Катюха - расхитительница помоек - Анжела Огурцова Страница 44

Я растерялась.

— Это шутка?

— Извини, я не сообщил тебе, у меня не было твоего номера, а в Серёгином телефоне я поглядеть не догадался. А сейчас увидел, что твой звонок на его телефоне отпечатался.

— А что случилось? — мой голос моментально охрип. Пашка бросил свою стряпню и испуганно глядел на меня.

— Две недели Сергей уехал к себе в деревню, — стал объяснять Алексей. — Видимо, по ночам было ещё холодно, и он затопил печку. Он же в том году её сам перекладывал. Но, наверное, что-то сделал неправильно, и угорел. Когда ему плохо стало, он успел соседям позвонить. Но пока они добежали, пока дверь выломали — было уже поздно. Официальная версия — инфаркт, но в полиции сказали — в крови угарный газ.

— Спасибо, — как-то некстати ответила я и отбилась. На немой Пашкин вопрос я только успела ответить:

— Серёги больше нет.

И потом зашлась в рыданиях.

На следующий день пришлось идти на работу в тёмных очках — всё лицо опухло от слёз. И всё, что попадалось на глаза, напоминало мне о Серёге: чашка — как с ним кофе пили; компьютер — как ему налаживала; даже прохожий с сигаретой курил похоже на Серёгу. Почему так получилось? Полнейшая нелепость! И становилась понятной позиция иных фаталистов: чему быть — того не миновать. Я стала более внимательна к Пашке, а то вот так ходим, друг на друга внимание не обращаем, а потом… Потом поздно будет.

Только через неделю я стала более-менее приходить в себя. И тут, как назло, звонят из кадров:

— Катерина, зайди!

Пришлось тащиться в кадры. И там совершенно неожиданно я встретила Светлану. Она лениво брела по коридору, и вид у неё при этом был как у побитой собаки. Но увидев меня, она как-то сразу приосанилась, и мне показалось, что в её глазах мелькнуло злорадство.

— Привет, — поздоровалась я.

— И тебе не хворать! — ответила она. Да, насчёт злорадства я не ошиблась. Что такого я ей успела сделать? Эту загадку помогла разгадать кадровичка.

— Катерина, я чего тебя позвала… — смущённо начала она. Помявшись ещё чуток, она продолжила. — Тут мне сказали, что у тебя с Павлом Егоровичем это… Ну отношения.

— И что? — не поняла я.

— Ну ты вроде как его подчинённая…

— Всё равно не понимаю.

Кадровичка неохотно выдавила:

— Понимаешь, есть политика фирмы… Короче, не приветствуется, если муж с женой работают вместе.

— И кто стуканул? — поинтересовалась я, хотя ответ уже знала. Кадровичка виновато пожала плечами. Я стала упорствовать:

— Так Света для этого к тебе приходила? Чего ей не сидится?

— Она увольняется, — огорошила меня кадровичка. — По собственному.

— Чего? — поразилась я. «Железная Света» всегда ценила свои скромные карьерные достижения. И чтобы их вот так перечеркнуть собственными руками? Что-то здесь не так!

— А вы с Павлом точно уже заявление подали? — не сдержалась кадровичка.

— Что ещё тебе Света напела? И почему она увольняется?

Кадровичка смутилась ещё больше.

— Катюха, ты не сердись на меня. Это же не я такие правила придумала. Можно как-то это сделать так, чтобы ты в деньгах несильно потеряла. Пошли же Светлане навстречу…

— Это в чём же? — тут же переспросила я. Кадровичка поняла, что сболтнула лишнего.

— Её сначала хотели уволить по статье. Ты разве не знала, что она тайком бухает? До начальства дошли слухи, но она вроде как была на хорошем счету, поэтому согласились ей трудовую не портить.

Ага, теперь понятно, почему «железная Света» была такая понурая!

Пашку это новость просто взбесила.

— Здесь я решаю — кто со мной работает, как и когда!

Пришлось спустить его с небес на землю.

— Паша, здесь это решают хозяева. А когда тебе скажут — «Прыгай!», ты только можешь спросить «Как высоко?» Так что не надо мании величия.

— И чего делать? — сразу сдулся Пашка.

— Заявление писать.

— Какое?

— По собственному, — я внимательно поглядела на него. — Или есть мысли, какое ещё заявление можно написать?

— Какое?

Вот временами он начинает тупить не по-детски. Приходится ему всё разжёвывать.

— Так вся претензия к нам в том, что муж с женой работать не может.

— Но мы не муж с женой.

Я молча глядела на него и терпеливо ждала.

— Ты хочешь сказать…

— Паша, мы знакомы почти три года. Пора как-то определиться.

— А почему именно сейчас? Что изменилось?

— Всё изменилось, — сердито ответила я. Пашка полез во внутренний карман пиджака и достал паспорт.

— У тебя паспорт с собой? Тогда пойдём!

— Прямо сейчас? — удивилась я.

— Можно до обеда подождать, — снизошёл мой будущий муж.

До обеда ждать не стали — пусть фирма со своей политикой нас подождёт. Подача заявления в ЗАГСе прошла буднично. На роспись записались на ближайшую свободную дату, это оказался вторник. Но у меня оставалось ещё одно дело. Я долго не решалась звонить диспетчеру «Скорой помощи», но там на меня отреагировали очень доброжелательно. Найденную мной девочку передали в роддом, координаты мне охотно продиктовали.

— Пашка, ты поедешь со мной? — стала я доставать будущего мужа. Но его посещение роддома почему-то напрягало.

— Зачем?

— Ты не хочешь на неё поглядеть?

— Да ты её даже не узнаешь. А она тебя уж точно!

— Тогда я одна поеду! — обиделась я.

— Хватит дуться! — пошёл на попятную Пашка. — Поедем вместе.

По дороге он неожиданно спросил:

— Ты хочешь её удочерить?

Я думала об этом. Но кто же мне даст — я ещё не замужем, живу на съёмной квартире… К тому же я чувствовала, что не готова. Наверное, потому беременность и длится девять месяцев, чтобы женщина успела морально подготовиться к материнству. А вот так, за несколько дней… Нет, для меня это слишком крутое изменение жизни.

В роддоме дежурный врач не сразу поняла, что мы от неё хотим. Но когда