Мусорщики "Параллели" V - Георгий Сидоренко Страница 20

— Как по мне, данный пейзаж вызывает сильную депрессию. Странная смесь превосходства и низменности, — с придыханием в каждом слоге, проговорил незаметно подошедший к Шепарду Инпут. Его фальшивое сладострастие раздражало Дэвида.

— Вы не правы. Этот пейзаж по-своему прекрасен, просто ему не хватает гармонии, — ответил Шепард, посмотрев в глаза Шакалу, а потом отвернулся и добавил. — Я впервые на родине своих предков.

— А ведь точно! — будто прозрев, волнительно сказал Инпу, хлопнув в ладоши. — Ты ведь не отсюда родом и не знаешь всей местной грязи!

— Зачем вы устраивайте этот цирк, — безразлично ответил Дэвид, ища глазами Чуви. Того и след простыл. — Вы из тех людей, у кого есть уши даже там, где их не должно быть. Вы прекрасно знаете, что я…

— Родом из Грани? — робко касаясь кончиками пальцев нижней губы, сказал Инпут с призрачной хитрой ухмылкой на ухоженном лице.

— Нет, я все эти годы жил в трущобах Галасху, — медленно повернувшись к Шакалу, возразил Дэвид, а про себя подумал:

«Он знает!»

— Ой, прости меня! Ведь точно, из Галасху, — неловко всплеснув руками, виновато протянул Инпут с хитрым блеском в глазах. — Жуткое место. Мне не раз приходили доклады об опасном уровне преступности в этом городе. Особенно в квартале Соврум.

— Однажды я жил там больше года, скрываясь от тех, кому задолжал, — ответил Дэвид, быстро достав из закромов своей памяти полученную им ранее информацию о его предполагаемой родине. Он понимал: Шакал его испытывает.

— Бедняга, — утешительно и печально произнёс Инпу, медленно прикрывая рот руками. В его глазах промелькнуло мрачное удовлетворение. Это не понравилось Дэвиду, но вот тут он и увидел Чуви. Он будто появился из воздуха и искоса уставился на Инпу, дымя очередной сигаретой.

— Стоило мне отлучиться, чтобы подогнать нашего инспектора с едой, как ты, Шакальчик, таки престал к моему юному и несчастному напарнику.

— Ты как всегда видишь в моих действиях какую-то подоплёку, Камалюшка, — надув губы, ответил Инпут. — Банальное озорное любопытство и ничего более.

— Кто бы сомневался, — Чуви оскалился и сверкнул глазами. Его взгляд теперь был направлен на Дэвида, но тот вновь предпочёл разглядывать город.

— Господин Чуви, всё готово к полёту! — раболепно произнёс инспектор, подкравшись в полупоклоне к мусорщику.

— Блестяще! — воскликнул Чуви, хлопнув по плечу инспектора, и тот чуть сильнее согнулся. — Ладно, любопытные вы мои, давайте пошалим, но не слишком. Если перестараемся, то в Институте на одну смерть будет больше. И я это о нервном срыве бедняги Цукера! Такой молодой, а такой стрессонеустойчивый.

Шепард оказался в круглой кабине со странным расположением места пилота. Точнее сдвоенного места пилотов, так как оба лётчика сидели спиной к спине, надев на себя шлемы-мониторы. Их окружали тонкие панели с множеством сенсорных кнопок, гротескно соседствующих со старомодными рычагами и переключателями. Места пассажиров располагались вдоль стены фюзеляжа с продолговатыми иллюминаторами, перпендикулярно ей: одно место напротив другого, а между ними стояли небольшие столики, прикреплённые к полу.

Чуви и Инпут присели напротив друг друга. На их столике дымился обещанный горячий обед. Один из охранников стал возле Чуви, а другой возле Шакала. Дэвид сел позади своего напарника, спиной к нему.

Через минуту Шепард услышал, как медленно загудели турбины, наполняя пространство лёгким успокаивающим стрекотанием, и машина начала пониматься вверх. Чуть повисев в воздухе, сеплинг начал свой сюрреалистичный полёт к обозначенной цели.

Ещё через несколько минут Дэвид наблюдал за городом с высоты птичьего полёта. Этот вид придавал городу ещё более футуристический и одновременно гротескный вид. Зелёные жилы парков и садов, серые вены закованных рек, и изрезанная множеством портовых причалов береговая линия шумного и огромного океана.

Чуви сидел, протянув ноги под стол, жевал фрукт, среднее между яблоком и сливой, и пристально смотрел на Шакала, что вальяжно пил кофе и жевал маленькие шоколадные печеньки, беззаботно смотря в иллюминатор.

— У тебя есть ко мне вопросы, Камаль? — спустя некоторое время беззаботного поглощения кофе с печеньем, спросил Инпут, медленно переведя взгляд на Чуви.

— Повара старались, готовили этот прекрасный стейк со столь прекрасным гарниром, а ты не собираешься его есть? — иронично упрекнул его Чуви, доев фрукт и слегка поморщившись, стоило ему услышать своё настоящее имя.

— Тебе прекрасно известно, что я не ем мясо, — улыбаясь, парировал Инпут. — Но, может, ближе к делу?

— К делу, так к делу! — воскликнул Чуви, хитро улыбнувшись и хлопнув себя по коленям. — Хотя ты и так знаешь, что меня сейчас интересует. Я о той самой птичке, что слухи приносит.

— Аноним, — невинно улыбнувшись, ответил Инпу.

— Аноним? — удивился Чуви и его оскал превратился в тонкую злую линию.

— Да, аноним, проще говоря: я не знаю носителя данной информации.

— И ты вот так взял и поверил на слово? — саркастически спросил Чуви.

— Ты меня за кого принимаешь, Камаль? — позабыв про сладость в голосе, холодно произнёс Инпут. Эта перемена в голосе главы безопасности была настолько резкой, что Дэвид, поначалу не уделявший внимание данному диалогу, невольно прислушался. — Я проверил данную информацию в кратчайшие сроки. И я действительно наткнулся на странные зашифрованные сообщения полиции Альма Матер. А перехватив сигнал с камер наблюдения перед Институтом, мне сразу стало ясным: дело тут не чисто.

— И ты даже не удосужился выяснить личность сего анонима? — с ещё большим сарказмом в голосе, спросил Чуви.

— Сообщение было текстовым с несколькими приложенными к нему фотографиями, — ещё более мрачно ответил Инпу. — Переданы они были по зашифрованному каналу. Мои люди, конечно, попытаются его найти, но, как по мне, это бессмысленно.

— Мы можем помочь вам с поиском, — небрежно бросил Чуви, приступая к трапезе.

— Было бы неплохо, — ответил Инпут, после того, как он ненадолго задумался, будто заинтересовавшись предложением. — Но меня больше волнует тот факт, что я нахожусь здесь и сейчас. Зная твой характер, Камаль, я думал, что ты будешь противиться до последнего.

— Одно дело, когда я ищу неприятности