Профессор магии на полставки. Том 4 - Георгий Сомхиев Страница 29

— Надо, — ухмыльнулся я, аккуратно перешагивая мимо сигнального контура, который даже никто не попытался замаскировать. — Считай я провожу собственное расследование. Если род вдруг окажется невиновен, то парень понесёт заслуженное наказание, а я останусь не при делах. Иди ещё докажи, что я на их территорию проник.

— А если наоборот, и всё равно окажется, что ты незаконно проник на чужую территорию. Прямо как с Медведевыми, — возразил мне фамильяр. — Тебя такими темпами половина аристократии возненавидит.

— Будто мне не плевать, — ответил я, и стал подниматься по стене к открытому окну. — Скорее уж они начнут меня воспринимать, как очень преданного князя, служащего Романовым. И все мои действия будут считать указкой Его Императорского Величества. Прикрытия лучше не придумаешь.

— Вообще-то… — мой фамильяр хотел что-то сказать, но неожиданно осёкся. Спустя пару секунд, о чём-то явно подумав, он добавил: — Вообще-то ты прав, да. Полученный орден и возвращённый княжеский титул будут говорить сами за себя.

— Именно так. Люди сами будут надумывать себе то, что хотят, — сказал я, проникая в окно. Причём в аккурат в тот момент, когда в паре метров от меня прошла пара бойцов, стоящих на карауле. — Мог предупредить хотя бы.

— А кто тогда будет тебе зубы заговаривать? — весело рассмеялся Ворон. — Тем более этих слабаков мог бы сам почувствовать.

— Так я и почувствовал, — косо посмотрел я на сущность тьмы. — Но мог бы подстраховать. Иначе зачем ты мне такой красивый нужен? Держать тебя в качестве стратегического запаса еды?

— В смысле? — не понял меня Ворон в этот момент чуть не пролетев в другую комнату от неожиданности.

— Говорю, будешь вредничать, станешь консервированным супом, — сказав это, я аккуратно стал идти по коридору.

— И этот человек мне говорит о вредности! — возмутился Ворон, но по коридору продолжил вести. — Добрее надо быть. Щедрее со мной маной делиться, например. Вельзи вон, уже практически на диету посадил. Не дело это.

— Кто о чём, а ты опять о еде, — подколол я фамильяра.

— Говорит мне гурман, сожравший все деликатесы во дворце.

— Ты не понимаешь, это другое…

Перекидываясь словечками, я сам того не заметил, как добрался к точке встречи. Если быть совсем точным, ко входу на подземный этаж, который обороняла пара слуг. Они меня даже в упор не замечали, что говорило о их силе, точнее ее отсутствии.

Ждать Романа разве что пришлось аж два часа. Ворон к этому моменту всё поместье облетел, каждую дверь изучил, маршруты караульных и расположение главы рода. К слову о нём.

Им оказался мужчина, на вид лет за тридцать, очень уж моложавый он был на вид. Внешне он очень сильно напоминал моего студента. Учитывая, что Роман приёмный, это вызывало вопросы. Либо совпадение, либо они парню с детства как-то внешность поменяли и стёрли об этом воспоминание. Других вариантов у меня нет.

Меня напрягло другое. Ворон и я ощущали его силу. Она была обычной, слишком усредненной и стандартной, что ли.

Тот же граф Оболенский явно был в разы сильнее. Только сила главы рода ощущалась я даже не знаю… фальшивой? Будто он пытался скрыть настоящую ауру. Странно, и при этом очень интересно.

Глава рода очень долгое время разговаривал с сыном, явно проверяя его. Тут Роману я отдал должное — ничто в нём не говорило о том, что он в курсе событий. Парень вёл себя естественно и не наигранно.

Он не стал излишне актёрствовать, изображая удивление от услышанной новости о покушении. Не стал и тогда, когда отец выразил свои подозрения. Парень показывал максимальное безразличие, словно это его вообще не касалось.

На главу своего рода мой студент произвёл нужное впечатление. Как минимум тот засомневался в происходящем. Всех карт на руках у него не было, а лишать род будущего козыря он явно не собирался.

Или же его настолько удивила наглость «оружия», что ему захотелось понаблюдать за дальнейшими ходами своего «инструмента». Спешка в таких ситуациях ни к чему хорошему не привела бы. В любом случае, из-за этого я прождал два часа, дожидаясь своего студента. Пока он переоденется, пока поест, пока дождётся, когда отец отправится в свой кабинет…

Даже мне столько времени поддерживать невидимость было непросто. Заклинание ману съедало мало (не зря я его адаптировал под себя), но за два часа ощущаешь, как уменьшается резерв.

— Молодой господин, — увидев Романа рядом с проход на подземный этаж, оба бойца, что стояли здесь на страже, поклонились. — Просим прощения, но без разрешения вашего отца мы вас пустить не можем. Сами понимаете, после измены вашего слуги и нападения неизвестного на вашего брата, поместье находится в повышенной боеготовности.

— Ничего страшного. Я всё понимаю, — коротко кивнул Роман, дав мне знак.

Я в свою очередь развеял иллюзию и тут же наложил на парней чары сна. Где-то полчаса у нас есть, пока они по рации повторно не свяжутся друг с дружкой. Вот когда ответа не последует, все бойцы встанут на уши.

Сражаться против них мне совсем не хотелось. Лишать жизни уж точно. Придётся использовать способности Вельзи. Это конечно по мане затратнее, но принципы есть принципы.

— Только после вас, — предложил я парню, указывая ладонью на дверь и отзывая Вельзи назад.

Не сомневаюсь, что в самом секретном месте стоит защита от сущностей тьмы. Лучше уж перестраховаться.

— Конечно, — ответил Роман, открывая двери на подземный этаж.

Вниз идти оказалось дольше, чем я ожидал. По ощущениям мы прошли этажей так шесть-семь, прежде чем добрались до подземных помещений.

Первое, что бросилось в глаза — загоревшиеся при нашем появлении синие сферы. Затем я почувствовал, что воздух пропитан ароматом старинного пергамента, сушеных трав и пыли. Такой, будто здесь уже лет двадцать никто не был. Но при этом помещение выглядело абсолютно чистым.

Пол был выложен черным мрамором, отполированным до зеркального блеска, отражая плавающие в воздухе светящиеся сферы. Они плыли медленно, как пузыри, озаряли бесчисленные ряды дубовых шкафов с резными фасадами, инкрустированными серебром и чёрным деревом.

Как я подозревал, именно последнее пахло сушеными травами и пылью. Дерево явно было не из нашего мира. Не удивлюсь, если