Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1980 год Страница 25

Я спустился на лед, и меня окружило еще несколько псов самых разных мастей. «Зачем они здесь? Столько? — подумал я. — Ведь на СП давно не ездят на собаках. Зачем держать такую свору? Кормить? Лишние заботы».

Но скоро мое отношение к здешним собакам резко изменилось...

Надо было как-то определиться и вернуться на станцию. У Ильи с часами на ремешке был ручной компас, но пользоваться им было бесполезно. В высоких широтах магнитные компасы дают большие погрешности.

Когда мы выходили с СП, знали, что станция по отношению к выносной палатке находится на юго-востоке. Но где она сейчас? За день наш айсберг несколько раз меняет направление дрейфа. Тут и солнце не поможет определиться. По отношению к нему ледовый остров тоже меняет направление. Прошло уже шесть часов, как мы вышли с СП. По нашим предположениям, отклонились от выносной точки куда-то к западу и за это время удалились от нее километров на шесть-семь. И, если допустить, что дрейфующий остров в этот день менял направление незначительно, станция по отношению к нам должна находиться где-то на юге. Но как поточнее это определить? Компас мог только ввести в заблуждение.

Я вспомнил старый способ определения направления на юг, которому нас учили в школе: по солнцу и стрелкам часов. Сверили полученное показание с компасом — расхождение было большим.

Мы почему-то отдали предпочтение данным, полученным школьным способом. Взяв за основу наше направление на юг и внося поправку, решили, что вряд ли пройдем мимо дрейфующего острова площадью 20 квадратных километров. И. мы пошли на юг.

Стоял первый месяц полярного лета — июль. Идти с волокушей было жарко. К тому же очень хотелось есть.

— Илья, ты сырое мясо ешь? — Я показал карабином в сторону ближайшего разводья, где высунула мордочку любопытная нерпа.

— Бесполезно, — вяло прореагировал Могилевский. — Если и убьешь, не достанем. В это время у нее еще мало жира. Утонет.

Прошло еще часа два. За это время мы продвинулись к югу километра на три. На СП нас вряд ли еще хватились. Дежурный по станции думает, что мы на выносной точке, а там ребята уверены, что мы на станции.

Мы пробирались через трещины и разводья, и нерпы следили за каждым нашим шагом.

— Много нерпы — жди медведя! — сказал Илья, словно отрезал.

Могилевский будто накаркал: метрах в пятидесяти, прямо по ходу нашего движения я увидел белого медведя. И встал как вкопанный. Илья, еще не видя зверя, продолжал тянуть волокушу.

— Ты что, устал? — Он не мог понять, почему я остановился.

Когда Илья увидел зверя, он тоже замер на месте.

Это был большой красивый зверь. Рука невольно сжала карабин. Но стрелять я не стал. Каждый, кто видел белого медведя не в зоопарке, а в Арктике, один на один, помнит, как захолодит в сердце, и ты, испытав страх, не выстрелишь, не убьешь это прекрасное животное, а постараешься разойтись с ним, потому что он у себя дома, ты же у него в гостях. И потом еще долго будешь с трепетом вспоминать этот случай. Так пусть же и через сто лет наши потомки испытают подобное чувство! Воистину сила сильного не в применении силы, а в сдержанности. Мы разошлись с медведем. Но вряд ли он оценил наш красивый жест. Просто был сыт: посмотрев на нас с безразличием, пошел своей дорогой, даже не замедлив шага. Хорошо, что было лето. Зимой такой с пути не свернет...

Мне вспомнился случай из жизни Амундсена.

...Крикнув своего любимого пса Якоба, Амундсен сошел на лед и направился в сторону ближайшего тороса. Пес весело бежал впереди. Вдруг перед самым торосом он остановился, стал беспокойно принюхиваться, а затем с лаем бросился за ледяную глыбу, но через мгновение, прижав уши и распластавшись на бегу, уже мчался назад. Из-за тороса выскочила огромная белая медведица. Увидев человека, она моментально остановилась и в изумлении уселась на снег. Застигнутые врасплох, зверь и человек некоторое время молча смотрели друг на друга.

Внезапно ужасающий рев потряс воздух: медведица встала на задние лапы. Это был громадный страшный зверь. Руал Амундсен сломя голову бросился бежать, ощущая на затылке жаркое дыхание. Достигнув трапа судна и схватившись за поручень, он почувствовал сокрушительный удар в спину, от которого свалился на лед... «Все кончено», — пронеслось в голове. Ему не раз приходилось наблюдать, как медведь ударом лапы разбивал тюленю череп.

