Докажи мне - Ольга Вадимовна Горовая Страница 26

Ее в жар бросило с такой силой, что щеки заалели! НЕ просто жарко: у самой испарина выступила под волосами на затылке и висках!

И… Ох! Да, в голове и теле такая какофония, которую осознать и передать внятно сложно! Колени почему-то ослабли, заставив опасаться, что сама упасть сейчас вполне может.

И вроде же ничего в ситуации чувственность не подразумевало: больница, кабинет, Евгений… Очевидные шрамы от ожогов, покрывающие всю грудную клетку и плечи Олега Георгиевича — конечно, никуда не убежать от этого, бросалось в глаза.

Но Дарья вовсе не потому взгляд отвести от тела начальника не могла, кажется, краснея все больше.

Для нее все эти шрамы — не про физически изъян, совершенно! А про его боль и муку были, про ту проклятую неделю, когда и она спать не могла толком, просыпаясь со слезами и стоном, еще не понимая, что душу корежит. И Дарья сейчас не столько эти следы видела, сколько силу его воли, напряженные сильные мышцы, которые под этими всеми шрамами заставляли тело Гутника двигаться, работать и жить вопреки боли, назло всему и всем, что пыталось его уничтожить…

Мамочки! Он что, уже тренируется?! Неужели ему уже разрешили врачи возвращаться к таким нагрузкам, которые же точно мышцы в подобном вот тонусе держали?

Хотя… О чем это Даша? Когда это Гутника мнение врачей интересовало, если вбивал себе что-то в голову? За два дня поняла его характер прекрасно.

Господи!.. Надо бы отвернуться, отвести взгляд. А она не может!

Ей до дрожи в руках обнять его захотелось! Каждый шрам пальцем проследить, губами стереть боль от всего, что он испытал! Своей лаской…

— Олег Георгиевич, тут Коля бумаги передал, — начал было Евгений, едва завидев босса.

Но Гутник его точно не был настроен слушать.

— Какого дьявола она тут делает?! — рявкнул полковник зло.

И так сжал челюсти, словно пытаясь взять под контроль ярость, что желваки на щеках проступили, будто прорезая бороздами кожу.

Даша увидела, с какой силой он стиснул свою рубашку, костяшки побелели, натянулись сухожилия, подчеркивая шрамы и тут. Стало слышно, как хрустнули суставы.

А Гутник проследил и этот ее взгляд. Оттолкнулся от двери и резким движением, выдающим, насколько непросто ему своим телом управлять, просунул руки в рукава, одеваясь. Ткань легла на плечи, но до конца полы не сомкнулись, все еще оставляя вид на шрамы на животе и груди…

И это будто взбесило Гутника! Не знала точно, просто вспыхнуло пониманием внутри, интуитивным, неразумным… Может, потому, что так и смотрела на него.

А лучше бы отвернулась, наверное…

Потому как в этот момент Дашу словно наотмашь ударило черным гневом и… чем-то еще, что в глазах мужчины плеснулось с силой бури! Направленными на нее и еще на…

Да. Она… знала, что это. Понимала причину — та гулко отозвалась в ее груди. Но… почему-то именно сейчас стало обидно и больно! Так, как ни разу не задевало еще его отношение. До подкативших к горлу слез. Губы задрожали и пришлось сильно зубы сжать.

За что к ней такая злость?! Чем Даша хоть раз его обидела или задела?!

Глупо, конечно.

Но она сегодня была слишком открытой. Чересчур устала всем понимание и чудо дарить. Наверное, хотелось и себе немного чего-то чудесного. Ее же День рождения, как ни крути! А вышло… как вышло.

Вот в чем Дарья теперь перед ним виновата?

В том, что всем сердцем тянется, сама не в силах объяснить, отчего так дорог? Или в том, что хоть как-то облегчить его боль хочет?! За что он так к ней относится?! За что так смотрит, будто на приблудную дворовую собаку?! Обидно до боли в горле, потому что не выскажет же никогда. По какому праву? Своего сна? Из-за этого настолько задело, словно в грудь ножом попал?..

Суженый… Как же!

Скорее проклясть ее готов, судя по реакции и взгляду.

— Дарья привезла эти бумаги, чтобы вас от процедур не отвлекать… — кажется, и до Евгения дошло, что полковник вообще не рад ее тут видеть.

— Я тебе что говорил?! — повернувшись к заму, вновь рыкнул Гутник.

И опять на нее глянул с таким напряжением в глазах, что Даша невольно отступила назад. И свои опустила, уставившись в пол. Дикую вину почему-то ощутила. Хотя, что она сделала не так?!

— Вам больше делать нечего, как в рабочее время где-то шляться, Дарья?! За казенный счет покатать по городу хочется? — уже ей. И таким тоном, что кровь застыла в венах. От недавнего жара и намека не осталось — ледяной холод его голоса сковал каждую клетку… — Уже нашли все, что я вам поручил вчера? — отвернулся от нее, начав медленно, но методично застегивать рубашку.

А ей и сейчас захотелось дернуться, помочь… Потому что видела, с каким трудом он пытается с этим делом совладать, как пальцы туго идут…

Но вместо этого Дарья заставила себя голову выпрямить. У нее тоже гордости достаточно!

— Извините. Разумеется, мне не следовало приезжать и беспокоить вас, Олег Георгиевич, — выдавила из себя настолько ровно, насколько в состоянии сейчас была.

И, поняв, что на большее ее не хватит, развернулась и вышла… хлопнув дверью. Забыв в тот момент, что обещала выяснить вердикт и сообщить Николаю. Она, вообще, о Прозапасе забыла. И еще много о чем. Просто дикая, какая-то, совершенно нерациональная, глубокая обида сердце рвала, гоня куда-то прочь. Подальше от него!

**

— Олег Георгиевич?! Да что с вами такое?! Я вас понять не могу — сами на себя не похожи! Что вам эта девчонка сделала? Зачем вы к Дарье придираетесь? Всегда ж справедливы были! — Евгений, будто вообще о субординации забыв, глянул на Гутника осуждающе.

А вот Олегу в этот момент хотелось зама за грудки схватить и по стене размазать. Впечатать так, чтоб капитально приложить!

И по фигу, что каждая мышца болела после массажа, руки и ноги трясло. По барабану! Хватило бы сил, знал точно. Потому что яростью оно множилось на триста, кажется!

В голове стучало, а грудь давило чем-то настолько темным и глобальным, чего в себе никогда знать не знал! И не подозревал, что настолько бешеную злость ощущать в состоянии! Душило мощным желанием в порошок стереть!..

Х*р знает, какой силой воли сдержался.

Само собой, подчиненный не понимал его сейчас! Ха! Гутник тоже иначе бы смотрел на многое, если бы Дарья