Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1978 год Страница 3

Сабиров явился домой промокший с ног до головы, обляпанный грязью и сияющий. Он сел прямо на пол, у самого порога, и стал стягивать с себя набухшую от воды штормовку и горные ботинки.

— Во-первых, чертовски устал, во-вторых, умираю с голода, в-третьих... с якорем покончили.

Завтра мост перетягивать через Нарын будем!

— А кончится твой Курпсай, что будет дальше?

— Камбарата. Камбаратинскую ГЭС будем строить, самую большую на Нарыне.

— Послушай, Мамасалы, отдохнуть тебе пора.

— Это верно, в горы бы...

— Куда же тебе идти, ведь самые высокие вершины позади...

— А Эверест?

Кара-Куль — Москва

Евгений Котлов, наш спец. корр.

Входите в Гавану с моря…

Если войти в Гавану с моря, тогда — при первом же знакомстве — в благодарность за долгое путешествие город подарит вам маленькое открытие: океанские волны не бьются о камни набережной в тщетной попытке вернуть их океану, они бегут на Встречу с ними, как истосковавшиеся по суше парусники стремились к огням, теплу и запахам земли. Вы увидите, как встречаются стихия волн и камень, и суровая красота встающих над водой бастионов станет понятной, как понятна она всем... Всем, кто входит в Гавану с моря. Наверное, ни один город в Латинской Америке не строился так, как Гавана. Те родились как посредники, Гавана — как воин.

Прибывшие на Кубу вслед за Колумбом испанские конкистадоры не нашли здесь ни золота, ни алмазов; их не заинтересовал остров, а ведь Колумб назвал его самой красивой землей, которую когда-либо видел человек. Зато они нашли на севере острова прекрасную гавань — широкую, защищенную с моря узкой полосой мыса, с глубоким естественным фарватером, по которому и сегодня беспрепятственно проходят современные океанские корабли. В гавани собирались караваны парусных судов со всех завоеванных земель Нового Света. На парусниках испанскому монарху отправляли его королевскую долю золота и драгоценных камней, диковинные вазы индейцев Перу и удивительные реликвии майя — все, что удавалось собрать на богатейших и малоизвестных еще территориях. Гавану тех времен кто-то назвал «городом в пустой стране». Страна не нужна была испанцам. Им требовалась хорошо защищенная гавань, и они строили крепости. Устоявшие в битве с пиратами и временем сторожевые башни, форты и ныне можно встретить в окрестностях старой Гаваны. Призраками далекого прошлого они возникают неожиданно за углом узкой улочки, за пальмовой рощей на песчаном берегу океана, в черте столицы или за ее пределами.

Но меня прежде всего интересовала современная Гавана, более того: близкое будущее ее — лето 1978 года. Этот город знаком миллионам людей по многочисленным репортажам, о нем сложены песни, он — действующее лицо многих документальных и художественных фильмов. Но мне хотелось взглянуть на него под новым углом: как на столицу XI фестиваля молодежи и студентов, к которому готовятся в десятках стран мира. Без помощников в таком деле не обойтись, и поэтому я путешествовал по Гаване с Эдуардо, молодым коммунистом из Национального подготовительного комитета Кубы, и Эусебио Леалем, директором Музея Гаваны.

Ведадо

Гавана словно создана для фестиваля. Тропический город, щедрый и гостеприимный город-порт, он открыт для друзей с моря и с воздуха. Требуется совсем немного усилий, чтобы представить, как всего через полгода сюда будут стекаться гости. Они прилетят на самолетах или приплывут на океанских лайнерах, и многие, очень многие получат редкую возможность — войти в Гавану с моря... Мы начали поездку по столице с района Ведадо. Ведадо — по-испански «запрещенный» — своим названием напоминает о временах, когда вся Гавана скрывалась за высокой каменной стеной и жителям города под страхом суровых наказаний запрещалось входить в росший на этом месте густой тропический лес, кишевший контрабандистами, пиратами и другим лихим людом. Кварталы сегодняшнего Ведадо выстроились в прямоугольники, заполненные многочисленными, похожими на маленькие дворцы домами: их строили, стараясь перещеголять друг друга в роскоши, сахарные магнаты и торговые посредники, ловкие адвокаты и жуликоватые парламентарии двадцатых и тридцатых годов. Хотя, как правило, у хозяев вкуса не хватало (строили богато и некрасиво), Ведадо спасала природа: пальмы и зелень, синее небо, удивительно яркие — красные, оранжевые, сиреневые — цветы, растущие гроздьями на деревьях. И еще шедевры архитектуры прославленных мастеров Кубы — Карпентьера, Кинтаны, Салинаса...

