Невероятные приключения циников в Скайриме - Юлия Пасынкова Страница 32

Он уселся рядом, отчего доски под его весом жалобно скрипнули и прогнулись. Рейнджер вытащил из сумки длинные тряпки и привычными движениями начал наматывать их на ноги.

— Портянки здесь? В Скайриме? — удивилась я спросонья.

— Это ножные обмотки, хотя называй их как хочешь.

Он засунул ноги в сапоги и повернулся ко мне:

— Первое. С этого дня я слежу за твоим сном. Ты спишь слишком долго и слишком беспечно. Если хочешь выжить в Скайриме или… да, где угодно! — ты должна научиться спать чутко. Вполглаза. А не разваливаться на всю постель, как хоркер у воды, хотя это зрелище, надо признать, привлекает… внимание.

Он усмехнулся одним уголком губ, а я повыше натянула край спального мешка, служившего мне одеялом:

— Долго будешь подсматривать за мной, вуайерист-недоучка?

— Не знаю кто это, — Бишоп легко поднялся, взял висевший на изголовье кровати темный тулуп.

Новая куртка? Хм… А где его черный доспех? Словно прочитав мои мысли, рейнджер накинул «тулуп» на плечи, подвязал спрятанные веревки и застегнул ремешки, попутно объясняя, что к чему:

— Это «стёганка». Смягчает удары и ношение тяжелых доспехов, держит тепло и первая вещь в Скайриме. Тебе надо найти такую же. Я уже узнал: здесь есть толковый кузнец — Адрианна Авенниччи — она хоть и баба, но в доспехах и оружии знает толк. Сегодня сходим, снимем с тебя мерки, а то ты в своей «коже» околеешь за пару часов в горах. Я к примеру могу продержаться несколько дней. Это ясно?

Я потерла лицо, прогоняя сон, замотала головой:

— Погоди-погоди, «тащ-генерал», с чего вдруг столько заботы?

— Никакой заботы. Выполняю свою часть сделки: не даю тебе отправиться на тот свет. По крайней мере не раньше, чем поможешь разобраться мне с моей проблемой.

— Ясно-о, — протянула я, предусмотрительно умолчав, что после смерти, как это не прискорбно, возвращусь обратно в Скайрим. — Стёганка, так стёганка. Еще что-то?

— Да.

Бишоп подхватил лежавший на полу панцирь из дубленой кожи и набросил его поверх своего тулупа, привычными движениями затянул ремни. Следующими в ход пошли шипастые наплечники и наручи. Когда рейнджер закончил облачаться, я смотрела на привычный глазу черный доспех, который, оказывается, сложносоставной и многослойный, как капуста. Вот оно что…

Бишоп помахал у меня перед носом, привлекая внимание:

— С этого дня буду учить тебя сражаться… — он вздохнул, — или хотя бы научу брать оружие за нужный конец, не калечась.

— Смешно, — промямлила я, оглядываясь в поисках своей одежды.

Бишоп начал споро собирать наши вещи, а я села на кровати и стала натягивать штаны. Проигнорировав меня, рейнджер одним рывком выдернул из-под моей задницы спальник, молча скрутил его и бросил к остальным тюкам. Мужик сегодня какой-то молчаливый — насколько я успела его узнать. А где скабрезные шуточки? Или раздевающие взгляды?

— Ты в порядке?

— А? — Бишоп раздраженно дернул плечом, — я всегда в порядке.

— Ты какой-то молчаливый… Я сижу практически голышом, а от тебя не было еще ни одной пошлости за утро… Уж не отрастил ли ты себе — ну, не знаю — мозг? А там, глядишь, и интеллект появится…

— Слушай, — он выпрямился и зло сверкнул желтыми глазами, — я не понимаю и половины того, о чем ты болтаешь, но когда меня оскорбляют — это я могу понять. Не искушай судьбу, «красотка», я могу и пересмотреть наше соглашение… — Он навис надо мной.

Рейнджер склонился совсем близко, так что можно было рассмотреть золотые крапинки в его глазах. Ноздри раздувались от злости, а верхняя губа изогнулась в презрительной усмешке — Бишопу я не нравилась. Более того, сейчас он был чертовски зол, до такой степени, что, похоже, едва сдерживался, чтобы не отвесить мне затрещину. И вдруг я совершенно ясно осознала, что не отвесит. Ни сейчас, ни потом. Не сможет — что-то сдерживает. Бишоп злится не только на меня, но и на ситуацию в целом, и даже на себя за что-то… Какой-то прокол? Почему он все еще нянчится со мной? Ведь не из-за помощи «довакина»? Какой к черту из меня довакин… Ища подтверждения своим догадкам, я наклонилась ближе, словно на дне желтого взгляда где-то должен быть ответ. На мгновение злость в волчьих глазах сменилась удивлением, и в следующую минуту рейнджер отшатнулся, словно ужаленный.

— Не лезь в мою душу, ведьма! — Он отступил, на его лицо вернулась маска злости, и рейнджер, схватив свой походный мешок, выскочил в двери, не прощаясь.

Хм… Я озадачена… Что это с ним? Не похоже, что безобидные подколы могли задеть сурового мужика. Надо бы присмотреться к нему поближе — что-то он скрывает. Я слезла с кровати, быстро облачилась в броню, благо уже выучила, какой ремень затянуть первым, а какой вторым. Собрав оставшиеся пожитки, вышла из закутка в общий зал таверны. Центральный очаг чистила негритянка с повязанным на нос платком; кроме неё в таверне никого не было. Я прошла мимо, скупо кивнула ей на ходу и, выйдя из таверны, крепко зажмурилась от яркого солнца.

На центральной площади Вайтрана уже переругивались торговцы, раскладывая по лоткам нехитрые товары: мясо, с трудом выращенные овощи, драгоценности. Со всех сторон доносились голоса и выкрики, приглашающие отведать свежайшую дичь в Скайриме. Рынок вселял какое-то деловое настроение — прямо язык зачесался с кем-нибудь поторговаться. Народ сновал от лотка к лотку, беседовали, о чем-то спорили — почти настоящая жизнь, если бы не было галлюцинацией. Я улыбнулась и втянула полной грудью свежий утренний воздух.

— Готова? — сбоку раздался знакомый голос.

Я вздрогнула:

— Я уж думала ты на меня разобиделся, право…

Бишоп стоял, прислонившись к стене таверны, и грыз яблоко. Он ничего не ответил (видимо, предпочел не обсуждать утреннюю ссору), молча доел яблоко и, не глядя, швырнул в сторону… В мою сторону. Точно в лоб.

— Э-эй!

— Промазал, — поковырялся в зубах рейнджер, — хотел кинуть вон в тот загон.

— Он в другой стороне вообще-то…

— Я с утра такой рассеянный…

— О, а вот и Бишоп! — всплеснула руками, — с возвращением. А то с утра