Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1974 год Страница 4

Передо мной воспоминания аджимушкайца Николая Дмитриевича Немцова.

Курсант Немцов вместе с товарищами но Ярославскому авиационному училищу прибыл на Крымский фронт накануне боев за Керчь. Курсанты неплохо знали военное дело, были дисциплинированны, исключительно дружны между собой. Вот поэтому-то командование подземного гарнизона и доверяло курсантам сложные и ответственные задания, с которыми они, как правило, успешно справлялись. О курсантах Аджимушкайских каменоломен до обидного мало известно, поэтому любые сведения о них представляют большую ценность. С любовью вспоминает Н. Д. Немцов своих товарищей по борьбе в каменоломнях. Из воспоминаний вырисовывается образ страстного мечтателя, патриота своего города Сочи Володи Волошенюка, отрядного запевалы Федоренко родом из Кролевецкого района Сумской области, «отрядного Лобачевского» Коли Корнейчука родом из-под Бердичева, певуна и гитариста Севы Фомина из Перми или Кирова. Коля и Сева погибли в самом начале обороны каменоломен, 18—20 мая, когда, окруженные, вели каждый день ожесточенные бои с противником. А Волошенюк и Федоренко в июле были еще живы.

С помощью Н. Д. Немцова и оставшихся в живых его товарищей П. И. Попова и Б. М. Пильгуева удалось также установить, что в Аджимушкайских каменоломнях воевали курсанты Косенко Николай (из Камышина), Калиниченко (из Прикумска), Фридман X. Н. (из Енакиева), Андрианов Иван (из Смоленской области), Ермоленко Николай (из Краматорска), Хасьянов Федор (из Артемовска). Большинство из них было 1922—1923 годов рождения. По официальным документам, все они пропали без вести в мае 1942 года под Керчью.

Известно, что в Аджимушкайских каменоломнях воевал 55-й отдельный восстановительно-железнодорожный батальон 36-й железнодорожной бригады, которым командовал ленинградец капитан Залкин Ф. М. Бывший политрук 3-й роты этого батальона Артемий Иванович Лодыгин также называет ряд фамилий своих товарищей по борьбе в каменоломнях. Это начальник штаба батальона капитан Свиридов П. И., лейтенанты Велигонов Н. У., Молодецкий И. А Со слов Лодыгина, они погибли при обороне крепости. Через архив Министерства обороны СССР удалось установить, что у Свиридова П. И. в 1942 году семья проживала в Читинской области (поселок Онанг, улица Резная, 69), а у Велигонова Н. У. — в городе Улан-Удэ (2-й участок ПВЗ, дом 45, квартира 50). К сожалению, запросы по этим адресам никаких результатов не дали.

Из сохранившихся архивных документов можно сделать вывод, что в Аджимушкайских каменоломнях из этого же батальона воевали лейтенанты Вахарев И. И., Сергеев В. И. (из Беломорского района Карельской АССР), Саханенков И. Г. (из Донецкой области), Матвеев Е. В. (из Куйбышева), Наименов Б. и воентехник 1-го ранга Жовно-Ватюк И. А., семья которого в 1942 году проживала в Ташкенте.

А. И. Лодыгин рассказывает также о бойце своего батальона Панине. Есть сведения, что Панин воевал в подземной крепости до последних дней обороны и затем попал в плен. Следы Панина теряются в немецких концлагерях. Говорят, что он был призван в армию из Куйбышевской или из Пензенской области.

Интересные сведения о сражавшихся в каменоломнях сообщают дневники участников подземной обороны. Так, например, дневник А. И. Клабукова, участника обороны Малых Аджимушкайских каменоломен (1 Эти каменоломни не соединены под землей с Центральными Аджимушкайскимн. После того как фашистам удалось блокировать все подходы с поверхности, подземный гарнизон в них был изолирован и действовал самостоятельно.), донес до нас 68 фамилий. За последние годы проведена большая работа по восстановлению биографических данных этих людей, но о некоторых из них до сих пор ничего не известно. Так, например, установлено, что значительную роль в боевой деятельности этого подземного гарнизона играл старший лейтенант Чеботарев. В сентябре по решению командования Чеботарев вместе с сержантом Ромашовым Федором (из Донбасса) пошли на связь с партизанами. Во время прорыва из каменоломен Ромашев был убит, а Чеботарев проскочил через кольцо врагов. Его судьба до сих пор остается неизвестной.

