Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2011, № 02 Страница 4

«Табито. Договориться об оставлении вещей».

«Банк. Снять деньги, внести квартплату, вода, электричество».

«Магазин Дж. Эв. Остроконечные скальпели, иглы, зажимы-москиты, иглодержатели, бобина хлопковой нити № 10, лейкопластырь, бинты. Пипетки от гемометра Сали, камеры Бюркера, покровные стекла, краситель, фиксатор».

«Рис, сахар, сушеная морская капуста, соевый соус, маринованный имбирь, китайская капуста, сладкий картофель, васаби[11], соль, свежий минтай…» Симатта![12] Как это все готовить, ведь запах на полдома?

«…Чай, пара куриц, дюжина яиц, три кина[13] пшеничной муки, тофу, сакэ — два сё…» Или три? Трижды симатта! Даже не представляю, сколько мы с Юрико сможем выпить за двадцать дней заключения… Допустим, два го в сутки — это много? Нужно лишь поддерживать некий постоянный уровень алкоголя в крови, но при этом не напиваться до потери контроля над собой. А если не хватит? Берем три го в сутки, тогда за двадцать суток выходит шестьдесят го — целых шесть сё! Как это купить, как пронести в квартиру? В конце концов, как не стать алкоголиком после трех недель беспробудного пьянства? Ладно, с этим будем разбираться позже…

«Три или четыре шерстяных одеяла».

«Вызвать такси на восемь вечера».

«Приготовить чемоданы…» А чем их наполнить? У меня всего два костюма, полдюжины рубашек, носки, галстуки… «Купить пачку газет, самых дешевых».

«Юрико — письмо в колледж о планируемой задержке с выходом на учебу». Пусть соврет что-нибудь о семейных обстоятельствах. Ложь — наименьшее из зол, которые мы вынуждены совершать…

«В отличие от более распространенных Trichinella spiralis и Trichinella nativa, „проволочник“ не может быть надежно отграничен соединительно-тканной капсулой, образующейся вокруг него в мягких тканях. Плотная оболочка, крупные размеры и большая активность выделяемых им протеолитических ферментов позволяет взрослой особи Trichinella solida прорывать недооформленную стенку капсулы и мигрировать внутри организма хозяина, повреждая его и вызывая нарастающий процесс фиброза (рубцевания) органов и тканей. Перфорация мигрирующим червем кровеносных сосудов сопровождается малозаметными поначалу внутренними кровотечениями и петехиями под кожу и слизистые оболочки, что в краткосрочной перспективе угрожает больным развитием анемии, а в среднесрочной — усилением процесса склерозирования из-за организации гемато….»

Ночью я вставал и приоткрывал окна, но к утру снова стало душно. Сначала отодвинулся от пышущей жаром Юрико на самый край футона, потом и вовсе скатился на одеяло, расстеленное по татами. Даже в полудреме я контролировал собственные движения: не стонал, не храпел во сне, избегал случайного стука локтем или коленом об пол. Никто не должен знать, что обитатели этой квартиры отнюдь не покинули ее, отправившись поездом в Йокосуку, а притаились внутри и собираются пробыть взаперти почти месяц.

Ныла правая стопа. Каждые несколько часов мы делаем с Юрико взаимные осмотры. Это отнимает довольно много времени, но у нас его избыток, а так хоть какое-то полезное занятие. К сожалению, от монотонного повторения одних и тех же движений, рассматривания одних и тех же областей друг друга, включая самые интимные, внимание постепенно притупляется. К тому же нам постоянно приходится пить — каждые полчаса по глотку сакэ, из-за чего целый день будто плаваешь в теплом глицерине.

Вчера Юрико пропустила у меня проволочника, едва вползшего под кожу. А, быть может, его тогда еще и нельзя было заметить. Но когда через четверть часа у меня зачесалась нога, и на тыле стопы обнаружилось чуть заметное, со спичечную головку, уплотнение — я ужасно на нее обиделся. Хотя чего уж на нее обижаться — страдает она, пожалуй, побольше моего. Я хоть представляю, что делать и чем все это может для нас обернуться. Она же вынуждена мучиться неизвестностью.

