Притчи приемного покоя 2 - Андрей Левонович Шляхов Страница 37

– Наверное ему трудно было решиться на такой шаг, – сказала Ана.

– Да просто на почту специально тащиться не хотелось! – фыркнула Рона.

Роксане было все равно, но, почему-то, тянуло верить Ане. Вот что бы сказал по этому поводу дедушка Фрейд?

Еще древние римляне советовали лечить подобное подобным, и Роксана была не против такой терапии, но как-то не складывалось. Попался, было, на Тиндере один подходящий по всем параметрам тип, но при очном знакомстве он сразу же начал грузить ее своими финансовыми проблемами и грандиозными планами на будущее. Роксана ушла до того, как тип успел попросить взаймы, но он сделал это в сообщении. В ответ на вежливое «нет» Роксану обозвали «сукой», приставив к этому слову шеренгу восклицательных знаков.

«А вот Кит всегда платил за двоих, и коттедж в Карелии оплатил сам», напомнила Ана.

«Ну ты сравнила! – удивилась Рона. – Кит был мужиком, а не недоразумением».

Кит вспоминался часто и всегда в хорошем ключе. Деспоты умеют показывать себя с хорошей стороны, в этом они подобны заманивающим жертву маньякам. Но как только ты оказываешься в их власти, все хорошее исчезает. Мать рассказывала, что до свадьбы отец был таким душкой, что хоть второй раз в него влюбляйся. А после свадьбы постепенно изменился в худшую сторону. Стукнет ложкой по опустевшей тарелке, значит второе накладывать пора. Словами попросить – это лишнее, жена и на стук отзовется… И все глаголы только в повелительном наклонении. Мать считала, что отца испортила служба, но Роксана понимала, что служба тут не при чем, все дело в характере.

В разгар весны и в золотую пору осени на Роксану накатывала депрессия, которую она всячески старалась не замечать. По двум причинам. Во-первых, известно какие болезни вызывают сезонные депрессии – чур нас, чур! Во-вторых, депрессиям нельзя поддаваться, иначе они тебя сожрут. Но по этой весне все было особенно сложно – откуда ни возьмись появился коронавирус с его угнетающими ограничениями, да вдобавок Ана постоянно сверлила мозг темой упущенного счастья с Китом. Мало того, что приходится безвылазно сидеть дома, так изволь еще слушать ее сентенции о том, что вдвоем дома сиделось бы веселее, чем в одиночку. Роксана никогда не была завзятой гулякой, при высокой загруженности могла неделями из дома не выходить, но одно дело, когда ты сидишь дома по своей воле, и совсем другое, когда тебя заставляют это делать. Запреты располагают к их нарушению, сразу начинает тянуть в люди, в кафе да бары, или, хотя бы, на длительные прогулки по центру Москвы… У себя на районе можно было гулять без особой опаски, поскольку полиция обращала внимание только на тех, кто кучкуется толпой, но все равно это было не то – ходишь и постоянно оглядываешься, партизанщина какая-то. Да еще и маски эти дурацкие, от которых на лице появлялась сыпь… Вот же напасть, как бы совсем не пропасть.

По мере приближения годовщины знакомства с Китом Ана совершенно распоясалась – сверлила мозг с утра до ночи, не давая Роне возможности вставить хотя бы словечко. Рона была той еще сволочью, но ее задорный сволочизм оказывал на Роксану стимулирующее действие, а занудство Аны опускало все ниже и ниже. Радости и горести любят компанию – самые выгодные заказчики исчезли один за другим, осталась только разная шелупонь, которая грузила по полной программе, но платила плохо и с большими задержками. Угнетенный человек – легкая добыча для мошенников. Аферист, представившийся сотрудником Бета-банка заморочил Роксане голову сообщением о том, что с ее карты неизвестные лица пытаются снять все, что там лежит, и посоветовал перевести деньги на «безопасный» счет. Роксана послушалась и осталась без средств к существованию. Хорошо еще, что владелец квартиры вошел в ее положение и согласился зачесть аванс последнего месяца как майский платеж, но предупредил, что в июне никаких поблажек не будет – или плати, или сваливай.

– А тебе предлагали свалить со съемного жилья… – нудила Ана. – Нет, мы же гордые… Мы же умные… Мы же тупые – счастье само в руки плывет, а мы его отталкиваем…

Капля камень точит. Девятого мая, во время просмотра репортажа о параде в Минске, Роксана поняла, осознала, ощутила всеми печенками, что Ана права – она и в самом деле дура, упустившая свое счастье. Спасибо папочке, сформировавшему у дочери неверное отношение к мужчинам. Человек тебя любил, хотел быть рядом, пытался преодолеть твое идиотское сопротивление, а ты его чуть ли не в монстры записала… Весело тебе сейчас? То-то же!

«Почему «любил»? – подала голос пробудившаяся вдруг Рона. – Что могло измениться за несколько месяцев? Он и сейчас любит, только, наверное, самому себе признаться в этом боится… Позвони ему, от тебя не убудет!».

«Позвони! Позвони! – подхватила Ана. – Может еще есть шанс все исправить!».

Легко сказать – «позвони». Но тут возникают сразу три проблемы. Первая – как себя заставить? Оно и хочется, но… Вот если бы он сам позвонил… Однако же – не звонит. Вторая проблема заключалась в том, что сказать. «Привет, мне хреново, давай все возобновим?». А он ответит что-то вроде того, что в одну воду дважды войти нельзя и будет тысячу раз прав. Нет, если уж звонить, то нужно найти такие слова… такие слова… Еще бы знать, какими должны быть эти слова… Третья проблема была самой крупной – попытка возобновления отношений в состоянии полного аута выглядела жалкой и подловатой. Мол, пока у тебя все было хорошо, ты обо мне не вспоминала, а как только прижало – сразу решила позвонить.

«Он так не подумает, он хороший», убеждала Ана.

«А что еще он может подумать?» ехидничала Рона, отыгрываясь за свою продолжительную «спячку».

«Нет, я все-таки позвоню! – решила Роксана. – Накануне годовщины нашего знакомства!».

Шизофрения – это тяжелое заболевание, искажающее не только восприятие действительности, но и мышление. Развивать эту богатую тему можно бесконечно, но у нас не руководство по психиатрии, а сборник притч, так что в детали мы углубляться не станем.

– Ты помнишь, что завтра годовщина нашего знакомства? – спросила Роксана, услышав до боли знакомый голос.

– Помню, – ответил Кит. – Но хотел бы забыть…

В ухо запищали короткие гудки. Роксана слушала их долго, до тех пор, пока