Самый Лучший Ветер 4 - Артём Сергеев Страница 42

этого и создан, по большому счёту. Одно к одному всё складывалось, знаешь, бывает иногда так, когда удача на твоей стороне, редко, но бывает. Так что теперь это не просто змея магическая, это и связь, и защита, и мои уши с глазами, и руки Веги. На завтра, кстати, у нас много дел с ней запланировано, и противопожарные учения, и выяснение всех возможностей, всего и не перечислишь, так что не пугайтесь лишнего.

— Как-то слишком уж много всего у вас на эту змею завязано, — выразил и мою мысль Оин. — Второстепенная же она.

— Так ведь психология, гноме, — развёл руками Арчи. — Самая простая и бесхитростная, но тем не менее. Хочешь вызвать чувство уверенности у, гм, человека, попроси его научить тебя чему-нибудь, объяснить, дай ему проявить себя! Ты бы видел, как Вега загорелась, когда я спецом притормозил! Сколько у неё идей появилось, сколько было непонятных слов! Как она пыталась мне что-то там такое объяснить, а я типа понимал! И ещё, придумывала она, но делал-то всё-таки я, а совместная работа, она же сближает как ничто другое! Это же был просто праздник какой-то!

— А насчёт меня что? — спросил я самое для меня животрепещущее, — стойкая неприязнь или так, следы воспоминаний?

— Я дал ей посмотреть на тебя моими глазами, — Арчи повернулся ко мне и пожал плечами, — дал ей свои ощущения, дал свою память и вроде подействовало. Но, штурман, не будь эгоистом, там пока и без тебя слишком много дел. Посиди пока на усадьбе спокойно, не напоминай о себе, и всё будет нормально. Хотя гарантий, сам понимаешь, дать не могу. Женщины, даже только осознавшие себя, там сложно всё.

— Хорошо, что хоть так, — я и в самом деле мог посидеть на усадьбе три недели, и нормально отдохнуть, раз просят, без всяких обид и недопониманий. Надо, значит надо. — А дальше что думаешь делать?

— А дальше баиньки, — вдруг зевнул Арчи не хуже чем я недавно. Потом он со вкусом прозевался и выставленной вперёд ладонью заставил замолчать начавшего было говорить гнома. — Завтра, всё остальное завтра, Оин. Или, может, послезавтра, а то и через неделю. Не пытайся всё узнать за один вечер. Там, может, десять раз всё переменится, да и я сам не всё ещё понимаю, а рассказывать то, в чём не уверен, я не буду, такие вот дела.

Я был с ним полностью согласен, поэтому без слов, по крестьянской привычке, быстро доел и допил то, что оставалось в моей тарелке и кружке, вместе с начатым куском хлеба, да и начал собираться. Есть уже не хотелось, но и оставлять объедки было не по нашим хуторским понятиям, так только городские делают. Арчи, кстати, мой дед как-то раз приучил к подобному вежеству одним звонким ударом ложкой по лбу, в гостях мы тогда у нас были, а Оин и без того был со мной на одной волне, так что на кухню потащили практически чистые тарелки.

А потом мы с магом поднялись на второй этаж, оставив гнома одного бегать по двору по каким-то своим делам, и я всё же не выдержал, зашёл к нему в гости. Арчи успел только расстелить кровать и скинуть тапочки, так что вовремя.

— Ты, конечно, Оину насвистел про то, что дриада — не девушка, — я уселся на стул у окна и посмотрел в сторону леса, где зелёное сияние уже померкло до того, что еле угадывалось. — И даже где-то убедил, наверное. Но я ведь тоже знаю тебя, как облупленного. И глаз таких у тебя давно не видел, да что там давно, практически никогда. Так что колись давай.

— Сильно заметно? — Арчи уселся на кровать и откинулся на стену, улыбаясь непонятной улыбкой.

— Ну, если не знать тебя, то и не поймёшь, — признался я. — Да и если знать, то тоже непонятно, только в другую сторону. Ты же всегда как-то уж слишком быстр да уверен был в этих делах.

— Вот именно что, — повернулся ко мне он всем телом, — что слишком! Быстрый натиск, нет — нет, да — да, и если да, то такое же быстрое шпили-вили, но потом… потом куда-то всё уходит. Вот ни разу ещё не было так, чтобы надолго! Я и не расстраивался по этому поводу никогда, ты же знаешь, мне это только на руку, в каждом аэропорту подруга, но сейчас… Сейчас не хочу так.

