Мачеха моей мечты - Елена Валерьевна Соловьева Страница 23

– А, по-моему, Валерия выглядит восхитительно. И муж ее любит.

Легкая ирония, прозвучавшая в голосе экономки, не укрылась от слуха Ангелины.

– Мне плевать на твое мнение.

– Так ты не примешь приглашение? – вяло поинтересовалась Вера.

– Еще как приму! – вскинулась Ангелина. – Надеюсь, Варя не доставит мне много хлопот. Позови эту... как ее там?..

– Дарью? – Вера мгновенно догадалась, о ком идет речь.

– Да, ее, – утвердительно кивнула Ангелина. – Мне нужно с ней поговорить.

Вера не удержалась: шумно выдохнула и закатила глаза. Подумать только, мать будет расспрашивать няню о собственном ребенке.

Четверть часа Дарья мягко, но довольно-таки настойчиво вразумляла Ангелину и втолковывала ей простые истины. Она рассказывала «леди» о предпочтениях Вари в еде, напитках, занятиях. Не забыла упомянуть о слабом желудке девочки и о склонности к аллергическим проявлениям.

Ангелина периодически фыркала, поджимала и без того тонкие губы и рассматривала маникюр, выискивая недостатки в глянцевом покрытии ногтей. Ее больше беспокоил собственный внешний вид, чем требования какой-то там няни. Мысленно Ангелина перебирала гардеробную, выискивая подходящий наряд, сумочку, туфли и шляпку.

– И будет лучше, если Вы не станете в присутствии дочери пользоваться парфюмом, – продолжала пламенную речь Дарья.

Ангелина вскинула голову, возмущенно прищурилась.

– То есть как – не пользоваться парфюмом?! Запах – это способ заявить о себе.

– Но Варенька не терпит резких ароматов, –  возразила Дарья. – Простите, но ваши духи... слишком резкие для чуткого детского носика. К тому же, в них использовано слишком много синтетических соединений.

Ангелина посмотрела на няню как на полоумную и презрительно заметила:

– Что ты знаешь о духах? Известно ли тебе, что свой парфюм я приобрела во Франции, в Caron? Этот аромат с нотками миндаля и яблочных косточек известен на весь мир... Да и с какой стати мне оправдываться перед тобой?!

Дарья решила не продолжать спор, так как не надеялась выйти из него победительницей. «Конечно, я мало смыслю во французских духах, – рассудила она, – но входящий в их состав бензальдегид не спутаю ни с чем другим. И каким приятным не был бы аромат, не стоит обливаться им с головы до ног».

– В таком случае я дам Вареньке антигистаминный препарат, – сдалась Дарья.

– Делай, что хочешь, – отмахнулась от нее Ангелина. – Только не пытайся больше рассуждать о том, о чем понятия не имеешь. Твой удел – горшки, сопливые носы, тазы и сковородки. Не тебе учить меня искусству быть женщиной.

Слова хозяйки ужалили Дарью в самое сердце. Яд Ангелины растекся по ее телу, заслонил глаза соленой пеленой. Но стоило ей заглянуть в детскую, увидеть радостные лица девочек, спешащих понежиться в ее объятиях, как наваждение спало. «Пусть я не леди и от меня пахнет не французскими духами, а обычным мылом и вареной картошкой, это вовсе не делает меня хуже», – решила Дарья.

Она поцеловала девочек и совершенно оттаяла.  – По крайней мере, я не пытаюсь притвориться тем, кем не являюсь».

В этот миг перед ней предстал образ Виктора, вспомнились его теплые руки, стремящиеся завладеть ее податливым телом. «Нет, я не меньше женщина, чем Ангелина. Иначе с чего бы ее мужу искать во мне утешение?»

Разыгравшееся воображение вернуло Дарью в ту ночь, когда она едва удержала себя от близости с Виктором. Ее губы тронула горькая улыбка. Один только вопрос не давал ей покоя: что бы сделал Виктор, если бы сумел отыскать среди горничных Золотинку? Как бы он поступил: уволил ее или?..

«Вот уж глупости», – остановила себя Дарья и покраснела: слишком заманчивыми были последующие мысли.

На детский праздник Варенька отправилась в подавленном настроении. Сначала она наотрез отказалась одевать купленное матерью платье: темно-зеленое, в тон костюма Ангелины, такое же приталенное и узкое, оно стесняло движения малышки. Затем девочка, доведенная до слез истеричной родительницей, размазала по личику нанесенный детским визажистом макияж. Ангелина, разъяренная «непослушанием» дочери, вышла из себя и буквально запихнула бедную Вареньку в авто. К просьбам Веры и Дарьи, пытавшимся утихомирить разъяренную мамочку, госпожа Губанова не прислушалась. А няня, к тому же, успела получить выговор за то, что избаловала ребенка.

У Дарьи все внутри опустилось: за Вареньку она переживала как за собственное дитя. Ей хотелось броситься на защиту девочки, приласкать ее, утешить. «Ангелина ее мать и лучше знает, как обращаться с дочерью», – успокаивала она себя.

Однако как Дарья ни старалась, так и не смирилась с этим фактом. Заламывая руки, бродила она по особняку и отчаянно убеждала себя, что все будет хорошо, все наладится.

Машенька сочувствовала и матери, и Вареньке. Девочка выглядела необычайно хмурой и обеспокоенной. Потеряв подругу для игр, она тенью следовала за Дарьей и бросала косые взгляды на пустующую детскую.

– Мама, я не лягу в кровать, пока не вернется Варя, – твердо заявила Машенька.

На лице Дарьи отразилось удивление.

– Я и не думала, что ты настолько привязалась к подружке, – прошептала она и нежно улыбнулась, отложив на время тревогу за подопечную.

 Машенька посмотрела на мать, в ее глазах блеснул лучик затаенной надежды.

– А давай устроим Варе сюрприз!

– Какой же? – поинтересовалась Дарья, не переставая удивляться находчивости дочери.

– Помнишь, мы гуляли в саду допоздна и видели звезды? Вареньке они очень понравились. Что если мы вырежем такие же из бумаги и украсим ими полог кровати в детской?

Дарья не забыла о том, как радовалась поздней прогулке Варенька. Не забыла она и о причинах, побудивших ее увести девочек из дому в такой поздний час: в тот вечер у Ангелины были гости – кутили до самого утра, бегали по бельэтажу, курили прямо в коридорах, громко смеялись и заливали дорогие ковры элитным алкоголем. Оглушительные, совершенно не мелодичные аккорды достигали и ушей прислуги, тщетно пытавшейся укрыться в цоколе.

В ту ночь, так и не дождавшись тишины, Дарье вместе с девочками пришлось заночевать в подсобном помещении. А утром она присоединилась к остальной