По ту сторону боли есть любовь. Мой спаситель - Лика П. Страница 20

Дмитрий, осторожно приоткрыв дверь носком обуви, перенёс её через порог и поставил на ноги рядом с кроватью.

– Я чувствую, что ты думаешь совсем не о том, – сказал он проникающим взглядом, пытаясь заглянуть в её душу.

Если бы только она могла в этот момент осознать всю глубину своих чувств к Дмитрию… но Света хочет попробовать и пойти с ним дальше…

– Дима-а… – прошептала Света, когда он сбросил с себя поло.

– Ну чего же ты так дрожишь? – губы едва коснулись её мочки уха, заставив вздрогнуть. – Я тебя пугаю?

Она зажмурилась, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли в кучу. Где-то глубоко внутри клубился страх – не перед ним, а перед собой. Перед тем, как отзывается её тело на каждый его жест, будто он дирижёр, а её нервы – струны.

– Дим… – пальцы впились в его мускулы сильнее, чем планировала. – Только… ты не обижай. Пожалуйста. Если другие обидят – я расскажу тебе. А если ты… – голос сломался, превратившись в хриплый шёпот. – Кому тогда жаловаться?

Он замер, и этот момент тишины показался ей вечностью. Потом тёплые губы коснулись век – нежно, как крыло мотылька. Скользнули по переносице, оставив влажный след на щеке.

– Девочка ты моя запуганная, – в его голосе прорвалось что-то хриплое, животное, но руки продолжали двигаться с болезненной аккуратностью. – Ты пальчиком ткни в того, кто посмеет. Даже взглядом. Я ему… – поцелуй в основание шеи заставил её прикусить губы. – Кости пересчитаю.

Она засмеялась сквозь слёзы – горько, нервно. Смех обернулся рыданием, когда он взял её пальчики, прижал к своей груди. Под ладонью бушевало сердце – бешеный ритм противоречил спокойному голосу.

– Слышишь? Это не только ты. Я… Чёрт возьми, чувствую себя мальчишкой… – он запнулся впервые за вечер, и это заставило её открыть глаза.

Света ахнула, чувствуя, как волна жара накрывает с головой.

– Открой ротик, милая, – шептал он, словно змей искуситель, провоцируя нежность Светы, поглаживая её бедра и останавливаясь на акценте её груди, где соски едва заметно выделялись сквозь ткань.

Света чувствовала, как сердце стучит в унисон с его дыханием, но в ней всё ещё жил страх – страх открыть свои настоящие чувства, страх доверить себя вновь. Она хотела попробовать, готова была рискнуть, но сомнения оставались.

вторая часть

Его большой палец скользнул по её нижней губе, слегка надавливая шершавой подушечкой.

– Открой, – сказал хрипло, но требовательно, при этом давление пальца было легче паутины. – Ну же, открой.

Света вдохнула и почувствовала тонкий шлейф древесных ноток его парфюма и дорогого коньяка, что он пил в самолёте. Её челюсть дрогнула, зубы разомкнулись на сантиметр.

– Нет, солнышко, этого недостаточно, – внезапно смягчился он, обхватив затылок. – Шире. Как для доктора, и высунь язычок.

Света не устояла под хриплым тембром, она подчинилась, и тут же его язык коснулся её – не вламываясь, а как зверь, обнюхивающий чужую территорию. Кончик скользнул по нёбу, заставив застонать, потом опустился к основанию языка, где прячется горьковатый вкус страха.

– Д-дима… – её пальцы впились в его спину, а взгляд поплыл от возбуждения.

Он зарычал, прижимаясь губами к уголку рта.

– Молчи. Ты же чувствуешь? – говорил тихо, но рычащие нотки рвались из его горла. Язык обвил её медленно, как удав, любящий свою жертву. – Как мне нравятся твои губы, такие чувственные. Сладкие, как переспевшая вишня, моя Лана.

Света задрожала, когда он начал скольжение от зубов к гортани и обратно. Каждый миллиметр. Каждую ложбинку исследовал. Показывая, что он доминант.

– Вот так, – прошептал он, внезапно отстранившись и освободив рот девушки. Губы блестели от влаги после звериного поцелуя. – Теперь дыши, – позволил Дмитрий.

Она чуть не захлебнулась потоком поступившего воздуха, судорожно хватая его ртом. Реальность распалась на осколки: мерцание люстры слилось с тенями на потолке, а звон в ушах заглушил стук собственного сердца. Но Дима не дал ей утонуть в этом вакууме – его пальцы впились ей в шею, грубо вернув к реальности. Не поцелуй, а захват. Губы обожгли кожу, дыхание сплелось в сладострастном коктейле страсти. Каждый нерв взвыл тревогой, когда язык Дмитрия ворвался глубже, выжимая из горла стон – тот самый, что она хоронила под слоем ледяного равнодушия, пока он не взял всё в свои руки. Ладонь на шее не сильно сдавливала – лишь фиксировала голову под нужным углом, словно она была его хрупкой фарфоровой куколкой.

Дмитрий снова позволил Свете дышать, освободив её рот и убрав ладонь от шеи. Спустившись по нежной коже к ключицам, не удержался, укусил, оставив багровый полумесяц. Девушка вскрикнула, отчаянно хватаясь за сильные плечи Димы. Воздух спальни гудел от напряжения – ароматы смешались с лёгким запахом пота. Затем прерывистое дыхание, шелест рвущейся ткани. Он срывал платье яростно, забыв про нитки и пуговицы, под натиском его пальцев они не выдержали. Мысли Светы метались, как перепуганные птицы в клетке, но постепенно сливались в один вихрь – Дмитрий. Только Дмитрий. Запах его кожи возбуждал её. А его хриплый от желания голос… В эту ночь для Светы не было ничего важнее, чем он. Его руки сумели превратить её страх в упоение.

Она вскрикнула после того, как её Воронов бросил на кровать, и спина коснулась холодного шелкового покрывала, это – адреналин, что ударил в виски, а вовсе не от боли. Голос прозвучал чужим, хрипловатым, будто из другого измерения.

– Рано, кошечка… – он произнёс это с театральной мягкостью, медленно расстёгивая ремень. Металлическая пряжка звякнула об пол. – Я ещё даже не начал спектакль, – усмехнулся он своей шутке.

Он сбрасывал одежду отточенными движениями, его ноздри раздувались, вбирая её запах. Взгляд не отпускал ни на секунду – тяжёлый, маслянистый, будто физически ощутимый на коже. Света попыталась выдержать этот немой допрос, но сдала мгновенно: ресницы дрогнули, губы сжались в нервной полуулыбке. И потянулась к покрывалу, прячась в его складках.

«Молодец, девочка… Совсем чуть-чуть осталось», – мысленно одобрял Воронов, наблюдая, как её красивая грудь ритмично вздымается, сводя его с ума от желания взять в рот бледно-розовые соски.

Окончательно скинув всю одежду, поставил одно колено на кровать и сжал край покрывала в руке, чтобы не схватить резко, не испугать. Раз за разом тянул на себя, раскрывая белоснежное тело Светы.