Тепло отзывается Клабуков А. И. в дневнике о своих товарищах-лейтенантах, погибших в каменоломнях: Зенцове, Коткове И. А., Китове Н., старшем лейтенанте Вороне В. В., который вырвался из каменоломен с группой защитников, чтобы переправиться к своим через Керченский пролив. Несколько раз встречаются в дневнике имена младшего лейтенанта Кудина Л. Н. из Севастополя, старших лейтенантов Нестеренко Дмитрия и Александрова из Москвы, бойца Зверева и других.

Все названные участники Аджимушкайской обороны ранее почти не упоминались в публикациях, и родственники их до сих пор не найдены. Поэтому я прошу читателей журнала откликнуться, если им что-нибудь известно об этих и других воинах подземной крепости.

От редакции: Письма присылать в журнал «Вокруг света» с пометкой «Аджимушкай».

Обыкновенный подводный дом

Совместный советско-болгарский эксперимент

На дорогу вышла черепаха. Постояла, повращала своей маленькой головой с печальными глазами и стала преодолевать пространство. Потом дорогу перебежал шакал. В прибрежных водорослях лежали похожие на брошенный канат змеи, и, когда из-под ноги, извиваясь, вдруг исчезал кусок «каната», в душе оставался неприятный холодок.

Подумать только, что в двух шагах отсюда был пляж с разноцветными зонтиками, загорелые тела, белозубые улыбки, беззаботное веселье — знаменитые Золотые Пески Болгарии!

Мыс Маслен-Нос, болгарский государственный заповедник, стал на полтора месяца местом пребывания советских и болгарских океанологов. Именно тут расположился лагерь советско-болгарской экспедиции, проводившей международный эксперимент «Черномор» по программе «Шелф».

В день моего приезда на Маслен-Нос разразился фантастический небесный фейерверк. По всей окружности неба вспыхивали бело-лиловые ослепительные цвета. Впрочем, вполне возможно, что небесные шутихи полыхали в честь дня рождения командира акванавтов Павла Боровикова, которому отныне пошел тридцать пятый год. Те, кто умел обращаться с водолазными костюмами и аквалангами (и кому было разрешено), сходили в гости в подводный дом и даже выпили с именинником по стакану сухого вина (что входит в довольствие акванавтов). Остальные передали поздравления по телефону.

Вячеслав Ястребов, руководитель эксперимента и начальник советской экспедиции, хмуро посматривал на зарницы. Некоторое время назад из Одессы передали сводку: идет шторм. Тогда он пожал плечами: «Ох эти одесские штучки! Любят там страшные слова: шквал, шторм...» Он только что изучил европейские синоптические карты: Турции, Греции — везде было спокойно.

Теперь он взглянул на часы: «Все-таки пойду вздремну часа два. Мало ли что...» Мы тоже решили расходиться. Приближалась полночь.

Ровно через два часа все начальство было на командном пункте.

Я проснулась от сильных порывов ветра, кругом все скрипело и стонало. Шест, держащий «потолок» палатки, раскачивался из стороны в сторону. В не закрытые на ночь «окна» хлестал дождь.

Выглядываю из палатки. Прожектор с командного пункта, направленный на судно «Академик Орбели», которое обеспечивало работы под водой, выхватил из мрачной мглы клочок атмосферы, в которой все было дождем, летевшим яростно и безостановочно почти параллельно земле. В самом КП — черно-желтой полосатой будке — не зажигали света, должно быть, затем, чтобы лучше видеть, что творится на море. Клубился сигаретный дым, смутно белели лица, обращенные к морю. Там, чуть правее «Академика Орбели», только восемнадцатью метрами глубже, на самом дне, стоял «Черномор».

Подводный дом «Черномор» был построен с сугубо практической целью. Как известно, водолаз может провести под водой строго ограниченное время. От срока пребывания под водой, а также глубины погружения зависит время декомпрессии — перехода к нормальному давлению. Обычно это долгие часы. С появлением «Черномора» водолазы, занятые на длительных работах, могут не подниматься каждый раз на поверхность, а уходить отдыхать в дом. И не только отдыхать, а есть, спать — одним словом, жить в нем. В «Черноморе» все приспособлено для нормального жилья. Достаточно сказать, что трое советских акванавтов и двое болгарских, составивших нынешний экипаж, до погружения «Черномора» жили в нем на берегу, как в гостинице.

За время существования этой конструкции советским океанологам удалось выполнить ряд научных программ: гидрофизических, гидрооптических, биологических, геологических, медико-физиологических, литодинамических.

Я читала своеобразный дневник заведующего лабораторией подводных экспериментов Южного отделения Института океанологии АН СССР, кандидата технических наук Владилена Николаева, в котором скупо зафиксирована история «Черномора»: