Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1992 год Страница 4

Сайрус стоял на руле в тот день, когда огромный вал повалил «Бенджи Би» под углом 47 градусов сначала на один, а потом на другой борт. Рождественские дары рассыпались по палубе. Бози протащило на боку добрых шесть ярдов, а адмирал чуть было не проглотил свою трубку. Все хором воскликнули с укоризной: «Сайрус!» — и еще целых три дня, всякий раз, когда «Бенджи Би» встречался с волной крупнее обычного или кто-нибудь проливал кофе при сильном крене или толчке, всплывало имя Сайруса, неважно, был ли бедняга действительно на руле или мирно храпел в своей норе.

Мне казалось, что судно не выдержит такого обращения и рано или поздно развалится на части. Выдержит ли его тридцатилетний корпус неимоверную тяжесть нашего груза и немилосердное избиение волнами? Будучи плохим моряком, я порой, не признаваясь в этом самому себе, искал утешения в общении с истинным морским волком Антоном.

— Садись, прими глоток,— сказал он.

Я отказался, глубоко сожалея о количестве рождественской пищи и спиртного, которые уже потребил.

— Все о"кей? — спросил я.

— Что ты имеешь в виду?

— Судно. Его корпус... сам понимаешь.

Черные глаза Антона блеснули. «Нет ничего на свете, что можно было бы предугадать. Все может случиться. А может и нет. Нам повезет, если мы дешево отделаемся».

Продолжение следует

Ранульф Файнес английский путешественник Перевел с английского В.Кондранов

Галопом по Америкам. Часть I

Я возьму на себя смелость рассказать о своем открытии Америки, хотя бы уже потому, что изучал ее не из туристических автобусов и не по дешевым распродажам на Брайтон-Бич. Способ, выбранный мною для исследования Штатов, возможно, покажется экстравагантным, но те читатели, кто помнит мой очерк в «Вокруг света» о путешествии автостопом по Скандинавии, поймут, что речь идет лишь об одном из видов передвижения. (Фролов С. Галопом по Европам, «ВС» № 6/91.)

Не буду вдаваться в технические подробности подготовки проекта. Скажу лишь, что здорово помогли родная редакция «Комсомолки» и мой коллега Стас Кучер, который вызвался стать моим напарником.

Разглядывая карту, мы наметили незамысловатый, но смелый маршрут: от Нью-Йорка до Нью-Йорка, пересекая границы примерно тридцати штатов! Тут же вспомнили, что подобный путь проделал в начале 60-х Джон Стейнбек на своей машине вместе с пуделем Чарли. Редакция отнеслась к затее с сочувствием, но поддержала скорее морально, чем материально — обоим было вручено по сто долларов, с кровью оторванных от бюджета газеты.

Америка всегда была для нас чем-то большим, чем страна на той стороне глобуса. Начитавшись в детстве романтических книг о благородных индейцах, бесстрашных ковбоях и справедливых президентах, мы пред — ставляли ее как землю подлинной свободы и демократии, где нет места для подлости и трусости, для бездельников и демагогов. Странная вещь — наши журналисты-международники частенько поливали помоями эту страну, которая, кстати, никогда не обижалась на злословие иностранцев, а мы, по закону отражения, свято верили, что их репортажи надо пропускать мимо ушей. Так формировался оппозиционный и идеалистический взгляд на США. Но вот прорвало плотину официальной лжи о Штатах, и в печать хлынула стопроцентно положительная информация, которую стряпали вчерашние хулители. По их версии выходило, что Америка — рай земной, где все сыты и счастливы, а не стать миллионером сумеет только совсем пропащий лентяй. Такой вариант у меня лично доверия не вызывал. Я решил увидеть эту страну сам, но только не ту, какой представляется она пресыщенному поездками за рубеж аппаратчику или завистливому туристу-барахольщику,— я хотел видеть Америку дальнобойных грузовиков, заброшенных ранчо и маленьких придорожных ресторанчиков,— одним словом — какой ее видят сами американцы.

Добро пожаловать в город большого яблока!

Говорят, Нью-Йорк встречает всех по-разному, но урок преподает один: этот город не любит слабаков и зевак. В ритм Нью-Йорка попадаешь, лишь только с трапа ты ступаешь — рифма вырвалась не случайно, поскольку с первых шагов на нас обрушились приключения в стиле рятм-энд-блюз... Но по порядку.

Еще в Москве мы условились по телефону со знакомым студентом Марком Коннором, что он отвезет нас на своей машине в город Сиракьюс, штат Нью-Йорк, а оттуда мы начнем движение на попутках в сторону Западного побережья.

Марк ждал нас под часами на Сентрал-стейшн — главном вокзале на Манхэттене вместе со своей подружкой и коробкой пива. Мы же стояли в аэропорту имени Кеннеди тоже под часами вместе с тбилисцем Георгием, который прилетел вместе с нами к брату-эмигранту, но не успел предупредить о своем приезде.

