Развод в 45. Я тебя не прощаю - Александра Салиева Страница 45

Майя на это ему только язык показывает и усаживается ровнее.

– А напомни-ка мне, на кой ты вообще припёрлась в такую рань и опять мешаешь мне жить, мелкая заноза? – тут же реагирует он, изобразив притворно грозный вид.

– Так вы же сами вчера сказали, что пойдёте выбирать квартиру Лиде, – с самым невозмутимым видом возвращает она.

– Это понятно. А ты-то тут причём? – щурится Гром.

– Вообще-то вы сами меня позвали! – возмущается Майя.

– Да? – удивляется её брат. – Что-то не припомню.

– Да! Мама мне свидетель!

Точнее, мама их и была инициатором этого беспредела, если уж на то пошло, а ни у меня, ни у Грома не нашлось веских оснований отказать в этой просьбе. И в целом, даже хорошо, что девушка сегодня с нами. Мне так точно проще переживать произошедшее этим утром.

И зря я об этом вспоминаю, по плечам опять мурашки бегут, а губы жжёт невидимым поцелуем.

Господи, кто бы мне когда-нибудь сказал, что такое возможно между мной и Андреем Громовым, посмеялась бы и пальцем у виска покрутила. Но поди ж ты. Случилось. И как к этому относиться, я так до конца и не понимаю. Никак не оставляет чувство, что я испортила всё, прежде всего наши отношения с Громом. То, чего так боялась.

Хотя он же ответил на мой поцелуй. И даже больше. Желал не меньше. Это тоже никак в голове не укладывается. Я настолько привыкла видеть в нём друга, что всё иное кажется неправильным. Практически невозможным. Но я совру, если скажу, что не хочу повторить.

Кошусь на сидящего рядом Андрея и тут же отворачиваюсь, поймав на себе его взгляд. А затем машина вдруг сворачивает и тормозит на обочине.

– Я сейчас вернусь, – сообщает, прежде чем выбраться наружу.

Мы с Майей провожаем его удивлёнными взглядами.

– Чего это он? – уточняет озадаченно девушка.

Пожимаю плечами, глядя вслед широкоплечей фигуре Грома, мелькающей за посадкой деревьев и кустов. Ещё с мгновение его белая футболка видна в просветах, после чего исчезает окончательно.

И зря я отвлекаюсь на Грома, пропускаю момент, когда его сестра переключается на мою персону. Придвигается ближе, подаваясь вперёд между сидениями, чтобы видеть меня. Одаривает хитрым взглядом, а следом я остро жалею, что не выбралась на улицу вслед за её братом. Особенно, когда слышу:

– Ладно, пока моего занудного брата здесь нет, признавайся, что у вас с ним?

И, судя по энтузиазму в её глазах, едва ли в этот раз получится отговориться простым «ничего». Да и едва ли теперь это определение подходит для описания наших отношений. Потому что что-то точно есть. Причём, как оказалось, с обеих сторон. И это тоже плохо укладывается в голове – что у Грома есть ко мне интерес. И как давно?..

– Ладно, если не хочешь давать с ходу такие глобальные определения, давай начнём с малого, – продолжает с умным видом Майя. – Вот, например, чем это вы двое были так заняты, когда я пришла? Уж точно не сном, как я поначалу подумала, судя по виду братца, – заканчивает многозначительно, поигрывая бровями.

А вот на это я точно не собираюсь ничего отвечать. И болтушку одариваю соответствующим взглядом. Та намёк улавливает, но всё равно не сдаётся.

– М-мм… всё понятно, – кивает с таким видом, будто только что сорвала джекпот. – Гришка точно лопнет от злости, – заканчивает с широченной улыбкой.

Я лишь головой качаю. И не спорю. Пусть думает, что хочет. Они все. Не в том моя проблема. А в том, как теперь выстраивать отношения с Громом. Хотя, судя по его поведению, для него как раз ничего особо не поменялось. Ведёт себя, как прежде. Будто и не случалось ничего между нами. Так чего тогда я страдаю всеми этими метаниями? Тоже не буду, значит.

А ещё через десять минут, как Гром возвращается, я снова привычно обожаю его. В его руках три донера и подставка с таким же количеством стаканчиков с кофе, которые он протягивает нам с Майей.

– Боже, ты всё-таки и правда самый лучший, Андрей Громов, – заявляю и вслух тоже, жадно впиваясь зубами в свой донер.

И кто сказал, что путь к сердцу лежит через желудок только у мужчин? Ничего подобного!

Рядом согласная со мной угукает его сестра.

– Самый-самый лучший, – добавляет.

Гром усмехается и, отложив свою порцию на подставку между креслами, заводит двигатель, возобновляя наше движение. По итогу к еде так и не притрагивается, а я, утолив первый голод, откладываю свою порцию и тянусь, чтоб открыть его. Бумага хрустит, когда я разворачиваю её, перехватываю удобнее и протягиваю ему, чтобы тоже поел.

– Позже, – отказывается он. – Неудобно так.

– Позже уже остынет и не будет так вкусно, – укоряю и, раз уж самому ему неудобно, подношу завёрнутое в лепешку мясо с овощами к его губам. – Кусай, сказала, – велю грозно.

Чем и заслуживаю ироничный взгляд.

– Ты б так вчера с таким же видом маме моей рассказывала, что сестру мы с собой не возьмём, глядишь бы и не пришлось бы тогда так страдать сейчас, – заявляет с сарказмом, покосившись на упомянутую личность через зеркало заднего вида.

Но донер всё же кусает. Аккурат в момент, когда и я, и Майя собираемся возмутиться. И если лично я немного теряюсь от неожиданности его действий, то младшая Громова никаких слов и встречных угроз не жалеет. Андрей на это только громко смеётся. Я и сама улыбаюсь.

– И вообще, почему я должна была возражать? Чья мама, в конце концов? – возмущаюсь притворно.

– Вот, – возвращает мне Андрей. – Она ж моя мама. Мне нельзя её расстраивать. А ты у нас грозная. К тому же тебе всё можно. Тебя она точно простит. Из женской солидарности.

– Меня?! – тяну уже в настоящем удивлении. – Да она меня вчера чуть одним взглядом не испепелила непонятно за что! И чтоб я, после этого, спорила ещё с ней?! Я не настолько отчаянная, – качаю головой.

– Так уж и непонятно, – хмыкает с заднего сиденья Майя.

– Майя, – предупреждающе тянет Гром, одаривая её суровым взглядом.

Чем повышает мой интерес к происходящему.

– То есть вы оба в курсе, почему ваша мама злится на меня, – делаю нехитрые выводы. – И почему?

– И вовсе она на тебя не злится, – ворчит встречно Гром.

И вновь смотрит на сестру с явным предостережением во взгляде. А когда она ловит ещё и мой взгляд, то не выдерживает и заявляет:

– Учти, даже если будешь пытать, всё равно ничего больше не скажу. Ты вот мне не сказала. И я не буду! – явно