Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина Страница 43

Полина не стала ждать, когда молчаливый противник окажется рядом. Развернувшись, ускорила шаг и через некоторое время с мрачным удовлетворением заметила, как покрытая изумрудной травой почва с хлюпаньем стала проседать под подошвами ее сапог.

30

… «Перескакивая с кочки на кочку, Шуша напевала песню, которую услышала по телевизору незадолго до отъезда:

— Хоть поверьте, хоть проверьте, но вчера приснилось мне… — поросший шелковистой травой холмик под ее ногами мягко запружинил, и вокруг него забулькало, словно в маминой кастрюле. Хихикнув, Шуша расставила руки в стороны, воображая себя канатоходцем, и продолжила: — Будто принц ко мне приехал на серебряном коне! — Ей было хорошо, и казалось, что голос ее звенел так же, как у той певицы из телепередачи. И сама Шуша была прекрасной Золушкой с длинными светлыми волосами, в бальном невесомом платье и бриллиантовой диадеме. А вот принц имел теперь вполне реальную внешность — у него были веснушки и выгоревшие вихры… А еще, абсолютно никаких манер…»

Полина вытерла пот с лица и кое-как заправила волосы за уши. Времени на остановки не было, как не было и достаточно смелости, чтобы идти вперед. За столько лет болото разрослось, лес поредел, и для того, чтобы хоть как-то скрыться из виду, приходилось держаться островков, состоявших из молодой глупой поросли сосен и березок. А еще следовало не сбавлять скорости, чтобы сохранить за собой фору в расстоянии.

Чем дальше она шла, тем громче и разнообразнее становились голоса лягушек. Этот хор заглушал не только шаги Полины, но и того, кто шел за ней.

Поначалу Полину еще не оставляла мысль остановиться и дождаться преследователя, чтобы увидеть его лицо и спросить, что ему нужно от нее. Но она продолжала идти вперед, словно заговоренная.

Когда почва стала напоминать верхушку сдобного пирога, сердце заколотилось как сумасшедшее. Голова кружилась от обилия влаги в воздухе и под ногами. Мелкая мошкара очень скоро облепила Полину со всех сторон, но она старалась не обращать на нее внимания, выискивая глазами подходящую палку или ветку. «Во мне семьдесят килограмм, — подумала она, — и я никогда не была Золушкой…»

Первая найденная ветка обломилась сразу же, как только Полина попыталась с ее помощью прощупать почву впереди. Следовало позаботиться об этом раньше, потому что на обманчивой зеленой поверхности лежали лишь уже подгнившие или трухлявые ветви.

— Ну пожалуйста… мне очень нужно дойти… — прошептала она и сделала следующий осторожный шаг.

Нога погрузилась в воду по голень, и Полина замерла, не решаясь перенести на нее полностью свой вес. На ветку тоненькой осинки в полуметре от нее вдруг опустилась длинноносая птичка с коричневыми полосками на голове. Маленькие бусинки глаз уставились на девушку, и белые перышки затрепетали от легкого ветерка.

— Ты кто? — нервно спросила Полина. — Кулик? Здравствуй… А я, видишь ли, не знаю, что делать дальше…

Птичка покрутила головой и стала чистить клюв о ветку. Полина судорожно обернулась, пытаясь разглядеть, что творится за ее спиной. Внезапно птица подхватилась, издала громкий крик и, сделав пару кругов над головой девушки, взмыла в небо. Полина проводила ее взглядом, а затем все же ухватилась за осиновый ствол и переступила на холмик, из которого он рос. Почувствовав себя более-менее устойчиво, она выдохнула. Появившись вновь, кулик, словно дразня ее, перелетел чуть дальше и стал деловито расхаживать вокруг низкорослых зарослей багульника, густо усыпанного мелкими белыми цветами.

Полина уперлась лбом в ствол осины и вдохнула дурманящий резкий аромат болотных цветов.

…- «Выступает заслуженная артистка самых красивых песен — Шуша! — возвестила девочка, дирижируя лягушачьим хором. — Потише, пожалуйста, господа музыканты! Итак, слушайте! Куда ты, тропинка, меня завела? Без милой принцессы мне жизнь не мила-а!..

Она уже видела высокие старые сосны на небольшом холме, а значит, совсем скоро появится и таинственный дворец. Самое главное, чтобы отец не проснулся раньше времени и не стал ее искать. Но это вряд ли случится — накануне взрослые сидели за столом в саду так долго, что Шуша, как ни старалась, успела заснуть. Они много и шумно разговаривали, смеялись и чокались, когда пили свое вино… И утром от Короля плохо пахло, и храпел он так, что бабушка Дуня постоянно крестилась. Нет, раньше полудня он не проснется… И Шуше хватит времени, чтобы попасть во дворец…»

Раздался какой-то глухой хлопок, будто вылетела пробка из-под шампанского. Верхушка осины надломилась, и несколько листочков, словно зеленые юркие бабочки, закрутились в воздухе прежде, чем упасть…

На несколько долгих мгновений у Полины остановилось дыхание. Наконец, она согнулась пополам, с трудом втягивая в себя воздух, и тотчас где-то совсем рядом прозвучал второй хлопок.

Как сказала бы матушка: «Без присмотра тебя оставлять нельзя, Полина. И не потому, что ты дура, а потому что еще очень глупая…»

Где проходила эта грань между первым и вторым, Полина поняла только сейчас. Глупо было приезжать сюда, глупо вообще было поддаваться собственным фантазиям… Неужели именно они привели ее к такому концу?! И ведь не только ее, но и людей, которые меньше всего заслуживали подобной участи. Дура!

— Мамочка… боже… — шептала Полина, выписывая вензеля по чавкающей трясине. От того, что земля под ней ходила ходуном, у нее даже, кажется, началась морская болезнь — мутная горечь поднималась изнутри и плескалась в горле, готовая фонтаном вырваться наружу. Но до фонтанов было еще далеко — пить хотелось невыносимо, даже губы потрескались от сухости несмотря на то, что воздух был полон испарений.

Насколько быстро ей удавалось уходить от погони мог, пожалуй, сказать только ее преследователь. Она чувствовала, что он позади нее, но позволить себе обернуться было выше ее сил. По спине градом катился пот, волосы прилипли к шее и щекам, а в сапогах давно хлюпало, раздирая свежие мозоли в кровь.

Когда перед ней оказался участок, полностью скрытый водой, Полина готова была разрыдаться. Нет, она не была настолько глупа, чтобы не понять, что означают эти хлопки. Других мыслей просто не приходило в голову. В нее стреляли. Почему, за что, кто — ни на один из вопросов ответа не было. Как не было и выбора между тем, чтобы утонуть в болоте или быть застреленной…

Она кинулась в сторону в надежде обойти заводь. Ноги проваливались так глубоко, что приходилось двигаться еще быстрее, хватаясь за все, что попадается под руку. Тоненькие прутики болотной травы с длинными бледными корнями в окружении мха создавали лишь иллюзию обычной поляны. Стоило только ступить на нее, как зеленый ковер