Проволочник — паразит коварный. Столкнулось с ним человечество достаточно давно, еще в XV веке, когда во время правления императора Юнлэ династии Мин великий евнух и мореплаватель Чжэн Хэ совершил свои походы из Китая к берегам Индии, Цейлона, Аравийского полуострова и Восточной Африки. Откуда-то из этих мест проволочника занесли в Срединную империю, где он широко распространился в прибрежных районах, частью обезлюдив их, и заставил Китай навсегда отказаться от попыток экспансии на запад. Несмотря на все имеющиеся возможности: карты, компас, умение строить огромные корабли, водоизмещением до 30 тысяч тонн и вмещавшие до 1000 человек моряков и десанта после 2103 года[14] на всех морских амбициях был раз и навсегда поставлен крест. Впрочем, нет худа без добра: некоторые источники утверждают, что именно из-за свирепствовавшей в то время эпидемии проволочника могущественный Тимур отказался от давно им планируемого похода в Китай.

Да, много лет прошло с тех пор, а толком вылечивать от этого паразита мы так и не научились. Конечно, не все заразившиеся умирают. Почти две трети заболевших после месячного курса метбенизола от проволочника избавляются. К сожалению, получив взамен серьезные поражения печени, почек и нервной системы. Очень уж живучи эти круглые черви, отчего лекарство приходится назначать в дозировках, почти смертельных для их носителей — людей. О больных, помещаемых в антипроволочные санатории, так и говорят: «Увезли травить». И спорить невозможно: достаточно хоть раз увидеть своими глазами тех, кто оттуда возвращается, — бледных, облысевших, одышливо переставляющих распухшие ноги. Иногда годы проходят, прежде чем они наберут достаточно сил, чтобы начать снова работать и содержать себя.

Помню, на первом курсе (как раз цикл истории медицины мы проходили) я рассматривал в руководстве репродукцию средневековой китайской гравюры — «Китайские врачи удаляют проволочника из шеи больного». И рядом с картинкой уже фотографическое изображение бронзовых крючков и щипцов, которыми пользовались тогдашние лекари. Но в тексте комментарий оказался совсем коротким: мол, в то время практиковалось механическое извлечение червей из пациентов под «наркозом» из большого количества сливового или абрикосового вина, настоянного на травах. И в некоторых случаях достигалось устойчивое выздоровление зараженных.

Уже гораздо позже, на пятом году обучения на клинической паразитологии, у меня в мозгу будто расклинило: а ведь травяная настойка — никакой не «наркоз», как о том написано в учебнике, а самое настоящее лекарство, причем основное! Что уж там входило в растительный сбор — можно только догадываться. Наверняка, обычные глистогонные средства: чеснок, черный орех, проростки брокколи, пижма, кора муравьиного дерева. Алкоголь же… Что мы о нем вообще знаем? Усиливает всасывание некоторых веществ, в печени окисляется до альдегидов, выводится почками. В принципе, если не сам, то уж продукты его распада точно ядовиты. Может быть, именно в этой токсичности и все дело? Ведь, по сути, все живые организмы — от червей до человека — используют одни и те же внутриклеточные биохимические реакции. Вся разница лишь в массе тела: для проволочника восемьсот миллиграммов метбенизола являются смертельной дозой, для взрослого человека — субтоксичной, а лошадь или тем более слон и вовсе ее не заметят.

И еще один нюанс: большинство антигельминтных средств очень плохо всасываются, действуют преимущественно в просвете кишечника. Тот же метбенизол на 90 процентов выделяется с калом в неизмененном виде, следовательно, чтобы «достать» распространившиеся по организму личинки (а они-то и представляют главную опасность), приходится опять-таки увеличивать дозировку лекарства. Вот здесь очень бы пригодились такие свойства алкоголя, как быстрая всасываемость и переключение клеток печени на его окисление. Это, в частности, используется при отравлении метиловым спиртом, который начинает выделяться в неизмененном и, следовательно, менее токсичном виде. Даже снятие похмельного синдрома новым приемом алкоголя основано на схожем принципе, выявленном пьяницами экспериментальным путем: пока организм обезвреживает новую порцию яда, старая — еще более ядовитая — успевает вывестись ускоренно заработавшими почками. В случае с лекарствами нужно «загрузить» печень работой над алкоголем, и та не сможет с должной скоростью разрушать медикамент — вот и возможность уменьшить его дозировку!

Задержался я тогда, горя желанием поделиться догадкой с ассистентом кафедры Када Данзиро, проводившего занятия, и все ему выложил. Тот же, не ответив мне сразу, проводил взглядом последних выходящих из аудитории и после того закрыл дверь на ключ.

— Доктор Гото, — сказал он мне тогда, — я мог бы вовсе не отвечать на ваш вопрос, но вижу, что проявляемый к данной теме интерес вполне серьезен.