На зов шторма - Ксения Чудаева Страница 21

— Сейчас ты пойдёшь на почту и отправишь письмо по этому адресу. Текст я тебе скажу, ты повторить его слово в слово. Сделаешь пометку «срочно», — вкрадчивый голос девушки звучал словно в голове молодого человека, он готов был внимать ему всю оставшуюся жизнь.

Через несколько минут на площади появилась чёрная карета с укреплёнными бортами, пленённых мужчин подняли на ноги. Они сопротивлялись, пытались вырваться, Никс корпусом толкнул ближайшего к нему стражника с такой силой, что тот полетел на брусчатку, за что на командира тут же посыпались удары, Бернт тоже попытался высвободиться, но всё было тщетно. Разозлившись, стражники накинули на их шеи веревки, словно те были дикими животными, и затянули. Северяне захрипели, падая на колени, вены на их шеях вздулись, лица побагровели, глаза чуть не полезли из орбит. Придушенные пленники не могли больше оказывать сопротивления. Оглушённых и еле хрипящих их грубо затолкнули по опущенному борту кареты внутрь.

И никто не заметил в суете, как между ногами стражников промелькнул белый хвост, скрываясь под днищем кареты. Взгляды, которые всё-таки были обращены в ту сторону, словно соскальзывали с белого животного, не позволяя его увидеть.

Свернувшись клубочком над одним из колес, лисица осмотрелась, её янтарные глаза сверкнули, чёрный нос задёргался, различая мельчайшие детали запахов. И до того, как карета тронулась, животное быстро перебралось под отошедшую обшивку днища. Человек ещё нескоро заметит, что карета прохудилась, но для лисицы это было прекрасной возможностью протиснуться и попасть внутрь.

Немного проследовав больше днище кареты изнутри, лисица поняла, что та состояла из двух отдельных отсеков, которые не соединялись между собой. Из одного из них доносилось хрипение и звуки редких ударов, тогда как во втором шёл разговор. Белая шубка зверя быстро стала серой от накопившейся в техническом отделении пыли, но лисица упорно поползла ко второму отсеку, грея вставшие торчком ушки.

— Ты же понимаешь, что он будет недоволен. Мы должны были взять парня, а не двух его северных бугаев! — почти кричал мужской голос, умудряясь перемещаться по движущейся и болтающейся карете.

— Ты сам видел, что он просто исчез! Испарился! — тише, но не менее эмоционально ответил второй.

— Я до сих пор не понял, что именно видел, — первый понизил голос, раздался скрип прямо над лисицей: видимо, мужчина приземлился на сиденье.

— Ему это не понравится. Но я рад, что буду не один докладывать о произошедшем. Иначе, боюсь представить, что бы он со мной сделал прямо в своём кабинете.

Какое-то время стояла тишина, прерываемая только поскрипыванием кареты.

— Парень как-то понял, что мы его ждём. Убежал раньше, чем кто-то из наших людей его увидел внутри академии. Кто-то его предупредил.

— И кому хватило бы на это наглости и глупости? — в голосе собеседника явно отразился скепсис.

— Хороший вопрос. Парень точно пришёл за сестрой. Надо сказать нашим, пусть расспросят его окружение, где ещё в городе он может скрываться. Этот барон, конечно, мало с кем общался кроме своего соседа по комнате, но всё равно какие-то приятели или девушки у него должны быть. Судя по ориентировке, парень далеко не урод, да и на балу императора был же с какой-то девицей.

— Думаешь, он до сих пор в столице? — удивился его собеседник.

— А ты мне будешь рассказывать, как первокурсник на коленке изобрёл телепорт, позволяющий перемещаться куда-то за его границы? Не смеши меня. Ещё скажи, что он в другую страну улетел. Вон, к этим, на север.

Они скупо рассмеялись.

— Этих сразу на нижние этажи и не жалеть. Условие одно: пока не убивать. Старший вернётся завтра, может захотеть сам с ними поговорить, так что до завтрашнего вечера языки у них должны быть на месте. И способность чувствовать боль тоже, так что без фанатизма там. И полог не забывает накидывать, его сестра лишь этажом выше, чтобы никаких волнений, нам с ней ещё работать, — раздал указания второй.

— Думаешь, получится её уговорить встать на нашу сторону? — спросил первый с сомнением в голосе.

— Думаю, что да. Все шансы есть склонить её к этому абсолютно добровольно: девочка послушная, очень любит брата и будет готова помочь ему встать на путь истинный. Если уж в своё время по повелению дяди она спокойно стала невестой младшего отпрыска рода Жаронд, то уж тут точно не будет упираться. С ней ещё как следует не работали, боясь спугнуть. Думаю, пришло самое время. Надо узнать, что она может сказать по поводу способа исчезновения брата. В академии сказали, что они были очень близки.

Карета заехала на мост, колёса застучали по плитам, а затем они сменились досками, лисица принюхалась, различая запахи крытого и явно подвального помещения: пыль, затхлость, плесень и сырость.

Раздались команды, из кареты выволокли пленников, которые не могли стоять на ногах, и их волокли по полу. Затащили их по всходу куда-то наверх, а затем резко вниз, по коридору, уводящему в подвалы.

— Я же просил их не пользоваться этими воротами! — раздался раздражённый голос человека с сильной отдышкой. — Мы же продукты для императора тут принимаем, а вы сюда свою падаль притащили! Снова дезинфекцию проводить!

— Значит, лично проведёшь и мне доложишь, — с угрозой в голосе проговорил второй.

Спрятавшись за колесом кареты, лисица высунулась, быстро оглядевшись. Мужчина в шляпе и чёрном плаще нависал над низким откровенно толстым человеком в фартуке, который платком судорожно вытирал мокрый лоб. Подловив момент, когда они были увлечены только друг другом, а в помещении не останется других людей, она кинулась в сторону подвалов.

Подвальные коридоры представляли собой сетку лабиринтов, разветвляясь и пересекаясь, но лисице не требовалось знать точное направление, её вёл нюх. И в первую очередь она концентрировалась на одном запахе, который хранился в её памяти.

Белая шубка уже окончательно вымазалась в грязи и песке, но животному всё равно приходилось прятаться в тёмных нишах каменных коридоров, освещаемых колеблющимся пламенем факелов. Некоторые коридоры были проходными, а некоторые вели к расположенным друг напротив друга клеткам, откуда иногда можно было услышать слабые стоны.

Петляя и ища,