Канарский грипп, или Вспомнить всё! - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 38

— Чего?! — так и обомлел Брянов-младший.

— Ничего. Все — по плану. Сходи погуляй пока, а мы тут без тебя поговорим. У нас есть свои дела.

Он, командуя сыном, смотрел Наталье в глаза, а она смотрела в глаза ему. Она немного терялась, видя перед собой какого-то другого Брянова, и явно, судя по мужественной ее улыбке, пыталась найти опору в себе самой, в своих собственных достижениях…

— Бать…

— Чего «бать»? — бросил в сторону Брянов. — Ты что собирался делать?

— Ну ладно, бать…

Сын бестолково засуетился, потом протиснулся между родителями к вешалке, за курткой.

— А справку-то?! — спохватился он.

— Какую справку? — опешил Брянов.

— Ты что, бать, уже?.. Мы же проверяем твою эту… Дай мне листок и ручку… Я сейчас быстро… на кухне.

Наталья, слегка замерев, продолжала улыбаться, поглядывая то на одного, то на другого.

— Я сам тебе «справку» напишу, — решил Брянов. — Сбегай за бумагой.

За то краткое время, пока сын пропадал в комнате, Брянов поухаживал за Натальей: помог ей оставить на вешалке плащ, нашел тапочки… Темный деловой костюм тоже очень шел Наталье Резоевне.

— Ты выглядишь еще лучше, чем в день нашего знакомства, — немного замирая сердцем, признал Брянов.

— Ну, ты мог предусмотреть это заранее, — не замедлила подковырнуть его Наталья, искоса кольнув взглядом.

Сын нарочно загремел своими лихими сапожищами и так же демонстративно сунул отцу в руки лист бумаги и ручку.

Брянов присел в прихожей на обувной ящик, положил на него же листок и написал Сан Санычу следующее распоряжение:

«КУПИ ТОРТ („ПРАГУ“ ИЛИ КАКОЙ-НИБУДЬ НЕ ХУЖЕ) И ВОЗВРАЩАЙСЯ К ШЕСТИ. БАТЯ».

Сан Саныч прочел и выпучил глаза.

— Вполне достаточно, — заверил его Брянов. — А все детали выясним при встрече.

Сан Саныч наконец все понял — и всепонимающе ухмыльнулся. Он вышел за дверь, а потом просунул голову обратно:

— Бать, тебя можно на минутку?

Брянов вышел к нему, изобразив на лице строгий и нетерпеливый вопрос.

— Бать… ты только не забудь потом сказать, что матушка к нам приходила, а то у меня с ней проблемы начнутся. Она ж не поверит, что у меня уже маразм… К шести-то… не рано будет?

Сан Саныч ухмылялся до ушей. Брянов подмигнул сыну, без лишних слов хлопнул его по плечу — и вернулся. К «матушке».

Наталья уже гуляла по его дому, с интересом посматривая в разные стороны.

Попав в комнату, где осваивалась его бывшая жена, Брянов первым делом заметил, что его второй новый костюм, оставленный на диване, аккуратно расправлен. А еще он заметил, что вся комната пропахла ароматом новой, дорогой кожи — чемодан стоял в углу, — полиэтиленом дорогого магазина, пропахла новыми хорошими вещами, хорошим коньяком. И вообще — пропахла новой, очень свежей жизнью.

Наталья посмотрела на него через плечо.

— Садись. Давай по рюмочке, — не обращая на ее рефлексы никакого внимания, легко, по-семейному предложил Брянов, поставил третью рюмку и, не дожидаясь своей дамы, уселся за стол.

Наталья неторопливо присела.

— Я вижу, приманил парня, — с подчеркнутой обидой проговорила она, придерживая рюмку, пока Брянов наполнял ее коньяком. — Хватит…

— Ну, сказала — «приманил»! — вполне показательно обиделся и Брянов. — Он — уже здоровый мужик. Паспорт получил. Немного можно. Пусть приучается к благородным напиткам. Может, тогда реже будет по подворотням с дружками портвейн хлестать.

— Хоть буду теперь знать, что он не в подворотне ночует, — усмехнулась Наталья, и было похоже, что она усмехнулась над своим недавним планом сразу устроить обоим мужикам разгром.

— А что, уже бывало? — по-отцовски озаботился Брянов.

— Вполне возможно, — не совсем признала свои воспитательские ошибки Наталья и замечая, что проигрывает, энергично подняла рюмку. — За что пьем?

— За что? — не сразу собрался Брянов.

Он поглядел Наталье в глаза. Она смотрела, ожидая от него чего-то очень важного… «А ведь это сон!» — провидчески подумал Брянов. В самом деле это был сон — и его предстояло очень скоро, при пробуждении… при спасительном пробуждении — ЗАБЫТЬ.Всем — ЗАБЫТЬ. Должны были грянуть семьдесят пять каких-то омерзительных научных процентов всеобщего семейного беспамятства. Он так и хотел сказать: «за прекрасный сон» — однако сдержался и стал искать какой-нибудь другой повод, пооптимистичнее. «За прекрасный сон», — получилось бы с болью. Она и так уже стиснула его душу — эта ностальгическая боль заведомо предопределенной потери. И бывают же именно такие — предопределенные — потери, но знать заранее… эти семьдесят пять процентов… все равно как знать дату своей смерти, хотя бы и предопределенную восемью десятками лет счастливой жизни…

Надо было выпить за паспорт Сан Саныча.

— Ну, ты чего застыл? — иссякло терпение у Натальи, когда она заметила, что взгляд ее бывшего мужа стал туманным и сама она в этом тумане начала потихоньку пропадать. — За что пьем-то?

— За прекрасный сон! — хрипло и совсем негромко провозгласил Брянов.

— Не оригинально, но все-таки красиво, — оценила Наталья и пригубила рюмку. А Брянов опрокинул свой французский коньячок одним глотком. Потом, пока он терзал дольку лимона, Наталья с присущей ей сдержанностью окинула взглядом стол и протянула руку к лежавшей на другой стороне стола стопочке визиток. Между прочим, рядом с той стопочкой лежала и другая — зелененьких купюр, а рядом с зеленой стопочкой — синенькая книжица.

Наталья с любопытством восприняла главную менеджерскую должность человека, который был поименован на карточке как ALEXANDER BRJIANOV Ph.D., и аккуратно положила карточку на место.

— Я вижу, у тебя новый подъем, — еще раз улыбнулась она, не в силах сдержать в себе то, что нужно было сдерживать теперь изо всех сил. — Можно? — Она указала на синенькую книжицу.

— Без проблем, — пожал плечами Брянов, тоже не в силах сдерживаться — а именно сдерживать свое довольство, которое полагалось по-мужски сдержать — и вообще забыть…

И вдруг он с радостью осознал, что теперь имеет право хвалиться сколько угодно. Наталья полистала — и даже наморщила лоб. «Вот теперь надо пить за паспорт», — твердо решил Брянов.

— Брянов, ты это или не ты? — усомнилась Наталья, защищаясь скептической улыбкой. — Может, тебя подменили?

Подозреваемый поежился.

— Трудно сказать. Сын пока признает…

— Ну, я-то тебя знаю лучше… — предупредила