По ту сторону боли есть любовь. Мой спаситель - Лика П. Страница 23

– Нет… Не забыла, – она прошептала, вглядываясь в его зрачки, пытаясь найти хоть искру обмана. Но там было лишь спокойствие, глубина, в которой тонули все её сомнения. – Только… я не хочу, чтобы эти вещи причиняли боль, – голос сорвался, а по виску скатилась слеза, горячая и предательская.

Дмитрий поймал её пальцем, смахнув каплю, словно стирая улику её слабости.

– Я не причиню боли, Лана, – он приблизился, и его дыхание смешалось с её прерывистыми вдохами. – Хочу тебя любить.

Света сжала кулаки, ногти впиваясь в ладони. Его слова обволакивали девушку мягким туманом, но где-то в подсознании звенел тревожный колокольчик.

Он видел её страх – читал по дрожи век, по тому, как она бессознательно отстранялась, едва его рука касалась её плеча.

– Тогда зачем всё это? – она кивнула в сторону инструментов, голос дрогнул, выдав внутреннюю дрожь.

Дмитрий замолчал. На секунду в его взгляде мелькнуло что-то неуловимое – словно тень пролетела через непроницаемую маску.

– Чтобы ты перестала бояться себя, – произнёс он тихо, почти нежно, насколько мог, и уголок рта дёрнулся в подобии улыбки.

– Но разве ты не любил меня все эти ночи? Дома… где нам было хорошо? – слова вырывались быстро, ломано.

Света и сама слышала, как дрожит её голос, как пальцы непроизвольно сжимают складки платья.

Дмитрий замер на мгновение, набрав полные лёгкие воздуха – внутри его боролось чувство гнева, он готов был задушить собственными руками ублюдка, который разрушил нервную систему его женщине. Но он обязательно соберёт… всё очень кропотливо, по крупицам, шаг за шагом.

И да, он предугадывал, что страх подчинит Лану, поэтому Дмитрий не торопил девушку. Наоборот, он крайне терпелив с ней и сделает всё, чтобы чувство страха её навсегда отпустило.

– Ты боишься этой комнаты? – спросил он, убрав руки с её плеч, и не спеша подошёл к барной стойке. Снял пиджак, аккуратно повесил на спинку дивана. Методично закатал манжеты рубашки и принялся открывать коробку на стойке.

– Она меня пугает… – вытянувшись в сторону стойки и с тревогой в глазах, но и не без любопытства, Света всматривалась в ту коробку, которую Дмитрий взял только что. Девушка так и не осмелилась сдвинуться от порога ни на шаг.

– Ты здесь. Со мной, – он повернулся, и в его глазах не было ни намёка на раздражение, только усталая нежность. – Мы ведь уже проходили через это, – он приподнял брови. – Не так ли?

– Вдруг ты… уйдёшь… – вырвалось у неё раньше, чем смогла осознать, и она тут же прикусила губы, будто пытаясь вернуть слова обратно.

Дмитрий на секунду нахмурился, он подавил вздох, вместо того чтобы рассердиться. Положил коробку на диван и подошёл к ней, обнял за талию – крепко, но нежно, как бы приглашая опереться о его крепкое тело.

– Я не уйду и тебя не отпущу, будь уверена в моих словах, – спокойно заверил он её с чувством собственника.

Света вжалась в его грудь, дыхание сбилось от внезапной волны стыда и нежности к Диме.

– Прости… Прости меня. Это внутри как заноза. Я верю тебе, но… – голос оборвался, а глаза, полные вины, встретились с его взглядом.

– Всё хорошо, девочка моя, – он дотронулся до её шелковистых волос и погладил по голове, как маленького ребёнка.

– Дим, а что в коробке?

Он усмехнулся и покачал головой:

– Ты любопытна.

– Очень любопытна? – немного приободрилась она после разговора с Вороновым.

– Я знаю только то, что все женщины любопытны, – как бы между прочим сказал он и подошёл к стойке, на которой лежала коробка.

Глава 18.

Дмитрий открыл крышку коробки и отложил её в сторону. Света села, гадая, что же в ней может быть. Пальцы девушки впились в край, и кожа дивана заскрипела под ногтями. Света сглотнула образовавшийся ком, в горле запершило.

– Не надо бояться, Лана, это всего лишь свечи, – он вынул толстую свечу винтажной работы. Воск был молочно-белым, с вкраплениями сухих цветов. – Это вовсе не цепи, если ты о них подумала. Хотя… – губы дрогнули в полуулыбке, – цепи тоже могут быть нежными.

Света резко выдохнула, как после удара в солнечное сплетение. В носу защекотало – запах лаванды, смешанный с чем-то горьковатым.

– Ты… подмешал что-то? – голос сорвался, в горле всё ещё першило. Ладонь прижалась к груди, пытаясь загнать обратно выпрыгивающее сердце. «Тряпка с хлороформом. Руки, заламывающие запястья». Иногда ей снились воспоминания.

Дмитрий замер, обратив внимание, как Света побледнела.

– Лана… Лана! – в два шага он оказался рядом с девушкой. – Это ромашка, мелисса, лаванда. Для сна. Для… – голос надломился, он резко провёл рукой по лицу. – Чёрт. Я хотел, чтобы ты расслабилась.

Света медленно обняла Диму, головой прислонившись к его сильной груди, а он порывисто сжал её в своих объятиях.

– Прости, что-то я… сейчас всё пройдёт.

– Хочешь, обойдёмся без этого? – поглаживая Лану по волосам, спросил Воронов.

– Без чего? – девушка подняла на него взгляд. – Без свечей? Нет, не надо, я хочу… на самом деле мне интересно. Только страшновато… потому что я не знаю, чего ждать, – смущённо улыбнулась девушка.

Черты лица Воронова смягчились, он прикоснулся к её нежной коже лица и тихо сказал:

– Всё будет хорошо, девочка моя, не переживай.

– Когда ты так смотришь на меня, я… мне так хорошо становится, – сердце девушки защемило от переполнявших эмоций к Дмитрию.

– Расскажи, что ты чувствуешь? – пальцы Воронова спустились к шее ласкающими движениями.

– Щекотно в животе, – голос надломился, и в глазах блеснули слёзы. Света прикусила губу, чтобы как-то сдержать себя.

– Ну что ты, малышка… всё ещё боишься, что сделаю больно?

– Я не могу описать, что внутри меня, просто я такая, какая есть, другой меня не будет… я раньше не была другая, более разговорчивая, что ли, и менее плаксивая, но…

Дмитрий понял: она хотела ему приоткрыть немного личного, сама захотела. Воронов внутри себя улыбнулся – это и есть доверие.

– Тихо, – положил палец ей на губы, принуждая замолчать, он не хотел, чтобы воспоминания причинили ей боль. – Уберём все лишние разговоры, – сказал, мягко обводя пальцем, повторяя контуры губ Ланы. – Что бы я сейчас ни сделал, ты слушаешься и подчиняешься. Каждый, кто приходит в эту комнату, берёт от неё всё то, за чем пришёл: боль в чистом виде, наслаждение