Время шло. Марк ждал нас на вокзале. Мы ждали брата Георгия. И вот дождались. Брат сказал по телефону, что выезжает, но появился лишь через два часа: попал в пробку. Наконец, приехал — слезы, гортанные выкрики по-грузински. Мы вежливо объяснили, что из-за Георгия потеряли много времени, а нам надо на Манхэттен. Бенджамин, брат Георгия, закатил глаза и стал клясться, что сделает для нас все, но на Манхэттен поехать не может — надо срочно вернуться на работу. Все, что смог он для нас сделать — довез до Бронкса и посадил там на прямую ветку метро до Сентрал-стейшн.

Бронкс мы успели разглядеть мельком: ржавый «плимут» на тротуаре, облупленные стены домов, серое небо, перевернутые мусорные баки — иллюстрация к песням Стиви Уандера. Чернокожие подростки дергались под разухабистый «рэп», несущийся из динамиков «бумбокса» — огромной магнитолы. Все это мало напоминало ролики Эм-Ти-Ви. Танцоры недружелюбно покосились на наши рюкзаки с аэрофлотовскими бирками. Мы не стали им мешать и заспешили в подземку, вход в которую поразительно напоминал общественный туалет.

На вокзал мы прибыли с двухчасовым опозданием. Разумеется, Марк давным-давно катил по шоссе в сторону Сиракьюс. Помните у Достоевского слова Мармеладова: «Знаете, господа, что значит, когда и пойти-то некуда?» Теперь я точно знаю, каково это.

Перерыв записные книжки, мы звонили всем, кого хоть чуточку знали в Нью-Йорке, но тщетно — в тот вечер был заговор автоответчиков, бубнивших голосами хозяев, что никого нет дома.

В Нью-Йорке наступил вечер — 9 часов. В Москве кое-кто уже просыпался. Наши биологические часы тикали пока что по-московски. Хотелось лечь где угодно, но спать в Нью-Йорке без крыши не рекомендуется: нет гарантии, что проснешься.

Последняя надежда — звоним Бенджамину, у которого предусмотрительно взяли телефон. «Вах! — слышу на том конце провода. — Как это, негде ночевать? У тебя есть грузинский брат в Нью-Йорке! Срочно садитесь на метро и дуйте ко мне в Куинс. Встречу на станции «Драйв-63».

За столом в квартире Бенджи мои глаза то слипались от накатывающегося сна, то расширялись от очередного кавказского (!) лакомства, выставляемого на стол хозяйкой дома Норой. 20 лет эмиграции совершенно не изменили вкусов бывшего тбилисца. Хотя русские слова он начал забывать, но то, как должен выглядеть стол грузина, — не забыл. Не забывали здесь и горских обычаев — за весь вечер ни Нора, ни ее дочь, родившаяся уже в Новом Свете, так и не присели вместе с мужчинами за стол. Бешеная все же сопротивляемость у восточных традиций.

Утром мы позвонили в Сиракьюс. Там нас ждали с нетерпением и посоветовали тут же садиться на поезд. Однако нам в голову пришла идея сделать крюк и заехать в Бостон.

Начинать автостопить из Нью-Йорка — чистое безумие, это даже писатель Керуак признал, воспевший этот способ передвижения. До Бостона билет на поезд стоит 47 долларов, а там мы планировали продать пару статей местным газетам, чтобы поддержать наш бюджет на плаву. Билеты взяли на 2.30 ночи, посчитав этот поезд наиболее удобным — он приходит в Бостон в 8.30 утра. Проболтавшись день по городу, к вечеру мы заглянули в миленький бар с хорошей блюзовой группой, а затем отправились на вокзал. Наверное, логичней было бы взять такси, но мы решили отведать острого блюда под названием «Ночной Манхэттен» и отправились на сабвее.

Нью-йоркскую подземку грех-то и метро назвать — грязно, тесно, душно. Днем интервалы между поездами 15 минут, ночью — все 45. Разумеется, мы запутались в китайской грамоте переходов между станциями и попали на экспресс, который пронес нас мимо нужной Тридцать третьей улицы и остановился аж на четырнадцатой.

Прождав с полчаса поезда в обратную сторону, я предложил пройтись пешком по улице. «Подумаешь, каких-то 19 кварталов вдоль Пятой авеню»,— сказал я бодренько.

Ни одному нормальному человеку в мире не придет в голову гулять в два часа ночи по Нью-Йорку. Видимо, на нас это правило не распространялось. И мы пошли по Пятой авеню — улице, где на углах дежурят отчаянные эмиссары колумбийских мафиози, где слоняются полуодетые девчонки, готовые на все, где океанский ветер носит над тротуаром фальшивые доллары с телефонами секс-затейниц на обратной стороне, где полицейские появляются лишь в машине с задраенными стеклами, а шансы выжить у обычных пешеходов обратно пропорциональны продолжительности прогулки, — здесь на углу Тридцать третьей, в двух шагах от вокзала Пен-Стейшен, нас и подстерег гоп-стоп. Банальнейший нью-йоркский гоп-стоп, или «найф-пойнт», в местной интерпретации.