел на своё место. На лице Оли увидел сложную смесь эмоций, разобраться в ней не смог. Староста едва вытерпела до перемены и убежала. Несложно догадаться, куда. Подходили «друзья», пытались спрашивать, что произошло, но я твёрдо ушёл в отрицание. Пока Дана не разрулит ситуацию, я не буду ничего рассказывать.

Оля вернулась перед самым звонком, бросив на меня недовольный, на грани злости, взгляд. Вот те нате. А чем это я провиниться перед ней успел?

На следующей перемене Оля подошла ко мне раньше, чем я успел встать.

— Давай выйдем на пару слов.

А в глазах осуждение. Ох, женщины. Ну, что делать? Поднимаюсь и следую за ней. Отошли в тупичок, чтобы никто не подслушивал лишний раз, и Оля тут же на меня набросилась. Не в том смысле, что с объятиями и поцелуями, а с осуждением и почти руганью.

— Ты хотел на меня так впечатление произвести, Мартен?! Избив Виктора?! Думаешь, пару раз тебе улыбнулась и всё, можешь на меня претендовать?!

— Оля! — я чуть повысил голос, чтобы прервать поток её обвинений. — Первое. Парень сам ко мне пришёл. Я только защищался. Второе. Если бы я хотел произвести на тебя впечатление, это были бы билеты в театр или кино, может, в филармонию, на худой конец: предложение прогуляться по парку. Подарки, знаки внимания и всё вот это вот. Придумал бы что-нибудь, что может сработать. А не это...

Указываю на разбитую губу.

— Гормоны одного идиота, не более того. Я, в отличие от некоторых, понимаю, что бить морду парню девушки — это, конечно, способ привлечь её внимание. Но точно не способ вызвать симпатию. Ещё вопросы есть?

Оля промолчала. Ну хоть осуждение из глаз ушло. В сложной смеси эмоций, что проявлялись и вновь исчезали, я, пожалуй, не буду пытаться разобраться.

— До встречи, Оля. — Прощаюсь со старостой и ухожу в класс.

Глава 12

Москва. Московский Государственный Лицей Имени Его Императорского Величества Николая

Сентябрь 1982 года

Дальше ситуация с Виктором и его дружками развивалась без меня. Директор ожидаемо замяла дело, ограничившись личными наказаниями для участников драки. Мне оно тоже грозило, так-то, но я оглашения приговора не дождался, после школы благополучно отправившись домой. Дома никакого разговора не было, потому что к тому времени рана на губе стала незаметной.

Следующий день всё же принёс неприятности, но совершенно не оттуда, откуда я мог ожидать. На первое занятие не явилась Алина.

— А где главная красавица нашей маленькой дружной компании? — спросил я между делом.

Мы с Алиной продолжали игру, да, но делали это так, будто наши отношения застыли в некотором равновесии, не развиваясь стремительно, но не и ослабевая. Алина ещё на той неделе сказала, что как-то там смогла объяснить всё брату. Я всё ещё пребывал в лёгкой дезориентации в вопросах взаимоотношений, понимая, как оно всё работает, больше на теоретическом уровне, нежели на практическом. К тому же тело порой выдавало мандраж или смущение в самых неожиданных моментах, даже с вертексом едва удерживал себя в руках.

— Не знаю, — пожал плечами Кирилл, внешне демонстрируя безразличие.

Что-то он пытался скрыть за этим безразличием, но я не мог понять — что. Да и ответ парня был, мягко говоря, странным. И что делать? Продолжать расспросы, напомнив, что они с Алиной, так-то, брат