Разреши мне любить - Ольга Сергеевна Рузанова Страница 32

– Привет.

– Привет, я заеду в течение часа?

– Эмм… мы не дома, Леш. В «Оранже» в игровой комнате. Сейчас поедем домой.

– Как вы туда добрались? – интересуется тут же.

– На такси.

– Ясно… Я заберу вас через полчаса. Дождитесь.

– Хорошо, – говорю я и отключаюсь.

Видимо, он сегодня освободился раньше обычного, потому что к его приходу я рассчитывала быть дома. Теперь меня снова гложет мысль, что я доставляю ему неудобства.

– Сейчас Леша за нами приедет, – сообщаю Арине, когда она опускается на соседний пуф.

– Уф!.. Мне следует уйти, или можно остаться? Варь, – складывает руки в молитвенном жесте, – Я так хочу посмотреть, как он общается с твоими мальчишками!

– Оставайся, конечно…

Леша приезжает, как и обещал, спустя полчаса. Останавливается на входе, ища нас взглядом, а увидев, направляется прямиком ко мне. У меня перехватывает дыхание от того, какой он высокий, спортивный и до безумия красивый. Отец моих детей.

Гордость заполняет до горлышка.

Я поднимаюсь на ноги, Аринка делает то же самое и здоровается с Денежко первой.

– Привет, Леш!..

– Привет, – отвечает кивком.

Если и чувствует удивление, то никак его не проявляет. Подруга нервно топчется на месте.

Я не успеваю вымолвить ни слова – Арсений и Ромка, завидев отца, бросаются к нему со всех ног.

Глава 32

Варя

Кажется, зима окончательно отступила. Снег сошел даже на обочинах, и ветер сразу стал теплее. Проникая под несколько слоев одежды, не вызывает желания закутаться поплотнее.

На Лешке совсем тонкая на вид худи, възъерошенные волосы придают ему мальчишеский вид.

Эта весна похожа на ту, трехлетней давности.

М-да… похожа до неузнаваемости.

– Мальчишки напоминают тебя, – застенчиво проговаривает Арина, когда Лешка, пристегнув Арсения в детском кресле, выпрямляет спину.

– Я вижу, – отвечает он негромко, провоцируя у меня прилив жара к лицу.

В который раз за сегодняшний вечер я испытываю гордость. Это, черт возьми, безумно приятно, осознавать, что твои дети являются носителями генов такого мужчины.

– Пока, Ариш, – прощаюсь с подругой поцелуем в щеку и, обойдя машину, сажусь на переднее пассажирское сидение.

– Пехали! – командует Ромка, вызывая улыбку отца.

– Вам понравилось? – обернувшись назад, спрашиваю их.

– Да! – кричат в голос.

– Придем сюда еще?

– Да!

– Предупреди меня в следующий раз, когда соберетесь, – проговаривает Леша, – Я вас отвезу.

Я отвечаю молчанием, потому что подобные предложения Леши всякий раз рождают во мне встречные вопросы на тему, обсуждать которую он со мной ни за что не станет.

Как на его почти ежедневные к нам визиты реагирует его девушка? На то, что он возвращается поздно и на то, что на заднем сидении его машины установлены два детских кресла.

– Арсень, не спать, – обращаюсь к сыну, заметив, как он пристраивает голову поудобнее.

– Я не буду пать… – заверяет он.

Его отец тут же бросает на него внимательный взгляд.

– Скоро приедем, – подает голос, – Пойдем на третий этаж наперегонки.

– Да! – тут же отзывается Ромка воодушевленно, – Я тозе!

– И я!.. – сразу просыпается Арс.

– Из тебя вышел прекрасный отец, Леш, – шепчу, не сумев держать это в себе, – Никогда не подумала бы, что ты умеешь так ладить с детьми.

– Наверстываю упущенное время, – отвечает, словно толкая меня в грудь.

Тупая борь пропитывает ребра. Легкие парализует.

– Прости, – выдавливаю с трудом, – Если бы я могла… если бы могла все исправить, этого никогда не случилось бы.

– Не важно.

– Ты не хочешь говорить об этом.

– Не хочу, – подтверждает тихо, – Не хочу снова в это окунаться.

– А мне кажется, нам стоит обсудить, чтобы в дальнейшем не было никаких недопониманий… Нам ведь детей вместе растить.

– Они не имеют к этому никакого отношения, не смей манипулировать ими, Варя.

– Я не манипулирую, – отвечаю севшим голосом, – Я просто предложила поговорить. Не хочешь, и не надо!..

– Уверен, ничего нового я не узнаю.

– Пусть будет так, – соглашаюсь, отворачиваясь к окну.

Всю дорогу, пока мы едем до дома, меня душат слезы. Я злюсь на Денежко и на себя. Нет туда дороги! Тупик!.. Зачем же, расшибая лоб, я пытаюсь проломить кирпичную стену?!

Ему противно касаться той стороны моей жизни, он презирает меня и, наверное, имеет на это право. Но это его проблемы, да! А я должна охранять свое душевное спокойствие, потому что оно необходимо детям!..

А Лешка… пусть думает обо мне, что хочет.

Забравшись на третий этаж наперегонки с отцом, мальчишки остаются в таком восторге, что готовы повторять трюк снова и снова. К счастью у меня получается заманить их в квартиру сливочным пудингом. Отсутствием аппетита они у меня никогда не страдали.

Леша тоже соглашается на чай, но пока не на ужин. Его ему, скорее всего, готовит Аля.

– Твой муж согласен на отказ детей и готов подписать все, что потребуется, – вдруг сообщает он, когда ребятишки убегают играть в гостиную.

– Он приедет через несколько дней.

– Я знаю.

Прокатившаяся по телу волна нервного озноба оседает в животе холодным камнем. Трясущиеся руки не удерживают чашку и та, выскольнув в раковину, раскалывается на две половины.

– Черт!.. – выдыхаю резко.

– Порезалась?

– Нет.

Выбросив их в мусорное ведро, я подставляю ладони под струю теплой воды.

– Станис не говорил мне, что судебное разбирательство по поводу отказа от детей состоится уже сейчас.

– Но ты знаешь, что он приезжает.

– Знаю… – отвечаю тихо, не оборачиваясь, – Мы собирались обсудить другие вопросы.

Лешка не отвечает, и от повисшей на кухне тишины закладывает уши. Я догадываюсь, о чем думает. Пусть. Он ничего не знает про меня.

– Я не отпущу детей, если ты решишь уехать с ним, – вдруг раздается позади.

– Я никуда не уеду. Я не для этого сюда вернулась.

Снова звенящая тишина. Общение на подобные темы забирает все ресурсы. У меня так точно.

Сняв чашку с полки, я наливаю для себя чай и поворачиваюсь к нему лицом. Его взгляд прикован к экрану телефона.

– Мое присутствие в суде обязательно?

– Да.

– Мне нужно решить, с кем оставить детей. С моей мамой или няней.

– Если у них не получится, можно поговорить с Настей, отзывается он.

– Думаю, у них получится.

Леша кивает, благодарит за чай и, поднявшись на ноги, выходит из кухни. Едва его спина скрывается в дверном проеме, из меня словно стержень выдергивают. Обесиленно упав на стул, я закидываю голову назад.

Меня сотрясает изнутри, и я не знаю, от чего сильнее – от того, что суд уже на этой неделе, или от страха, что нам втроем придется встретиться в одном месте, или от Лешкиной холодности.

Радует