Параллельные берегу океана улицы Ведадо пересекаются под прямым углом широкими, иногда с аллеями посередине, авенидами. Авениды обозначили буквами алфавита, улицы — цифрами. Такой порядок позволяет даже плохо знающему человеку быстро находить нужный адрес.

Мы выезжаем на авениду G в самом ее начале, у набережной, и медленно двигаемся вверх.

— Здесь, — рассказывает Эдуарде, — вдоль бульвара раскинется праздничный базар. Киоски займут все пространство авениды от набережной до 23-й улицы, и каждый будет представлять одну из делегаций, приехавших на фестиваль.

В миниатюре я уже видел похожий базар. Его устраивали на набережной в дни июльского карнавала. Десятки тысяч людей заполнили специально построенные по случаю праздника трибуны, мимо них, взрываясь весельем, проплывали сказочно яркие корабли-карросы с музыкантами, танцорами, королевами красоты. Каждая карроса по обилию красок и огней напоминала нашу новогоднюю елку, но все же это были корабли, причем корабли сухопутные, и их тянули на буксире работящие красные тракторы «Беларусь». У ярко освещенных киосков с сувенирами играла музыка, оживленно беседовали люди, бродили, обнявшись, влюбленные. Вокруг небольших площадок собирались зрители: слушали поэтов, известных и малоизвестных певцов. После выступления окружали каждого, разговаривали, пили «предписанное» праздником легкое пиво. А поздно вечером все вместе ликовали, любуясь фейерверком над океаном...

Ла-Фуэрса

Первым бастионом, с которым я познакомился в Гаване, оказалась самая древняя, самая совершенная и лучше всех сохранившаяся крепость Ла-Фуэрса. Если войти в Гавану с моря, то она обнаружится справа, чуть в глубине канала, за полосой асфальта набережной.

Я долго ходил вокруг крепости в одиночестве, постепенно осознавая, что без хорошего гида мне будет не по силам ни «взять» эту крепость, ни понять узкие улочки и дворцы старой Гаваны, подступающие к крепости с тыла. Прошло много дней, пока я нашел нужного человека и подружился с ним. Ожидание и поиски были вознаграждены сполна. Лучшего знатока города мне не найти и теперь, когда время пребывания на Кубе исчисляется месяцами. Те, кто приедет на фестиваль, тоже встретятся с ним, потому что невозможно побывать в Гаване и не стать гостем Эусебио Леаля, как я уже говорил, директора Музея Гаваны.

— Не ищи в Ла-Фуэрсе архитектурной красоты, — сказал Эусебио. — Ее архитекторами были военные инженеры, а они видели красоту в неприступности стен.

Я попытался посмотреть на крепость глазами тех, кто ее строил, и тех, кто стремился взять ее штурмом. Действительно, если на время забыть о вертолетах, лестницах пожарных машин, реактивных двигателях и ракетах, Ла-Фуэрса предстанет такой же неприступной, как 460 лет назад. Широкий, наполненный водой ров окружает крепость. Через ров переброшены два деревянных моста, которые и сегодня можно поднять на мощных цепях. Десятиметровые стены безнадежно гладки. Бойницы вырезаны так, что с моря, да и с суши, не увидеть того, что делается внутри. Монолитная на вид стена хранит секреты, в том числе и инженерные. Один из них: прохлада. Как в июльскую жару сохранить ее? Оказалось, можно. В четырехметровой толще стен сделаны сквозные отверстия: широкие снаружи, узкие внутри. Как воздухозаборники реактивного самолета, они засасывают воздух, создавая легкий ветерок. Учтем, что тепловой удар в тропиках так же опасен, как обморожение в Заполярье, поэтому инженерное решение проблемы вызвано вовсе не желанием «усладить» жизнь в крепости. Здесь все должны быть здоровы и готовы к бою.

Из внутреннего двора мы поднимаемся на верхнюю площадку крепости по удобной пологой лестнице. (Ее построили уже в XVIII веке; сами защитники поднимались по штормовым веревочным трапам, которые убирались при приближении противника.) Налетает ветер. Над крепостью поворачивается флюгер. Он сделан в виде фигурки женщины. Легенда донесла до нас ее имя: Исабелла Бобадилья де Сото. Губернатор де Сото, построив крепость Ла-Фуэрса, отправился на завоевание новых земель во Флориде, а вместо себя оставил править колонией жену. Она ждала его четыре года. И когда узнала, что муж погиб на Миссисипи, умерла от горя. Кто и когда поставил впервые ее фигурку на башне крепости, узнать не удалось. По сведениям, она была позолочена, и англичане, занявшие Ла-Фуэрсу в 1761 году, прихватили впоследствии ее с собой. Жители города отлили новую фигурку, и теперь она известна повсюду как символ Гаваны. Кто еще, кроме жителей морского города, мог так наградить женщину за верность?