И, наверное, так бы и кончилась жизнь знаменитого полярника, если бы не пес Якоб. Он сумел найти слабое место медведицы: прижал неподалеку ее медвежонка. Услышав жалобный писк своего малыша, медведица бросилась к собаке. Амундсен воспользовался этим и вскарабкался по сходне на корабль...

Этот случай говорит о том, как опасен белый медведь зимой. На полярных станциях неприятностей от них хватает и летом.

Обладая огромной силой, не лишенный любопытства, белый медведь, привлекаемый незнакомыми запасами, запросто может взломать жилое помещение, угрожая жизни людей, уничтожить запасы продуктов, повредить оборудование станции.

У нас, на СП-23, на выносной базе, чего они только не натворили! Любопытства ради даже ящик со взрывчаткой сломали, а содержимое разбросали по всей льдине...

Вот тут-то в подобных случаях на помощь людям частенько приходят собаки.

Из всех добрых слов, которыми человек наделил домашних животных, самые теплые достались собаке: «меньший брат», «четвероногий друг», «преданный друг»... И собака заслужила эти слова. Недаром на земле ей поставлено столько памятников: за спасение жизни человека при пожаре, в лавиноопасных горах, на войне, за участие в научных экспериментах, за помощь человеку в быту... Но вот появилась еще одна сфера человеческой деятельности — полярная, в которой помощь собак оказалась крайне необходимой и весьма существенной. Собаки — участники дрейфа всех полярных станций, начиная с СП-1.

Полярные собаки не могут похвастаться происхождением, подбор их, как правило, случаен: обычно зимовщики прихватывают бездомных дворняг с последнего пункта на материке. Но своей преданной и бескорыстной службой эти собаки доказали, что заслужили место в первом ряду собачьего рода. Индивидуальность же некоторых из собак СП настолько яркая, что рассказы о них переходят от одной станции к другой, превращаясь порой в легенды. Таков, например, Купол — небольшой черный пес с белым воротником на груди. С виду невзрачный, Купол поначалу ничем не выделялся, но постепенно все полярники на СП-23 стали единодушно отзываться о нем как о самом надежном из псов.

Рассказывали, как медведь, окруженный сворой собак, задел двух псов и они с визгом бросились прочь, в страхе убежали и остальные. На месте остался один Купол.

Медведь пытался когтями разгрести ледник, где хранилось мясо, не обращая внимания на Купола. Но не тут-то было! Купол хватал медведя то за зад, то за ногу, а в какую-то минуту умудрился вцепиться ему в ухо. За эту дерзость медведь подцепил его лапой. Купол отлетел на несколько метров с окровавленным брюхом. Но уже в следующую секунду, оставляя на снегу кровавый пунктир, снова ринулся в бой... Дело могло плохо обернуться для пса, если бы не остальные собаки. Они вернулись и, следуя примеру Купола, вновь бросились на медведя. Тогда-то тот, не выдержав, ушел за торосы. К усталому, израненному Куполу подошли, виляя хвостами, те, что удрали в начале боя и, как бы извиняясь, стали зализывать его раны...

Полярники любили Купола не только за храбрость, но и за почти человеческую чуткость и ум. Когда на СП проводили топографические съемки дрейфующего острова и сотрудники лаборатории инструментальных наблюдений за льдами каждый день с линейкой и теодолитом на плечах уходили на морской лед в торосы, Купол постоянно сопровождал их и, что характерно, всегда был рядом с тем из парней, который находился дальше всех от станции, и не уходил от человека до тех пор, пока тот не присоединялся к остальным.

Но больше всех Купол любил аквалангистов. Часами мог сидеть он возле лунки, наблюдая, как под воду один за другим уходят ребята в гидрокостюмах. Стоило кому-нибудь из них задержаться подо льдом дольше других, Купол начинал волноваться, а затем брал зубами страховочный конец и пытался вытянуть водолаза.

Коротким полярным летом и в долгие арктические зимы собаки помогают людям скоротать тягостные часы отдыха, когда фильмы все пересмотрены, журналы перелистаны, книги прочитаны, а тоска по дому гложет все сильней. Единственное отвлечение от тягостных дум — работа и... дружба с собакой.