— Понятно, — протянул я, хоть ничего мне и не был понятно. — Ваниль с карамелью свои природные не включал, значит.

— Не включал, — эхом отозвался он. — Не захотел. Захотел, чтобы она меня настоящего увидела, а не это. Так-то проще было бы и привычней, конечно, да только потом-то что? Ты бы знал, штурман, как я залип, когда она первый раз глаза осмысленно открыла, да я в них посмотрел! А потом она в мои! Не было со мной никогда раньше такого, и терять это по своей глупости я не хочу, вот и всё.

— Не перемудри только, — попросил я его, вставая со стула. — И всё нормально будет.

— Да уж постараюсь, — ответил он. Арчи и в самом деле стало легче, вот уж не знаю почему. — В крайнем случае, к тебе за советом обращусь. Это ж ты у нас специалист насчёт не спешить и помудрить, попридумывать себе невесть что.

— Уел, — усмехнулся я ему в ответ уже в дверях, — но обращайся, если что, без стеснения. У меня, как жизнь себе испортить, опыт богатый. И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — он деловито подскочил с кровати, облегчённо выдохнул и принялся раздеваться. — И спасибо, что зашёл.

Глава 16

В которой наводятся некоторые мосты

Утро моё стало уже днём, судя по высоко поднявшемуся и светившему мне прямо в лицо солнцу. Никто меня не торопил, никто меня не ждал, никому до меня не было дела. Чёрт, да вообще на усадьбе не наблюдалось ни одной живой души, только я один. Арчи-то был понятно где, а вот Оин, надеюсь, всё-таки отправился по хозяйству хлопотать, хватит и ему и нам приключений.

Лежать больше не хотелось, поэтому я одним рывком сел, перескочив из горячих солнечных лучей в тень, и огляделся. Сперва по комнате, потом по усадьбе, а потом и за ней, по ближней округе, насколько только мог дотянуться. Но ничего и никого, вот только на тумбочке в изголовье моей кровати обнаружились несколько листков бумаги, испещрённых каллиграфическим почерком Арчи. Мы, кстати, с Далином за это над ним посмеивались, мол, эльф почти, а пишешь, как уездный письмоводитель, и он вроде бы с нами соглашался, но всё же втайне от нас очень своим почерком гордился. Да и, говорил нам Арчи, никто, получив от него записку или инструкцию, не соскочит, сославшись на то, что ему, мол, было там что-то непонятно.

Сейчас же в роли этого самого никто был я, а в записке был расписан мой порядок действий по подготовке бочек к заполнению медами, детально и по пунктам. Как мыть, как чистить, как вымачивать и пропаривать, как убирать потом лишнюю влагу, но не пересушивать, да как и чем обрабатывать их потом внутри и снаружи.

— Что-то как-то слишком уж сложно, — пробормотал я себе под нос, бросив листки обратно на тумбочку. — Без помощника никак, так и знайте.

Тут я с большой тоской вспомнил о Кирюхе с Микешкой, тяжело всё-таки жить без хотя бы одного такого охламона на хозяйстве. Полноценно доверить им это важное для Арчи дело было бы хоть и нельзя, но вот уж кто бы помог, так помог. Вот уж кто бы подтаскивал да оттаскивал, подавал в руки и принимал из них, суетился и переживал, ни на минуту при этом не замолкая, но всё по делу. Соскучился я по ним сильно, что по одному, что по второму. Мало того что Кирюха не только молодец со всех сторон, не только ещё и мой самый настоящий друг и заместитель по ордену, так ведь и Микентий у нас домовой не из последних. Тем более, выбился в родном аэропорту в товарищи к самому Фролу Нилычу, понимать надо. Хранитель Кирюхиной княжеской медали, удостоверения к ней и почётной грамоты, по ночам принимает у нас в ангаре делегации со всех уголков аэропорта, милостиво позволяя молодым домовятам приобщиться к благодати этих реликвий, да умничает там скорее всего напропалую вместе с Нилычем, не жизнь, а малина.

Микентий был у нас довольно самостоятелен, привык за семь-то лет к нашим долгим отлучкам, он иногда даже нос воротил, если мы вдруг возвращались раньше обещанного, но хозяйство наше большое он держал в исправности и порядке, этого не отнять, и с бочками здесь помог бы по-настоящему.

Но был я на усадьбе один, и за усадьбой тоже один, и никого на роль домового позвать я не мог. Во-первых,