Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур Страница 36

Боря не знал. Его просили лишь доставить и забрать наличные, не уточняя в цифрах. Да, ему до безумия хотелось позвонить Шацу и убедиться в цене или спросить насчёт отмены перегона. Но Шац был не доступен, а приказ уже прозвучал.

А без приказа шутить с заказчиком в Питере Глобальный не решался. О чём он честно и ответил.

— Ларис, думаю дело не только в деньгах. Он же там служит с кем-то. Свои люди, всё такое, — прикинул сантехник. — Давай не будем их нервировать. Челюсть можно править лишь до того момента, пока по ней не прилетает кувалдой.

— Эх, Боря, Боренька, как мало ты знаешь историю России, — вздохнула Лариса. — Если кто-то очень быстро взлетает, то всегда найдутся те, кто убедятся в их падении. Это сейчас вагнер на пике, на слуху и уважение граничит со страхом, что у нас по сути часто одно и то же. Но пройдёт какие-то полгода и вспомни мои слова — всё изменится. Опять… Хотя, казалось бы, чем нас ещё удивлять, да?

— Что ты имеешь ввиду? — не понял Боря без перевода с «бизнесменовского».

— Если структура сейчас не успокоится и не перестанет выделяться, система быстро найдёт способ её успокоить, — добавила Лариса, считая его умнее, чем пытался казаться.

Боря кивнул на всякий случай, чтобы не развеялся образ. Но всё же решил придерживаться плана и начал собираться в дорогу.

— Я поеду, Ларис… Прости.

— Дело твоё, — не стала настаивать на своём Де Лакрузо.

Ей тоже когда-то было около двадцати и хотелось верить в лучшее.

Через полчаса Богатырёвы провожали сантехника всей семьёй. А Боря смотрел на них и никак не мог понять, почему у него не может быть такой дружной семьи?

Простой рабочий парень всем понравился. Хотя бы за попытку растормошить Володю. Разница в пять лет между ними не ощущалась. Оба хлебнули трагичного и немного иначе смотрели на мир. Но когда брали в руки гитару и начинали петь, быстро становились душой компании.

Выходные пошли Владимиру на пользу. Богатырёв набрал ещё пару килограмм и как по виду, шёл на поправку. А что внутри — сам чёрт не разберёт. Шрамы и ссадины — это одно, а душевный покой — другое.

«К нему можно только стремиться», — отметил внутренний голос.

С Володей распрощались по-свойски, как старые друзья. Никаких обид и претензий друг к другу. За эти дни Боря понял одно — любви как таковой ни к Вике, ни к Ларисе десантник не испытывает. Разве что привязанность.

Да, удобно. Да живут вместе, кайфуют втроём. И как нормальный самец, едва придёт в себя, снова начнёт обозначать свою территорию. Но именно любви — нет. Бросится на защиту, как и поступил. Это да. А вот убить за «не тронь — моё», нет.

Но глаза Богатырёва светились. Тогда Боря и понял, что любовь у Володи где-то рядом. Возможно, в Москве. Может даже, на работе. Она была где-то рядом, он поймал с ней нить, связался.

«Но она точно за пределами этой семьи», — был уверен и внутренний голос.

— Бывай, братан, — обнял его десантник и снова сказал. — Если что, звони. — А затем неожиданно добавил. — На свадьбу-то приедешь?

«Свадьбу? Без любви⁈» — удивился внутренний голос, но сантехник не подал виду.

— Приеду. Обязательно, — добавил Боря, улыбаясь, очень надеясь там увидеть ту, от которой у Богатырёва снова заблестят глаза.

Расставание и прощение шло по плану ровно до этого момента. Как вдруг из дома вышла Вика с рюкзаком за плечами. И не говоря ни слова, села на переднее сиденье Уруса. А рюкзак забросила позади.

— Так, что происходит? — первой возмутилась Лариса.

Даже посмотрела на Галину и Бориса Степановича, на деда перевела взгляд и остановилась на Володе. А никто не знает. Все молчат. Значит, блондинка ни с кем планами не делилась.

— Ви-и-ик? — добавил Володя, едва Боря залез на водительское место и опустил им для разговора стекло.

— А что, Вика? — сложила та руки на груди, предварительно пристегнувшись. — До отца мы дозвониться не можем. Я как не иголках. И очень хочу быть рядом, когда он позвонит!

— Но он же тебе позвонит? — прикинул Володя. — Разве нет?

— А что, если Боре позвонит? — стояла на своём блондинка.

— Так я скажу ему тут же тебе позвонить, — прикинул уже Боря и снова чуть улыбнулся. — Ты не переживай. Шац как в себя придёт, мы все сразу будем на связи. А я вообще никуда не денусь. Звони мне хоть каждый час, узнавай.

— Нет! — почти вскрикнула Вика так, что сама от себя не ожидая. — Я хочу… хочу уехать! Володь, отпусти меня, а? Мне надо подумать!

— Над чем? Над свадьбой? — припомнил Богатырёв и мать тут же посветлела.

— Свадьба⁈ О! — воскликнула Галина Ивановна и заехала локтем супругу в бок. — Слыхал, батёк? Мы как раз вовремя!

— То-то думаю печень просит усугубить, — тут же нашёлся Борис Степанович. — А это ли не повод?

На что Степан Степанович тут же добавил:

— И под лимончик! А то стоим тут, мёрзнем. Пойдёмте, что ли? Махнём по единой? Не то чую, помру ненароком. Да, жена?

— Лимоны я не люблю, — добавила бабка и поморщилась. — Они же кислючие. А есть… бренди?

— Чего-о-о? — тут же протянул дед. — Ты утром из лужи хотела у порога отпить, а теперь бренди требуешь?

— Я женщина ветреная, — призналась старушка. — Не нальёшь бренди, сама сяду в жёлтую машинку и поминай как звали! Мне может тоже над свадьбой надо было подумать!

— Поздно думать, — хмыкнул дед и добавил в раздумьях. — Разве что о душе уже пора задумываться. Нет, теперь точно надо выпить!

Боря завёл мотор, пока всё это снова в балаган по доставке алкоголя из бутылки в белый трон не превратилось.

«Каждый выступит как посредник», — добавил внутренний голос.

Но Вика никуда не уходила. Тогда Глобальный чуть склонился к Богатырёву у окна.